Я пил уже давно остывший кофе и читал какую-то занятную статейку из старого журнала, когда в балконное стекло глухим отзвуком от капель дождя постучалась она. Я поднял глаза и тут же вернулся к читаемому.
-А, это ты. Заходи.
Дверь на балкон распахнулась, в комнату ворвался ветер.
-Не шуми, у меня дочь спит.
Ветер стих. Дверь закрылась.
-Зачем пришла? - Осведомился я.
Она взяла сигарету из ящика стола и сейчас искала глазами спички. Я молча достал зажигалку и дал ей прикурить.
-Так ведь сентябрь завтра, - звякнуло где-то за окном.
У нее была мертвенно-бледная кожа, впалые щеки, а фиолетовый румянец больше напоминал симметричные продолговатые синяки. Ее взгляд глубоко посаженных глаз никогда не посвящался моим глазам, он всегда находил место где-то в стороне.
-Пришла вершить холода? - я не без иронии посмотрел на ее. - Я, признаться, скучал.
-Правда?
-Конечно. Ты ведь знаешь, как я отношусь к тебе.
-Я делаю тебе больно.
-И что? Может, потому я и завишу от тебя.
Она поднялась и подошла ко мне. Я смотрел на место, которое она только что покинула.
Ее руки опали на мои ладони, меня тут же пронзил холод. Я давно не чувствовал этого захватывающего ощущения едкой боли, едва заметного удушья и ощущения беспомощности. Она поцеловала меня в висок и исчезла.
Где-то далеко, сквозь шумы проезжающих машин и крики дворовых пьяниц я услышал шепот. Может, листвы, может, ветра, может ее - мой ненаглядной, самой любимой и самой ненавистной осени.
-Я ненадолго. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе.
Утром метеорологи передали по телевизору, что осень будет весьма непродолжительной и ее уже в ноябре сменит холодная, суровая зима.