Письмо пятое.
Милочка, здравствуй! Боюсь, что письмо это получится грустным.
Ты спрашиваешь, попалась ли мне ЛИЧНОСТЬ, достойная того, чтобы стать моим другом либо прообразом очередной героини. С кем и как я общаюсь в больничных стенах.
Обычно, где бы я ни лечилась или отдыхала, интересных людей нахожу. Одни становятся друзьями, приятелями, другие подсказывают сюжет или толкают на психологический анализ ситуации, а в результате появляется МЫСЛЬ-ИДЕЯ.
В ревмоотделении я лежу третий раз. Первые два раза были богаты на человеческий «улов». Поневоле заделаешься эдаким доморощенным философом, когда сталкиваешься с чужою или своей бедой.
В ревматологии лечатся годами – хроники, уже ставшие инвалидами, а также начинающие инвалиды, пока еще живущие надеждами на чудо излечения. Многие верят, что болезнь прицепилась к ним случайно, но чаша инвалидности их минует.
Здесь лечат ревматизм и его разновидности, а также последствия, остеоартриты, ревматоидный артрит, красную волчанку, Болезнь Бехтерева. То есть – НЕ ЛЕЧАТ. А пытаются добиться ремиссии и ее продлить. Не придумала всемирная медицина средств, которые бы лечили. Сравнительно недавно ревматоидный артрит выделили в группу аутоиммунных заболеваний. Раньше лечили суставы, а надо было – иммунную систему.
Почему я об этом так подробно? Я уже заметила, что специфика болезни накладывает свой отпечаток на характер больного человека. Онкологический больной ведет себя иначе, чем язвенник или ревматик, хотя все сохраняют особенности своей личности и в состоянии болезни. Народ везде делится на оптимистов, пессимистов и трезвых реалистов. Последних в ревматологии больше всего. Начитались брошюр, наслушались чужих историй, насмотрелись своими глазами...Каждый знает свой прогноз и старается отодвинуть инвалидность..
Может быть, поэтому больно смотреть на только что заболевших молодых женщин (мужчин здесь меньше). Я помню одну такую, лет тридцати, юную на вид, симпатичную, стройную, похожую на белокурого ангела. Это было на заре моего заболевания, шесть лет назад.
Девушку положили в нашу палату, и она отстраненно поглядывала на всех этих хромающих, кривобоких, с палочками, с изуродованными суставами. Поскольку я одна ходила нормально и казалась здоровой, она решила у меня разузнать о своей болезни.
– Скажите, а кто тут с красной волчанкой лежит?
Все мы подавленно молчали. Пожалуй, только болезнь Бехтерева будет пострашнее этого коварного заболевания, почему-то выбирающего молодежь. Нам «повезло» – у нас был всего лишь ревматоидный артрит!
– Таких здесь нет, – ответила я, стараясь придать бодрость своему голосу. – Да вы не торопитесь с диагнозом. Еще анализы надо сдать. Может, и не подтвердится.
– Все давно подтвердилось.
– Ну, вам врач расскажет обо всем....
– Я лежу второй раз. И мечтаю увидеть тех, кто выздоравливает.
Вот те раз! Ну что тут ответишь?! Мы тоже таких не видели...
О своей болезни тут говорят только в день поступления – повод для знакомства с коллективом. А потом – только с врачом, конкретно, по делу. Никто не зацикливается на своем диагнозе. Любимая тема - дети, внуки, мужья, зятья, работа. Точно все сидят на одной лавочке возле подъезда. Шутники встречаются редко. Всплеск обострения болезни обычно наступает после стресса, сильного переживания. Иммунная система с нервной живут в обнимку. Это видно на анатомической карте. Впечатляющая картинка.. Так что первое время после попадания в больницу требуется не одна капельница, чтобы привести в порядок организм, и нервы в том числе. Но здесь не плачут – здесь просто молчат. А потом, как везде, где человек оказывается в обществе себе подобных, начинает проявляться его сущность. Так вот. Повторю: сущность ревматика – трезвый реализм. – с легким уклоном в другую сторону.
Из этой массы всегда выделяется некто – уходящий в себя либо от всех, подальше, – читающий книгу, пишущий письмо, бродящий по коридору. Вечером, когда все сползаются к телевизору смотреть сериал в общем холле, этот «некто», как изгой, остается в палате.
Вот он-то и есть «мой пациент», непременно личность, пусть даже и не очень приятная.
