Отдых со сменой места обитания,не простая необходимость,а насущная потребность. Хочется, хотя бы на короткое время оторваться от намозоливших глаза видов,от опостылевшего телевизора и примелькавшихся физиономий соотечественников. Просто от всего, что с утра и до вечера преследует тебя, как рок, ниспосланный откуда-то сверху.
Вопрос - где? В любимой, но не любящей меня стране? Как принято говорить, многострадальной, где тёплые морские волны ласково омоют твоё страждущее тело на солнечном берегу, до боли близкого и до каждого камня знакомого, а теперь ещё и олимпийского, славного города Сочи? Или всё же за рубежом?
Иду в турагенство.
Светловолосая девушка-менеджер на мою просьбу подобрать что-нибудь в Сочи, посмотрела на меня так, будто к ней обратился вислоухий пацан из надоевшей телерекламы с вопросом: "Ты знаешь, что мне сейчас надо?" Ещё бы! Из дальнейшей беседы выясняется, что стоимость отдыха на родных берегах оценивается цифрой с количеством нулей, которых с избытком хватило бы для обозначения расстояния до самой далёкой планеты. А поскольку у меня нет оснований считаться олигархом, принимаю предложение о поездке в Турцию, несмотря на ненавистные русско-турецкие войны в далёком прошлом. Не малую роль в этом выборе сыграло и то, что даже наш всенародно избранный президент, побывав в Турции воспылал к ней любовью и решил заключить с этой замечательной страной договор,согласно которому,как соображаю, мы будем дружить домами.
Не прошло и двух недель, как мы, благодаря могучим крыльям Аэрофлота, очутились в четырёхзвёздочном отеле на завораживающем лазурном турецком побережье.
Описывать природные,архитектурные,культурные,исторические и прочие достоинства
этих мест не стану.Зачем лишать куска хлеба известного тележурналиста! И тем не менее, об одном наблюдении рискну поведать.
Известно, Турция стала демократическим ,светским государством европейского типа в результате реформ отца всех турок Ататюрка. И это ощущается повсеместно. Однако, мусульманские традиции османской империи напоминают о себе и продолжают жить в душах и умах турецкого народа. И эта традиция заключена в многозначительном, анекдотическом и юмористическом налёте у нашего сексуально продвинутого общества - ГАРЕМ.
Удивляюсь, как султан и любвеобильные турецкие мужики управлялись с батальонами жён и наложниц без простомола и других стимулирующих средств. Видимо, отсутствие рекламы в те благословенные времена не позволяло им расслабиться и вынуждало надеяться только на себя.
Но продолжу повествование. В один из невыносимо жарких дней с женой и её курортной приятельницей отправились в соседний посёлок на базар.А вы знаете что такое восточный базар? Уверен слышали не раз. Но это надо видеть! Меня всегда поражало и забавляло не изобилие товаров, не экзотический ассортимент, а традиции, переходящие в непременный ритуал торговаться. Нет, не так, как на наших московских рынках, где красномордные дебелые тётки под неусыпным надзором своих черноглазых хозяев, назовут вам цену, как отрубят, а затем с видом тюремного надзирателя уставятся на вас,не терпящим возражений взглядом, давая понять, что торг неуместен.
Здесь всё иначе.Даже в туристических путеводителях можно прочитать, что торговаться - правило хорошего тона.Не торгуясь, вы нанесёте оскорбление добрейшим турецким продавцам. И это на самом дел так. Не успели мы войти в торговые ряды, как на нас обрушилась лавина доброжелательных, заманчивых предложений.
Когда мои женщины, рассматривая ту или иную вещь, разочаровавшись, отворачивались,им тут же назывались новые, более низкие цены. Продавцы наперебой приглашали озабоченных покупательниц испить ароматного турецкого чая. За чаепитием торг продолжался в мирной терпеливой беседе, будто вы вовсе не покупатель, а зашли в гости к лучшему другу.
Отбиваясь от настойчивых зазываний, мы медленно продвигались по рядам, пока не попали в небольшую обувную лавку. Здесь стоял терпкий запах кожи с каким-то раздражающим привкусом. Крепко сложённый, среднего роста и такого же возраста продавец с типичными чертами восточного лица, по которому весело бегали оливковой
формы смеющиеся глаза, услужливо пропустил нас вперёд.
При этом он размахивал руками, как дирижёр перед оркестром, пытаясь найти подходящие слова из скупого запаса, знакомой ему русской речи, чтобы привлечь внимание к разноцветью и разнофасонью, выставленной на стеллажах обуви.Вид торговца был на столько привлекательным, что женщины с удовольствием проследовали внутрь лавки, хотя мне доподлинно было известно, что делать покупки они не имели никакого желания.
Галантно подхватив под руки, продавец повёл их по узкому проходу.Он на ходу снимал с полок то одни, то другие образцы немыслимых туфель, босоножек и прочей обувной разности, причмокивая языком, убеждал покупательниц в том, что такой товар они видят последний раз и только у него. При этом, как бы заигрывая с женщинами, самозабвенно повторял: "мамощка, девущка!" И в этих словах чувствовалось не поддельное желание непременно угодить русским женщинам, которые своими разгорячёнными на жаре телами, волновали его мужское воображение.
Мне,наблюдавшему эту картину со стороны, подумалось - если он не потомок султана,
то во всяком случае, опытный восточный ловелас в лучшем его понимании.Такого красивого ухаживания и проявления внимания к женскому полу на своей замордованной Родине я давно не наблюдал.
Устав от хождения по жаре, я присел на стоявший у входа табурет и утомлённо зевнул. Турок заметил это.Озорно глянул на меня и не отпуская от себя моих спутниц, на ломанном русском языке заявил: "Дедущщка, дьва жена?" и добавил:
"Усьталь? Вся нощь работаль?". Не знаю, что он имел ввиду, но на его смуглом лице
промелькнула тень неимоверной зависти.В подтверждение своей сентенции он изобразил характерные движения руками и нижней частью темпераментного тела и, довольный собой, громко и заразительно захохотал. Он сделал это так театрально, что и мы, серьёзные российские туристы, не удержались, схватившись за животы от смеха.
По базарным рядам покатилось эхо гомерического гогота, да такое, что хозяева соседних лавок высыпали в проходы и не понимающе смотрели на нашу кампанию, заражаясь весельем и с удовольствием присоединяясь к нему, вливаясь в хор всеобщего ликования. А наш продавец, с трудом преодолевая душившие его приступы смеха, повторял: "У рюськи гаремь! У рюски гаремь!".