Attention: сплошные розовые сопли, хэппи энд отсутствует!
Это просто отрывок из чужого письма. Публикуется с согласия автора. Все совпадения являются всего лишь совпадениями!
/ну, или что там ещё пишут в таких случаях?/
* * *
/Обидно, когда два человека любят друг друга, но не могут быть вместе, потому что один из них дура... © (NN)/
* * *
<… часть письма пропущена …>
…попробую рассказать о своей большой глупости… ой, то есть любви. Если тебе будет смешно читать, то… об этом мне не пиши, ладно?
Год это был 2003, я училась на 2 курсе. Мой любимый профессор математики позвал меня в поход. Он постоянно организовывал какие-то походы. На первом курсе я отлынивала, но поскольку на экзамене летом он поставил мне пятёрку ни за что (классный он был мужик, его все любили. Ну, почти все…) я решила, что надо как-то человека отблагодарить. Хочет он меня видеть в походе – ладно, так и быть (тем более, зимой – снова экзамен по вышке и по статистике, которые у нас вёл он).
Первый наш поход был по грустному поводу – девочка, ученица нашей Академии, погибла от укуса энцефалитного клеща. Мы (собралось много студентов из разных групп, потоков и курсов) поехали катером на Северную строну на дальнее кладбище её помянуть. Потом пошли на пляж, чтобы развеяться. В сентябре у нас очень тепло.
Вместе с нами в этот поход ходили ребята из Нахимовского военного училища, вьетнамцы по национальности. Наши военные учебные заведения у них считаются престижными ещё с советских лет. А Маньковский (наш профессор и заодно куратор нашей группы) дружил с их куратором. Он со всеми дружил, вечно разруливал наши проблемы с другими преподами… но речь не о том.
Я на них, на вьетнамцев, поначалу вообще не смотрела: не люблю военных, а уж на азиатов у меня тогда вообще аллергия была. Я очень близко к сердцу принимала тот факт, что каждый 3 человек на земле китаец, а со временем европеоидная раса совсем исчезнет, так как белых детей рождается всё меньше. Типичные шовинистические рассуждения, сейчас мне за них не то, чтобы стыдно, просто я так больше не думаю. Сейчас, я считаю, что, если кто-то вымрет, значит, так ему и надо!
В общем, тогда я смотрела только на мою подругу Машу и на Манька (мы так Маньковского называли). Задача номер раз была очаровать профессора (в хорошем смысле этого слова, никакой пошлости).
Мы купили вина, пришли на пляж, выпили, и народ полез купаться. Я – нет. Я уже как-то пыталась купаться вечером на Учкуевке (так этот пляж называется): волна меня кувыркнула, лицом по песку провезла и, к счастью, на берег выкинула. Машу я тоже предупредила, что я гад какой что ли? А остальные… мужики народ крепкий, а девчонки пусть постигают на своём опыте.
И вот сидим мы с Машей на песке, солнышко, благодать, любуемся на профессора в трусах – он как раз в воду заходил (фигура у него отличная!), жалеем, что нет фотика – для потомков заснять, веселимся… и тут…
… это чудо из моря выходит. Умудрился даже до буйка сплавать, я спрашивала, но это потом… а тогда…
Знаешь, Тая, я вообще не очень темпераментная. Не горячая южная женщина – факт. И привычки таращится на мужиков, не сводя глаз, не имею. А тут – сижу и таращусь.
Маша (вот кто у нас темпераментный!) говорит что-то, а я не слышу. Потом постепенно звук появляется: «Гляди, вот это мальчик! Какие мышцы! Какое тело! Хоть и не высокий, но такооой славный. Мне всегда такие нравились! Наверное, боевыми искусствами занимается! Бла-бла, бла-бла-бла.» А я сижу и уговариваю себя голову повернуть куда-нибудь в другую сторону… ну, хоть чуть-чуть. Я же не люблю узкоглазых! Они же все на одно лицо!
Как же. У всех, может, и одно лицо, а у него другое.
