Сёстры Батурины

 
               
Двенадцатилетняя  Маринка гуляет по Интернету, как у себя дома: не снимая тапочек. Девчонка она любознательная, настырная. До всего сама пытается докопаться-постичь: всё чего-то выискивает, высматривает. То музыку прикольную, то каких-нибудь певцов-музыкантов заграничных, то друзей-приятелей в ЧАТе, то картинки занятные: особенно её собаки интересуют. Любит она собак с самого детского, несознательного возраста. Может потому, что родители в своё время не исполнили прихоть дочери и не приобрели  такого желанного, милого её сердцу щеночка, а может и по другой, известной только Маринке, причине.

Бегает девчонка по Интернету самозабвенно, с интересом большим, про всё забывая: и про уроки, и про игры на свежем воздухе, и про общение с такими же, как и она, живыми, а не виртуальными подростками. Не одобряет это  занятие  баба Катя. Ох, не одобряет! Внучке  бы на воздух свежий, к подружкам, но оттащить девчонку от компьютера можно только силой. Вот и приходится мириться старушке с привязанностью внучки. Мириться и потихоньку самой вникать-осваивать этот мир виртуальный.
      Нет-нет да и посматривает баба Катя из-за её спины на то, чем девчонка занимается-интересуется, чтобы ту, по причине чрезмерной любознательности, не занесло куда не следует заноситься в её нежно-подростковом возрасте.

-Говорят там и порнография есть, в этом Интернете! - как-то по секрету доложила   Катерина Егоровна  своей злокадычной подружке Марие Ильиничне.
-Как же ей родители разрешают бывать в энтом Интерне? - удивилась Мария. - Мои вон внуки цельными днями в футбол гоняют: порном не увлекаются.
-Господь с тобою, Мария Ильинична?! - всплеснул а руками Катерина. - Кто это порнографией-то увлекается? Я ей кругообзор пытаюсь расширить, а она  сразу обвинениями кидаться, как яблоками гнилыми. Маришка наша музыкой увлекается. Английской. А не порно... Мала она ещё такими вещами интересоваться: иное у неё на уме. Да и девчонка она — футбол гонять ей значит не к лицу.
-Твоя правда, подруга, - согласилась  Мария, хитро кося глазом. Она всегда так делала,  когда на уме было совсем иное, чем на словах.

Обиделась на неё тогда Катерина: целую неделю избегала, как могла: всё некогда, да недосуг. А Мария — она приставучая, как репей: то за солью заскочит (дескать закончилась), то тряпка какая западёт на еённый балкон, на второй этаж (не ваша ли?), то в магазин за покупками зазывает (мол одной — не с руки). Катерина от неё отбивается. Строго так.  Категорично. Надеясь, что Мария сама всё поймёт и отстанет, а той всё невдомёк.

Вот тогда Катерина и решила доказать подруге на деле, чем её внучка интересуется, чтобы та  больше никогда неприличных намёков не делала. Когда Мария пришла к ней в очередной раз с надуманным предлогом, зазвала её  в комнату внучки, заранее наказав, как слон, не топать в интеллигентном семействе.

Встали бабушки-старушки тихонечко за спиной Маринки и, не мигая, на экран уставились. Вдруг Мария как закричит:
-Стоять!
Маринка даже на стуле подскочила. Катерина подружку легонько этак ладошкой по лбу щёлк:
-Ты, что ополоумела, старая?  Так и заикой оставить недолго.

А та молчит и пальцем на экран показывает. Катерина присмотрелась: ничего особенного — картинка, как картинка. Чёрно-белая. На ней две тёмные фигуры — женская и детская, не-то времён войны, не-то послевоенной разрухи.

-Кто это? - наконец выдавила соседка.
-Сёстры Батурины, - с улыбкой ответила Марина.
-Какие это тебе сёстры Батурины?! - взвилась баба Маша. - Это же Баулины! Мать и дочь... Бабушка моя, Матрёна Ивановна. И мама — Анастасия Павловна... Они — и никто больше... Вон и складочки скорбные в уголках губ маминых, и глаза испуганные. На всю жизнь испуганные.
-Да нет же! - начала Марина с явным желанием разуверить бабушку Машу.

