Она подошла к постели и села верхом на тело.
Сбросила с себя покров, обнажив тонкое тело девочки подростка. Маленькие грудки с напрягшимися от холода подвала сосками. Нежно розовые и слегка торчащие с маленькими ореолами. У неё только начала расти грудь. Год назад её и в помине не было, и она даже голышом издалека сходила за мальчика. И бегала с ними купаться на загородную реку. Теперь же ей уже приходилось одеваться как женщине.
Она наклонилась к губам и вдохнула воздух, как бы принюхиваясь.
А потом выдохнула его. Тело дернулось, глаза открылись, и по нему пошла дрожащая конвульсия. Она откинулась назад, и тело следовало за ней. Их рты соединились. Глаза трупа открылись. Зрачки дрожали и быстро сужались и расширялись. Будто не могли привыкнуть к освещению подвала поместья.
Она воскрешала. Делала то, что от неё просили. Делала то, что от неё ждали. Раньше только лечила, теперь и воскрешала. Она могла это делать. И делала. И знала, что придет время и с неё спросят – а зачем ты это делала? И она ответит – я так решила…
Это её решение и ответственность вся ляжет на неё. Её просили. Она могла, умела. Она даже хотела. Что еще нужно, чтобы сделать это?
Они приходили за ней и вели её к следующему «пациенту».
Она шла твердо и уверенно, иногда смотря по сторонам. Зачастую же она всегда была внутри себя. Там, куда никто, даже бог не могу вторгнуться. Это было её. Свобода. Она её познала. Именно так она могла делать то, что и совершала.
Делится этой свободой.
Делится своими силами.
Отдавать свою жизнь.
Делить её на части и раздавать.
Другим людям.
Тем, о ком её просили. Тем, кому хотела.
Она проходила мимо трех людей. Один по виду – знатный воин. Все трое христиане. В те времена гонения в Риме были на них. Но многие военачальники на самом деле тайно приняли новый культ, который все рос. Это учение действительно было как нельзя актуально в те годы. Мир устал от войн от власти «Сильного». Ему, миру, людям, которые в нем жили тогда, хотелось только одного – покоя. И уверенности. И христианство как нельзя лучше подходило для таких устремлений.
Он говорил громким шепотом. Но в те времена нельзя было говорить иначе:
-Ты видел, как мы приветствуем их. Как целое войско вскидывает в приветствии прелата руки с мечами?
-Это лес рук. Лес крестов. Перевернутых крестов. И кому мы служим? А?
Он повернулся к ней и пытливо смотрел в лицо. Она так же молча смотрела на светильник наполненный жиром горевший на столе.
Воин отвел взгляд. Он молчал и смотрел туда же.
Так же тихо, как и зашла, она вышла из этой комнаты. Её путь был вниз, как и всегда, туда – в подвалы знатных домов. Где все и происходило.
Ту девочку она не смогла оживить сразу.
Сказала – «нужен еще один раз…». Сказала, будучи практически при смерти.
Человек, стоявший рядом с ней, запретил, кому бы то ни было к ней прикасаться.
Сказал – это ваша смерть. У неё не осталось сил. Если дотронешься – она заберет твои. Ей это на один вздох – а ты умрешь. Она сделает это автоматически, даже не желая этого. Это её тела будет бороться за свою жизнь. Придут в движение древние силы, на которых она зиждеца. Тебе, мне и даже её далеко не всегда удается им сопротивляться.
Тем более не в таком состоянии.
Она пришла на следующий день. Разделась и легла под покрывало к той девочке.
Та сразу проснулась. Люди все вышли, как и сказал им тот человек. Ведь ей теперь предстояло провести тут ночь. Всю прошлую ночь она сама, одна, как всегда одна боролась за свою жизнь.
Теперь она собиралась передать её ей. Иначе она недолго опять проживет.
Их глаза встречались снова и снова. Они лежали напротив друг друга с открытыми глазами и смотрели и их миры соединялись. Мысли чувства мечты желания и ощущения. Все было в этот момент общим. Отражалось и преломлялось в этой бесконечной рекурсии встретившихся взглядов.
Руки соединились. Пальцы сплелись. Глаза пожирали, ласково и нежно друг друга. Только глаза, больше ничего сейчас не существовало. Только их четыре глаза. Только эти взгляды и все.
Она только сейчас поняла, что это то, чего у неё никогда не было. Только сейчас ощущала себя не механизмом для помощи людям, а чем-то другим. Но не человеком. Просто… теперь она не была одинока. Кто-то еще понимал её, лучше, чем она сама себя. Это странно и так не обычно. Можно и без слов. Просто лежать и глядя друг другу в глаза общаться. Это величайшее чудо на свете…
Это не просто второй шанс, это то, зачем мы тут.
