Любовь Селезнева
Расправа. Повесть. 1 часть Горькое детство. 2 часть. Четыре побега
Однажды в наш дом заявилась пьяная, расхристанная женщина.
Не выбирая выражений, она накинулась с угрозами «всех проклясть и порешить, всё сжечь за то, что какие-то суки отняли у неё хозяина, мужа, любимого Алёшу».
Но надо было видеть, с каким позором была изгнана со двора тетка Марья – откуда у меня, сопливой девчонки, и смелость-то взялась?... Наверное, от отчаянно-смелой матери.
- Я своего папку никому не отдам, так и знай! Пошла вон отсюда, пьянчужка! – категорично заявила ей в присутствии любопытных соседок.
Сконфуженная неласковым приёмом Марья, шатаясь и причитая, поплелась восвояси, бормоча новые угрозы и проклятия.
Бабье радио донесло эту весть до Харитоновича и он в благодарность (ведь дочка назвала его папкой!) осуществил мою мечту: купил велосипед! Пусть старенький, с облезлой голубой краской, зато мечта! Зато с насосом , звонком и дребезжащим багажником!
Можно в магазин в момент слётать и не тащить тяжёлую сумку, а с комфортом подвезти к дому! По этому дребезжанию сразу все в окно выглянут- вот она, лягушонка в коробчонке к дому подкатила!
Вот все обзавидуются!!!
Урра! Буду теперь, вздымая за собою пыль скоростей, гонять и мальчишкам нос утрирать!
Как же важна подросткам такая поддержка взрослых в осуществлении их мечтаний!
Не быть ущербным среди сверстников, а быть на равных.
Иметь среди них авторитет пусть даже посредством велосипеда- это простительно в юном возрасте.
Это самоутверждение. Это уверенность в себе. И как хорошо, что тебя понимают!
Вечером того же дня Харитонович держал дочку на коленях, дул на её ободранные локти и коленки (первый опыт на «велике»), листы подорожника к болячкам прикладывал, заботливо бинтовал, приговаривая, успокаивая.
Мои первые опыты были на выпрошенном у соседа велике, на коем он научил меня ездить под рамой, т. е. я не доставала до педалей и крутила их в раме. А тут села на настоящее кожаное седло! Даже дух захватывало! Хоть и шлёпалась на первом повороте, но не всё же сразу, милые мои, подождите, научусь!
Но этот велосипед нас с отчимом сдружил: мне впервые было уютно у доброй папкиной груди! Ведь никто никогда так не приласкал, а тут такие заботы и нежности!
В 13 лет узнать, что такое папка! Как не ответить добром?..
Мы этим же вечером "обмыли" наше грандиозное событие. Харитонович пил водочку, а я - лимонад. В ту пору даже этот напиток был пределом мечтаний. Пили, чокались, смеялись. И говорили, говорили...
Мама наши вечерки называла «пьяными слюнями», - она ненавидела пьяных и то уходила к Рае, то к соседям смотреть свою любимую телепередачу "Клуб кинопутешественников".
А может, потому не хотела слушать Харитоновича, что эти рассказы напоминали ей пережитые горькие годы войны и голода? Ворошить в памяти это безвременье своей жизни она ох, как не хотела!
Была и другая причина: мама не могла забыть трезвого Логина, - у них была любовь.
Она даже ездила к нему в Сибирь, звала его снова жить в Караганду. Через месяц уговоров Логин Иванович твёрдо сказал:
- Оставайси, Дуся, тут. В тайге. Зажавемо, як и ране. А я в туЮ пустыню николи не возвирнуси!
Мама поплакала, повздыхала, но снова выбрала дочку. Жила с одним, а думала о другом.
Только дружба дочки с отчимом её и радовала. Иначе бы прогнала Харитоновича. Ради счастья дочки спрятала свои чувства в чулан души...
В этом тоже она вся, ее материнский подвиг.
А мы с ним смеялись, а мы хохотали, а мы с ним пели «Кармелюка»...
Когда чекушечку он опорожнил, то как мудрый отец, решил - теперь пришла пора этому доверчивому дитю поведать то, что долгие годы жгло его душу, о чём стыдливо молчал.
Кроме друга своего Петра Уткина о его жизни никто так много не знал..
Облегчить душу, снять с нее боль прошлого, доверившись любящему детскому сердцу.
Не для жалости к себе, не для покупки дешевого авторитета, а исключительно в воспитательных, патриотических целях, и даже, если хотите - в исторических: пусть малая знает, какою ценою досталась нам Победа!
И рассказал всю свою жизнь. Рассказал как взрослой дочери – доверительно, с горечью и болью.
Да, в тот вечер я узнала, о чем так долго грустили его глаза.
Я тогда многое поняла и просто повзрослела. Это было вовремя брошенное в юную душу семя.
И дала себе слово: никогда-никогда не огорчать этого дорогого человека!
Вот его горькая исповедь, собранная из наших тёплых вечерок.
Продолжение следует: 12. Ключ к сердцу