Но потом я, конечно, себя уговорила. Даже не поняла, что тогда произошло. Совсем. Вот я тупень, да?
Мы потом ещё по пляжу погуляли вместе с профессором, его другом и вьетнамцами, поболтали, посмеялись. Я вообще весёлая, когда в хорошем настроении. Выяснилось, что мальчика зовут Тхао (вот имечко, да? Переводится – добрый). Он старше меня на 4 года. А я тогда считала, что со сверстниками вообще не о чем говорить. Сколько разбитых стереотипов…
Потом мы шли с ним вместе домой, потом ещё в один поход поехали… Он как-то незаметно всегда оказывался рядом со мной. Но! Никакого примитивного заигрывания. Он просто смотрел на меня с таким восхищением, словно я нечто прекрасное и удивительное. И это у нас в Севастополе, где красивые девушки водятся в большом количестве. А все остальные – симпатичные.
Кристина спрашивает, что он такого во мне нашёл. Откуда я знаю? Мне нравилось абсолютно всё! Глаза, волосы чёрные-пречёрные со стальным отблеском (хотелось всё время их погладить), кожа – гладкая и золотистая, улыбка…
У него был жуткий акцент. Представляешь, Тая, бедных мальчиков сначала отправили во Львов, научили украинскому, а потом привезли к нам учиться. У нас же народ поголовно по-русски общается, я, например, украинский вообще не знаю (что не делает мне чести, конечно). Ты представляешь, каким надо быть талантливым, чтобы учиться в таких условиях? На момент нашего знакомства он говорил, в общем, правильно, но с сильным акцентом. Понять было сложно. Другим. Мне было всё понятно. И это притом, что аудирование у меня всегда хромало. Чудеса.
В походе я залезла в пещеру на скалах, а слезть (как обычно) не смогла. Есть у меня такая особенность. Знаешь, как он меня снял? Подставил ладони, я поставила на них ноги и он меня опустил. До сих пор поражаюсь! Он чуть выше меня ростом и не Шварценеггер, хотя и тренированный.
Потом он с друзьями и куратором приходил к нам в Академию на конференцию, провожал меня домой, а спустя пару дней позвонил и пригласил на свидание, и я, наконец, поняла, что попала. Конкретно.
Если бы я тогда отказалась, то вероятно сейчас не переживала бы так. Но видит бог, я бы убила любого, кто предложил бы мне стереть эти воспоминания. Даже находясь в самом унылом состоянии духа, вспоминая наши встречи, я улыбаюсь. Их так мало – всего шесть. Как жаль, что нельзя вернуться в прошлое. Исправить ничего нельзя, но можно было бы продлить. Хоть чуть-чуть.
На свидание я согласилась, а потом бегала по квартире кругами, сшибая мебель и маму с папой (сестра успевала отскочить), и спрашивала всех: «Стоит ли мне идти?»
Мама быстро вправила мне мозги, сказав, что раз согласилась, надо идти, поступать по-другому нехорошо. Она просто не знала, как часто я в своей жизни уже поступала нехорошо. Период с 14 до 16 лет был достаточно буйным.
Но к тому времени я уже перебесилась и стала домашней девочкой. Поэтому в моей личной жизни принимала участие вся семья. Папа передразнивал китайский акцент, мама меня успокаивала, Даша подбадривала, а Кристина злила (наверно, для тонуса).
Конечно, я пошла. Конечно, всё было прекрасно! Никогда ни с кем так не целовалась! И уже не буду. Выяснилось также, что я прекрасно танцую: вечно мне говорили, что я танцую по ногам. А нечего подставлять! Ах, да, и не в такт! А не надо внимание на мелочах заострять!
В этот раз всё было прекрасно. Я тогда поняла: чтобы всё было прекрасно, надо любить человека, с которым идёшь на свидание. Такая вот нехитрая истина.
Домой я вернулась поздно и заснула счастливой. И проснулась счастливой…
Но потом проснулся здравый смысл, и всё стало очень плохо. Видишь ли, Тая, у меня есть одна большая проблема...