Облавы на исповедующих новый, все набирающий в последние годы популярность культ были постоянны и повсеместны. Власти как всегда опасались всего нового. Это могло пошатнуть устои и сбросить их с «небес». Обратно на землю.
Но она продолжала начатое. То, что могла делать лучше всего на свете. И делала, несмотря ни на что. Ведь это счастье – возможность заниматься таким делом…
Которое у тебя получается, лучше чем у кого бы то ни было.
К тому же теперь она была не одинока. Было счастье. У неё внутри. Оно жило там и росло.
Теперь она нашла то, что искала тут. В этом мире, который весь состоял из крови…
А поиск «виновных» наказание невиновных и награждение не причастных продолжалось…
Это был закат Рима.
Стержень прошел сквозь все ёё тело, вошел промеж ног во влагалище, а вышел изо рта. Она билась и агонировала. Но так слабо. Несколько секунд. Будто привыкая.
Когда её в таком виде вынесли на улицу, оказалось что она еще жива. Её глаза открывались и, хлопая, закрывались опять. Кровь текла из глаз вместе со слезами. Она плакала. Бедра дергались и опять застывали, она еще глубже оседала на металлический стержень.
-Каким образом она еще жива?
-Живучая блин ведьма.
Из носа кровь. Из ушей кровь. Из глаз слезы и кровь.
Она пыталась дышать. На её лице было странное выражение. Не удивления или страха или боли как обычно бывает. А другое, очень странное. Будто она все понимала и принимала как есть. Просто ждала, когда её тело само закончит бороться и умрет.
Но тело не сдавалось. Оно цеплялось. Кровь текла изо рта промеж маленьких грудей на живот и капала вниз. Хрип вместе с тяжелым дыханием и брызгами, летевшими в ближайших к ней людей.
Брызгами крови. Она пыталась еще дышать.
Её тело пыталось.
Письмо из прошлого дошло. Оно нашло своего адресата.
Оно хранилось где-то на серверах тех и сегодняшних времен. В коллективном бессознательном, полусознательном теперь уже человечества.
Раньше такие письма исчезали. Но ничто не исчезает бесследно. Просто они не находили своих адресатов. А теперь вот все чаще и чаще приходят по назначению…
Она видела себя со стороны глазами праздной толпы, что стояла тогда у её места казни.
Она чувствовала себя сама, то, что чувствовала та она тогда в те самые минуты и часы. Её агонии.
Её мозг, сознание открыты тогда были для этой сети, из подключенных разумов.
Тогда еще примитивной и разрозненной.
Но теперь уже нет.
Люди начали общаться в наше время не так как прежде.
И сеть, хранящая воспоминания мысли и чувства всех тех уже давно мертвых узлов, она откуда-то из под спудов веков извлекает эти посылки, помеченные – «До востребования!». И отправляет-таки адресату.
Тому, кому они на самом деле предназначались
Не забыть…
Но зачем, зачем это помнить?!!!
Такое лучше. Нет, нужно забыть.
И она уже была не такая, как тогда.
Тогда она просто спокойно все это воспринимала. Просто страдала. Горечь и кровь во рту и тошнота и боль беспредельная.
Муки принимала спокойно и почти отрешенно, даже не пыталась сопротивляться смерти, что так и не шла.
Пока тело просто не перестало функционировать.
А теперь она не такая.
Она другая, не та.
Её скрутило от одних воспоминаний.
Зачем?!!
Зажегся свет, такой яркий… Отблески лампы плясали в окне, во всю стену, просто стене из стекла того номера где они жили. Блики мерцали и переливались, отдавая болью во всем теле. Она испод слегка приоткрытых глаз сквозь ресницы смотрела на стекло и отблески города за ним. Фантомная боль танцевала в ней. Играла с её чувствами и никак не могла уйти окончательно. Она не двигалась.
Диана нашла её, лежащей рядом с кроватью. Одна рука, два пальца во рту. Вторая на промежности. Она скрючилась в форме эмбриона и стонала. Тяжело дышала, глаза дрожали. Зрачки сузившиеся, подрагивали и то расширялись, то сужались вновь. Взгляд явно был устремлен куда-то внутрь. Она лежала и очень тяжело и прерывисто дышала. Можно было услышать, как бьется её сердце.
В первую минуту она подумала, что Люси мастурбировала, и просто испытала невероятно сильный оргазм.
Но присмотревшись к её лицу. К выражению. Диана поняла, что она еще частично спит, только с открытыми глазами, и ей снится кошмар…