Но Катерина приложила палец к губам, призывая внучку к молчанию, и та смолкла. Катерина-то сразу поняла, что это за «сёстры», но спорить с Марией и доказывать ей что бы-то ни было — бесполезно. Уж, если той что втемяшится в голову — никак не переубедить.

А Мария чуть ли не в экран уже влезла — так  картинка  её к себе притянула.
-Распечатай ка нам эту  картинку, внучка, - улыбнулась Катерина. - Мы её Марие Ильиничне подарим.
-А можно? - с надеждой поинтересовалась Мария, глядя на девочку почти влюблёнными глазами.
-Конечно, баба  Маша, - уверила её Марина. - Сейчас распечатаю, только бумагу в принтер вставлю.

Пока Маринка принтером занималась, баба Маша, уважительно стоявшая  в сторонке, успела нашептать Катерине:
-Какая же внучка  у тебя умная,  Катерина. Не то, что наши балбесы...

Маринка распечатала снимок и подала старушке. Та прижала снимок к груди и вместо благодарности неожиданно поинтересовалась:
-А можно ещё один?...  Покрупней. Я его в своей светёлке повешу...
-Конечно, можно, - согласилась Маринка, и через пару минут подала второй снимок.
-Вот спасибочки! - просияла баба Маша. - Уважила старушку, внучка! Век буду помнить твою доброту...

И, довольная неожиданным подарком,  Мария скоренько домой отбыла.
-Баба Маша побежала  «сестёр Батуриных» своим показывать! - прыснула Маринка.
-Зачем ты так, внученька? - мягко осадила её Катерина. - Пусть порадуется, душа заблудшая. Над этим грех смеяться...
-Да ты что, ба? - удивилась Маринка. - Это же...
-Знаю-знаю, внучка, - перебила её Катерина. - Но Мария думает, что это её мама и бабушка. Пусть думает. Вспоминает... Может припомнит, какой раньше была — подобреет.
-Ну ты, ба, даёшь! - восхитилась внучка. - Прямо-таки Макаренко: во всём воспитательный момент видишь.
-Что ты, внучка? Это я так, к слову. Какой из меня Макаренко?  Я просто — твоя бабушка.

После этого случая Мария к соседям два дня  носа не показывала.
-Уж не заболела ли подружка? - запереживала Катерина.
-Просто обиделась, - успокаивала её внучка. - Вот увидишь, ба: обиделась.
-Да вроде Мария не такая уж и обидчивая, - засомневалась Катерина.
-Ну да, не обидчивая! - засмеялась в ответ Маринка. - А летом, когда наш Пушок  с балкона прямо на её спину спикировал?  Три дня не разговаривала... Завтра появится. С претензиями. Вот увидишь, ба.

И действительно: на следующий день Мария появилась у Никитиных. Буркнула едва: здрасте. И сразу, с порога:
-Насмерть я на вас обиженная! Разыграли старуху и рады?
-Кто разыграл? - сделала удивлённое лицо Катерина.
-Ты со своей  Маринкой! - настаивала гостья. - Кто же ещё?
-Никто  не разыгрывал, - спокойно ответила Катерина. - Тебе с самого начала было сказано, что это «сёстры Батурины».
-Какие сёстры? - с видом глубоко оскорблённого человека запротестовала соседка. - Надо мной внуки потом цельный день потешались! Это Лужков со своей Ленкой — вот это кто!
-Так «Сёстры Батурины» - это название такое, - попыталась  объяснить Катерина обиженной подруге суть дела, но та не пожелала слушать. Снова за своё:
-Всё! Не уговаривай. Насмерть я на тебя обиделась — так и знай.

И за порог шмыгнула. Катерина только руками всплеснула:
-Надо же, как всё обернулось.  Обидели человека ни за что, ни про что...
Из своей комнаты высунулась Маринка.
-Да не переживай ты так, ба. Никуда баба Маша не денется. Успокоится немного — снова появится. Ты же её знаешь, как облупленную!... Ну захотелось бабушке немного родственницей Батуриных  себя почувствовать. Не вышло... С кем не бывает?

В ответ Катерина замахала руками:
-Скажешь тоже!
И тихонько засмеялась. Маринка в ответ широко улыбнулась бабушке и скрылась в своей комнате. А Катерина пошла на кухню дела свои  хозяйственные доделывать.