Стас дрых.
Бессовестно посапывая. Ясмотрел на него в недоумении уже минут пять. Когда он умудрился заснуть? Я же сним разговаривал. Пускай и через плечо и сидя за компом.… А он уснул. Вот блин.
Странный он какой-то впоследнее время. Как с больницы выписали. Уж месяц ни куда не ходит. Сидитдома. О чем-то постоянно думает. Скучно с ним и тоскливо стало, но я и Макс всеравно приходим к нему вот так каждый день почти. Несем всякую чушь, что-торассказываем. Иногда все же его настроение резко меняется, как будто он что-тодля себя решает. Зря мне кажется, он затеял эту фигню с изменением свой жизни.Такое чувство, что он просто не знает, что сейчас ему делать. И не посоветуешьведь ничего. Он же упрямый как осел. Всё всегда только по-своему делает. Вот иприходиться сидеть теперь с ним – подбадривать его иногда, чтоб совсем в депреснякне ушел. Да и вдруг выговориться захочет? Так хотьмы с Максом рядом окажемся.
А вообще такое чувство, что унего затяжной переходный возраст ну или заново просто начался.
Черт. Курить охота.
Я подошел к окну, где всегдалежит пачка сигарет. Открыл форточку.
Вот что мне всегда нравилось уСтаса дома, так это то, что у него можно курить. Его мать была не против, хотявот мои родители мне бы голову оторвали вздумай я хоть раз в квартирезатянуться. Всегда гнали на лестничную площадку.
Я встряхнул пачку в руке. Слишкомуж она легкая. Но что-то там есть. Открыл. Ну конечно! Последняя. И ведь у меняс собой тоже курева нет.
-Покурим,- раздался хрипловатыйспросонья голос Стаса с дивана. Я обернулся. Он лежаж уставившись в потолок. Вотблин гад! Не уж то претворялся, что спит?!
-Ты же спишь. Вот проснешься ипокуришь,- пробурчал я, в ответ,вытягивая единственную палочку здоровья и косясь на него исподлобья.
- Так последняя же. Ты ж - уродец,фиг оставишь, - он вздохнул и сел, взъерошив волосы. Выглядел он весьмауставшим, даже, наверное, замученным. Наверное, все-таки спал.
- Можно подумать, у тебябольше нет, - заметил я. Стас отличается редкой запасливостью в отношениисигарет. В сумке всегда таскает пару пачек, да и дома обычно чуть ли не блокдержит. Курит он как паровоз. Я и то меньше.
- Ну вы Александр и жмот. «Дочего же люди бывают до чужого добра жадные», - он подошел к столу, разминая находу правое плечо и потряхивая рукой.
- Не уж то еще болит? – я такиподкурил уже сигарету и мой мозг получил первую за сегодня дозу никотина.
- Ну, скажи Овечка-Почемучка,почему ты надоела всем, - как-то отстраненно пробормотал Стас, открывая ящикстола и, шаря в нем левой рукой. Там всегда лежали сигареты. Судя поприкушенной губе и выражению лица Стаса сейчас их там не было. – Чет нет… Тыблин… - он заглянул в ящик и снова обратился ко мне, - а вот я те граблюсломаю, походишь пару неделек в гипсе и посмотрим на тебя.… Есть! – Он выудилзнакомую нам обоим пачку и победно улыбнулся.- Еще есть. Но надо будет прогулятьсяи закупиться.
Стас встал рядом со мной,открывая сигареты.
- На самом деле не болит. Простокакой-то постоянный дискомфорт, - пояснил он хмыкнув. – Тянет как будто.
***
Денис поморщилась.
Черт. Последняя.
Она вытряхнула из пачки наладонь сигарету и крошки табака. Прогуливаться без сигарет она не любила.
Может бросить?
Ага, щас. Ты ж не можешь безних.
Ну, дома-то я не курю. Дажемогу несколько дней не курить.
Зато потом выходишь на улицу ичуть ли не пачку за несколько часов уделываешь. Сдохнешь так.
