Я все время нахожусь в холодной темной комнате. Я родился здесь. Все рождаются здесь. Здесь нечем дышать. Воздух напоминает что-то липкое, что-то, что льется в горло и склеивает его, исключая возможность закричать. От страха, отвращения, нетерпимости, ярости. Он всегда горячий, он калеными прутами прижигает легкие, не давая вздохнуть. Он воняет гнилью, оставляет на коже склизкие разводы, собирается во впадинах локтей и ключиц мерзким гноем.
Здесь сырой пол, выложенный из каменных плит, они пахнут плесенью и кровью. Слышу, как вода ищет дорогу, день за днем, час за часом. И находит. Я не могу сдвинуться с места, я скован по рукам и ногам. Широкий заржавевший ошейник заставляет припадать к полу, не дает выпрямиться, не дает поднять головы. Я слышу тяжелый и глухой звон своих цепей. Мои руки всегда разведены в стороны и закреплены этими же цепями, я не могу закрыться от огня и льда. Я каждый раз рвусь со своего стального поводка, когда кто-то подходит слишком близко и нападает, но только раздираю запястья в кровь. Мне не достать. Окровавленные пальцы перестали сгибаться.
Я все время стою на коленях. Здесь все стоят на коленях. Нет возможности встать, а если попытаться, тут же бьют по морде и глумливо приказывают лежать. Сразу закипает кровь, и хочется ответить, любыми способами. Но из доступных только бессильное рычание и скрежет сжатых до судорог зубов. Стоит не повиноваться приказу, и тут же на тебя сыплется град ударов, надменный хохот. Те, кто видит это, начинают оглушительно орать и одобрять экзекуторов, заходясь восторженным визгом, с наслаждением наблюдая за проливающейся кровью. Стая, изгоняющая одного и почуявшая его страх и кровь, будет рвать его на части.
На моих глазах всегда повязка из плотной черной ткани. Я никогда ничего не видел. Никогда не видел ни себя, ни своей клетки, но я знаю, что в ней есть окно. Крошечное окошечко, пропускающее колкий зимний воздух. За моими стенами – та часть мира, где есть свобода. Свобода от всего. Я верю, что буду свободен. Верю, что вырву из стен цепи, не дающие подняться, верю, что разорву ошейник, верю, что поднимусь на ноги. Верю, что буду там, где не будет никого.