Вечером Зина спешит к телевизору, Рая – к собачке, а я читаю книгу или вяжу, отвечаю на мобильные звонки. Но хочется свежего общения. И во всем отделении только одна особа мне интересна. У нее живые черные глаза, говорящие глаза, подвижное личико. Именно личико – эта хрупкая женщина похожа на подростка. Она быстро двигается, как-то по-балетному, и если бы не бледность лица, на больную бы не тянула. Не знаю, где лежит, потому что как-то быстро появляется в коридоре и так же исчезает. Мы с нею обмениваемся взглядами, но пока не вступаем в контакт.
Случай помог мне познакомиться. Я уехала домой на субботу, а в воскресенье вечером вернулась. Уговорила мужа не провожать меня до самой больницы: дорогу знаю, вещи (снова полные сумки!) он донесет до маршрутки, а там я сама пройду через больничный двор. Дождь хлестал вовсю. Муж тащил вещи, я несла зонтик.
– Пока доеду – дождь пройдет, иди домой, – решительно прогнала своего мужа. Он и так со мной возится, как с ребенком.
Села в маршрутку – и тут поняла, как устала. Ведь я всю субботу простояла у плиты – готовила обед на неделю...
Дождь почему-то не желал облегчить мою участь. С двумя пакетами в одной руке и зонтом – во второй, в кромешной тьме я шагнула за ворота больничного городка. Тут же попала в лужу. В голове звучал инструктаж супруга:
– Помни: тебе надо пройти совсем немного по аллее прямо и тут же свернуть налево. Твой корпус сразу за воротами во двор! Никуда больше не сворачивай!
Я прошла вперед несколько шагов, но не обнаружила поворота налево. Налево была какая-то роща, но ни одного огонька не наблюдалось. Окна-то должны светиться! Сейчас только девять вечера!
Иду дальше – в ожидании тропинки налево. Шлепаю по лужам в своих босоножках, ойкаю, чертыхаюсь, куда-то загребаю, – в другую сторону, как оказалось потом. Упираюсь в тупик между двумя хозяйственными постройками. Вода вокруг меня, грязь – никакого асфальта или здания! Словно брожу в ночном лесу!
Так я кружила, возвращаясь назад, минут сорок! Устала дико. Чуть не плачу
Как оказалось потом, мой корпус до самого пятого этажа закрывали высокие деревья. По какому-то дальнему огоньку я набрела на тропинку и вырулила к своему корпусу – с обратной стороны. Но тут оказалось, что вход заперт капитально. На мой стук никто не отозвался. Пошла искать другие корпуса. Вырулила на травматологию. Слава Богу – дверь нараспашку, входи!
Я вошла. Первый этаж – как в американском ужастике: ряд закрытых бронированных дверей, людей нет. Поволоклась до конца коридора, по безлюдной лестнице поднялась на второй этаж. Слава Богу – палаты с двух сторон, двери открыты, больные лежат чуть ли не впритык. Многие с подвешенными конечностями.
– Не подскажите, как пройти в ревмоотделение? – спрашиваю у встречных – на костылях и с палками.
Никто не знает. Наконец, старая санитарка, увидев мою несчастную физиономию, смилостивилась:
– Пойдем, покажу. Скажи спасибо, что я добрая. Другая бы тебя прогнала. Нельзя тут шастать посторонним. И без бахил.
Она еще поводила меня по коридорам и лестницам, пока мы вышли на переход в другое, то есть, наше здание. И там мне пришлось подниматься со второго на пятый этаж.
Видок у меня был, когда я возникла на пороге отделения, еще тот. С одежды капает, на ногах грязь, руки от усталости дрожат...
– Я заблудилась, – сообщила я дежурной медсестре, чувствуя себя ребенком, готовым заплакать.
Один из симптомов ревматоидного артрита – не просто быстрая утомляемость, а патологическая слабость. Бродить с кучей переполненных пакетов в руках да с зонтиком больше сорока минут, под дождем, по грязи, а потом пройти несколько длинных коридоров, лестниц и этажей, – это было равносильно подвигу (со слезами на глазах).
Рядом с сестричкой стояла и глазела на меня с состраданием милая черноглазая женщина...
В этот же вечер я плюнула на приличия и просто сама разыскала ее в чужой палате, сказала:
– Я хочу с вами познакомиться.
Она кинулась ко мне, словно встретила родную душу.
Мы проговорили с нею до полуночи. Как ты думаешь, кем по профессии оказалась эта женщина с говорящими глазами? Правильно: АКТРИСОЙ русского драматического театра. Творческую натуру видно по физиономии! Ну, у кого еще может быть такой выразительный взгляд, мимика, улыбка?
И теперь у меня есть еще один друг – Валентина!
ПРодолжение http://www.proza.ru/2012/10/13/1577