- Мам, может мне снова купить птичек – ведь клетка всё равно пустует. Все ж таки будет живая душа в доме.
«Снова» ….. это продолжение повести о соседстве человека и пернатых в одном доме. Доме человека……….., ведь где он птичий дом толком никому не известно. И сколько этих странников блуждает по земле, затерявшись в просторах незнакомых и чужих им пространств.
Первыми гостями были в моем доме попугаи. Супружеская, если можно так сказать, парочка. Он и она. Вероятно, у них были имена, но за давностью события стерлись из памяти. А возможно, их так и звали. Попугаев чаще берут, чтобы потешь свое самолюбие «говорящей» птицей. Но говорить с хозяином редко какую птичку можно обучить. А её неверное понимание подхода к известной проблеме «а поговорить?» однозначно накладывает на бестолковую пичугу клеймо – неправильной. И кто ж будет хвалиться обычным птенцом. Где спрашивается «попугай» настоящий? Почему опять не случилось чудо природы для личного пользования?
Может запретить привозить с родины в это захолустье ординарных попугаев. Ни себе, ни им радости никакой.
Вот и моя парочка покинула свою клетку самым немудрящим способом, открыв однажды дверцу своей клетки. Правда дело было летом, но все равно наших холодов они на воле просто никогда бы не смогли пережить.
Вот тебе и воля, которая свобода.
Потом на чьем-то дне рождения, хозяева дарили гостям маленьких птенчиков вылупившихся у собственных попугаев.
Так в доме появилась Маргарита. Своенравная и одинокая, тяготившаяся клеткой. Летать так летать, вот и эту подвела тяга к свободе. Летней ночью оставшаяся незакрытой форточка вывела полет Марго на точку невозврата. А мороз - он только в сказке дедушка.
Сколько пропало таких глупеньких на северных широтах. Чай не зимородки.
Но как-то опустело без этой неугомонной в доме. Вот тогда уже осознанно младший купил Симку. Снова попугая-девочку. Но совершенно доверчивую и ручную. То, что её невозможно было разговорить, совсем не препятствовало всеобщей любви к смешному комочку. Она могла летать, где заблагорассудится, есть со всеми за общим столом, просыпаться и петь ни свет, ни заря. Но чем больше кого-то любишь – тем скорее у тебя это отнимут. Однажды Симка промокла в воде, простудилась, и никакими ухищрениями её не удалось спасти. Погибших домашних питомцев, как это не парадоксально, не зарывают просто в землю. Их хоронят, что и удивительно. Где-то тот день, когда они будут востребованы. Да и кто им может обещать захоронение?
И вот снова сын:
- Мам, все таки будет живая душа в доме.
Живая душа вновь обернулась семейной парочкой. Теперь это действительно раз и навсегда Он и Она. Только не попугаи. Какое-то новое заморское диво. Серенькие с красными клювами, размером с половинку нашего воробья. Бог их знает точное ботаническое определение. Сразу и не вспомнишь. Только родина – не Африка, а Япония. А там, как известно, все в уменьшенном масштабе. Однако, таки остров - не материк.
Воробышки дикие совершенно. Никаких человеческих рук не понимают. Только друг друга. Если бы меня спросили: как это выглядит – я бы сказала любовь.
Если Её нет в клетке, то Он волнуется, шумит, не находит себе места. А Той в свободном пространстве и горя мало. Когда же Тот покидает клетку, Она совершенно апатична. Куда Он денется? Вот такая любовь.
- Мам. Он любит её больше.
Но в любви чаше всего именно так и бывает – никаких тебе фифти-фифти.
Мы видим только то, что можем увидеть. Отсутствие в нас определенных чувств приводит к заключению: этого не может быть ни у кого и никогда. Понимание себя как совершенства. И тогда те, которые утверждают что-то там о шестом или седьмом чувстве «врут без меры». Этому даже соответствующие диагнозы установлены. Мера как определяющая основа в классификации особей.
И все-таки это были именно птицы.
- Мам. Я по весне построю им гнездышко. Пусть порадуются птенцам.
Маленький глупый человек. Однажды ты в очередной раз пойдешь в птичий магазин за кормом и узнаешь горькую правду: птички облучены, дабы не лишать продавцов законного барыша от самовоспроизведения. У них никогда не будет птенцов.
- Мам. Это кощунство.
Горькая правда – от слова «горько».
А жизнь, как всегда, идет по только ею установленному маршруту. Жизнь птиц – как отражение другой реальности.
Он случайно упадет в ванночку с водой. Простудится. Практически перестанет двигаться и есть. Еще вчера как бы равнодушная Она, будет всеми правдами и неправдами согревать своего друга. Пытаться ему помочь. Однако, птичий бог так же неумолим. Только смерть. И вот эта японочка останется одна.
Ни песен тебе, ни полетов – мертвая тишина. Живая мёртвая.
Горе сделает её совершенно ручной. Только кому от этого легче.
- Мам. Я купил Ей ещё двоих. А то совсем умрёт от тоски.
Но эти двое никого кроме себя не понимают. Что-то там делят между собой, чем-то недовольны. До соседки им и дела нету. Как впрочем и ей до них. Два и один не всегда трио. Это другая математика. Та, в которой параллельные прямые однозначно пересекаются. Что редко востребовано в мире слепых.
Убить пересмешника………….