Ну и хрен с ним. Кому я нужна?Никому. Не нужный никому человек. И даже если я умру, пожалуй, этого никто незаметит. Ну как не заметит… ну так. Ну, поплачут, повспоминают. Кто год. Ктоменьше, а может даже кто-то и больше. Но мне, то будет уже без разницы. Мне-тоуже это будет не нужно. Вот так вот.
На самом деле как-то глупобояться смерти. Тебе же уже не будет больно. Тебе уже будет не то чтобы всеравно. Тебя просто не будет. Ну ничего от тебя не останется. Кроме трупа. Дажене тело. А ну еще гроб будет. И могила. Даже может с плитой. Только это все недля тебя. Это все для них. Чтоб хоть как-то показать, что ты им дорога. Была.Что не безразлична. Была. Им же как-то нужно оправдаться перед собой. А тебе ина это будет плевать. Даже не плевать. Тебя просто не будет.
А как же душа?! Жизнь послесмерти?!
А можно подумать, что ты в этоверишь. Не смеши меня. А что такое душа?Ты думаешь, она будет летать, и смотреть, как все тут в этом мире осталось? Безтебя-то…
Ну что-то же должно остаться.
Труп, могила и память. И тоненадолго. Ты же никто. Обычный человек, которых миллионы. Ты не великиймузыкант-художник-ученый-политик и тому подобное, ты ничего не сделала в своейжизни, чтобы тебя помнили больше, чем сорок дней. И то, я бы на твоем местерадовалась, что хоть столько будут думать о тебе. Это и будет твое время. Апервые три дня так вообще мало кто будет говорить не о тебе. Это конечно изблизких, из друзей, из знакомых. А ведь кто-то даже и не узнает об этом. Дажевозможно тот, кто тебе дорог.
Я так не думаю.
Глупо. У всех же есть своидела. Все хотят жить. И жить хорошо. Весело и счастливо. Ты должна этопонимать. Ты – просто одна из миллиардов людей. В тебе нет ничего особенного.
Ну почему же? Я разговариваюсама с собой.
Все так делают, но не все вэтом признаются. Пошли лучше вон в тот киоск сигарет купим.
Пошли.
И, подняв воротник пальто ипоправив его так, чтоб прикрывал уши, Дэнис быстрыми шагами направилась всторону ближайшего торгового павильона.
***
Я сидел и слушал Стаса. Онрассказывал свой сон. При этом он утверждал, что видел его уже минимум раздесять за последний месяц. А первый раз приснился он ему в одну из первых ночейв больнице. Сон честно сказать странный. Мосты, дороги, пробежки из ниоткуда вникуда. И я был готов уже рассмеяться и простебаться по полной программе надвсем этим делом, но посмотрел на выражение лица у дружка и язвительные фразочкивстали поперек горла.
- Слушай да не парься ты. У тяже сотрясение было. Мало ли чего там где стряхнулось…
- Да сам так думал, но чет часто мне это мура сниться, - он постаралсябодро хмыкнуть, но вышло как-то совсем не весело. При этом Стас со всемстаранием пытался потушить сигарету о край пепельницы. Я не стал заморачиватьсяподобным образом и выкинул окурок в открытую форточку окна.
- Стасик, может, вырвемся куда? На дачу можноко мне. На выходные шашлыки пожарим. Соберем всех. Бухнем. – Я посмотрел заокно, в точку, которую столь внимательно разглядывал периодически Стас. Ничегоособенного я там не увидел. Обычный вечерний двор, засыпанный снегом. – Снег разгребем,- добавил я.
- Все б вам бухать… кого собиратьто собрался? всех? Хм…Ты, Малька, Макс ия? Опупеть как много народу и весело. - Подойдяк компу, он сменил звучащий трэк на что-то более бодрое и менее узнаваемое.
- ну почему. Ксю с Максом, наверное,поедет. А ты можешь Дениску взять. А там еще и Женька, наверное, поедет иСерый. – Пытаясь заинтересовать его, продолжал я. Макс мне говорил, что Дэнисему по ходу приглянулась и довольно сильно. Я в это не особо верил. Девок Стасвсегда менял чаще, чем кеды.