<…>
Я видела, что он влюблён, и считала, что нужно всё это прекратить, пока не поздно. Чтобы не сделать ему больно. Что я люблю его тоже, я ещё не поняла тогда.
Я уже говорила, что я тупень? До меня дошло только спустя 2 года, представляешь? Я даже не жираф, а какое-то другое животное, может, осёл?
Мы с девчонками обдумали, как лучше всего с ним порвать, но так, чтобы не обидеть. Я не обладала таким опытом совершенно. Ни разу меня не волновало душевное равновесие тех, кого я бросала. Обратилась к Даше, она умудрялась дружить почти со всеми экс-бойфрендами и к Кристине, она меня на девять лет старше как-никак. Обдумали стратегию.
А он притащил огромную розу (мы пригласили его домой) и был таким славным, что совершенно покорил моих девчонок. Даша до сих пор вспоминает, что он ни разу на неё не глянул (с её бесподобными формами даже мне трудно на неё не глазеть)!
Кристине он показался умным и милым, она изгрызла мне весь мозг, объясняя, какая я дура, что отказываюсь от него. Но выбора не было! Я предпочитала умереть, чем признаться ему в моих затруднениях, если это можно так мягко назвать.
А надо было признаться!!! Если бы он не понял, я бы его разлюбила. А, если бы понял, у нас был бы шанс…ну, хотя бы общаться. Я струсила, да!!! Я кричала Кристине: «Раз он так тебе нравится – забирай!»
Можешь смело меня презирать. Я себя всё равно презираю больше!
Мы с девчонками договорились, что я ему всё скажу, когда буду провожать, у лифта. И я уже собиралась, но он не дал. Он всегда меня чувствовал, гораздо лучше, чем я сама себя. Когда я расспрашивала его про Вьетнам, с радостью находя удивительные отличия в наших культурах, он пытался подать всё так, чтобы пропасть между нами казалась не такой огромной. Такая умничка! Я только сейчас понимаю, насколько он был умнее и мудрее меня.
А тогда у лифта он сказал, что мы можем просто дружить, что ему нравится со мной общаться. Он сделал всё, чтобы не потерять связь со мной. Я не сделала ничего.
Он умудрился напроситься ко мне на день рожденья. Ушёл в самоволку – потому заглянул только на полчаса, подарил огромный букетище белых хризантем. Я в прошлый раз мельком сказала, что люблю хризантемы. Я говорю быстро и тихо (типичный холерик), но, наверно, он понимал меня так же хорошо, как я его. Поражает другое – он меня СЛУШАЛ!!! И внимательно! Меня никто в жизни так не слушал! То, что он угадал с цветом хризантем, на этом фоне удивляет не так сильно.
К его приходу у нас ещё ничего не было готово. Так он помог принести стол, накрыть на него, пока я переодевалась – он помыл маме посуду и вынес мусор! А потом ушёл (времени больше не оставалось). Мама была в шоке, папа не сказал ничего язвительного. Вечером я узнала, что я дура ещё от двух человек.
Больше мы не виделись. Он позвонил мне на Новый год. Сначала уговаривал пойти праздновать с ним, а, когда понял, что бесполезно, не выдержал и сказал, что любит. Мне и раньше это говорили, но не так. Я ничего не ответила и попрощалась.
Он мне звонил ещё 2 года – поздравлял на праздники до тех пор, пока не уехал. Он не считал наивысшим счастьем остаться в чужой стране, а собирался дослужиться до звания капитана корабля в своей. Я уверена, он так и сделает.
Когда он звонил, я говорила с ним самым скучным голосом, какой могла изобразить. Просто запретить ему мне звонить духу не хватало.
Я мечтала, чтобы это мучение, наконец, кончилось. Чтобы он исчез.
И он исчез…навсегда исчез из моей жизни…
Вот и вся история, Тая. История моей глупости…
/Иллюстрация заимствована из Интернета/