- Вы че, всё еще общаетесь? –он удивленно посмотрел на меня, усаживаясь в кресло рядом со столом и открывая «контакт»на компе.
- ну да. Кроме Дэнис. Ее вообщене видно и не слышно. Как будто пропала.- Я следил за его реакцией. На последнихсловах он слегка вздрогнул. Я видел, как он быстро проглядел новости друзей,кому-то, что-то откомментил, изменил статус «вне себя» на любимое «Ц.» и как-товяло протянул мне в ответ:
- я могу ей позвонить..договориться. Пускай она остальных потягивает. – Я реально его не узнавал. От обычногоупрямого целеустремленного и независимого ото всех Стаса не осталось и следа. Онкак то робко кинул на меня взгляд через плечо. Боится, что я скажу, что Максобщаясь с Ксюшей и Женей, сделает это намного лучше?! Ну да. Сделает. Соберет иорганизует всё и всех… но он видимо хочет позвонить именно Дэнис.
- а не поздно? На часы глянь. –Блин, теперь я понял, что макс не врал. Дэнис понравилась Стасику. И, похоже,сильно.
- думаешь спит? А мы ей смсотправим… - Стас подкатился на кресле к дивану и, нашарив под подушкой телефон,что-то быстро набрал. По его лицу блуждала улыбка. Я бы даже сказал, что он былпрактически счастлив. Охереть. Надо было давно его заставить это сделать.
-Вот только не говори что тывсе это время ей не писал и не звонил.. – вырвалось у меня.
- Не писал и не звонил, – подтвердивсвои слова кивком, Стасик посмотрел на меня глазами кота из "Шрека".
- почему? – только и смог выдавитья.
- Повода не было. Да ипоследний раз, когда я ей звонил, она была занята и пообещала сама отзвониться.– Он вернулся к компу и, по-моему, пытался сделать вид, что весь этот разговорбыл обычным делом. Ни чего нового – ничего личного. Хотя и я, и Стас прекрасно понимали,что его поведение это нечто новенькое в нашей компании. Что он так себя никогда не вел.
- И ты ждал ее звонка, что ливсе это время?! – сказать, что я пребывал в шоке, значит, ничего не сказать.
-Да нет, просто навязыватьсебя не хотел, - Стас слегка покраснел. Я охеревал. Медленно и верно. Мужику двадцатьодин исполнилось, а он сопли жует. Да даже я эмарь со стажем до Малики каждыйдень докапывался, пока она не согласилась со мной прогуляться…
- и что же ты наш такойстеснительный ей щас написал?
- Спросил, спит ли она. – Телефонтут же загудел в ответ. Стас кинул взгляд на экран и «расцвел».
- и? – мне стало интересно.
- нет. Не спит.- Стасснова быстро защелкал клавишами. Теперь дажев голосе слышалась улыбка. Он бодро подскочил обратно ко мне и к окну.
- и?! – я честно признатьсяшарахнулся от такой резвости.
- спросил, могу ли япозвонить, - он снова достал из пачки сигарету и, мне показалось, что руки егослегка дрожали. Я пребывал в шоке от его поведения. Никогда его таким не видел.Никогда!
- Ты влюбился что ли?
- наверное, - он закусил губу,глядя на вновь гудящий телефон. Крындец!!! Стас влюбился… Свежо предание, давериться с трудом…
- что там?
- «Звони»… - Вы когда-нибудь видели,как улыбаются психи в голливудских триллерах или фильмах ужаса? Так вот щасулыбке Стаса позавидовал бы любой актер. Я наблюдал перед собой безумногоДружка. Одержимого.
-ууууу… я пойду, чай поставлюи че-нить пожрать сооружу.
- сильно не шуми мать спит.
- окей Ромео. Звони Джульеттеи передавай всяческие приветы, - и я вышел из комнаты.