Теплова Елена
В комнате, точнее в палате, было двое. Она полулежала на кровати, держась за свой огромный живот, и периодически постанывала. Стенания ее были довольно громкими, достаточно громкими для того, чтобы ввести в состояние беспокойства весь медперсонал. Но таковой пока отсутствовал, пребывая по-видимому в ожидании более бурного развития событий.
Он сидел в кресле напротив кровати, обхватив руками колени и положив на них голову. Казалось, он готов был сжаться до состояния крошечного комочка, чтобы вдавиться в кресло, раствориться в нем, исчезнуть….
Вошедший в палату огляделся по сторонам, бросив беглый взгляд в сторону кровати с роженицей, обратился к сидевшему в кресле :
- Твоя?-
-Моя, - ответил с отчаянием тот.
- Первая что ли? Ты новичок? -
- Первая, да. И роды первые. Вот… так… получилось…, - мямлил он, всхлипывая и поглядывая на кровать. Женщина продолжала стонать и охать.
- Как, первые роды? А когда схватки начались? - спросил вошедший. На его лице отразилось откровенное удивление, граничащее с раздражением.
- Давно, уже часа полтора вот так мучается, а что я могу поделать….., - отчаянно лепетал сжавшийся в кресле комочек.
- Давно? Полтора часа – это по-твоему давно? Да при первых родах схватки до двадцати часов длятся! Давно, хм! И чего меня так рано вызвали?! Я бы успел партию в нарды закончить! Чего раньше времени было дергать с места….- он не договорил свою возмущенно пылкую речь, поднял голову вверх и обращаясь к кому-то проговорил:
- Простите, босс, не подумал, еще раз простите мне мою неожиданную выходку. Да, понял, понял, готов, конечно…
Он прошелся по палате, подошел к окну, потрогал занавеску из органзы , прищурился озорно, по-мальчишески, и проговорил:
- Смотри-ка, какие роддома-то стали, а?! Кто бы мог подумать. Да, не хило. Раньше-то, помнится, беленые стены, железные кровати, серое белье , непонятного цвета халаты… А теперь совсем другое дело….Я-то последний раз в роддоме был в тысяча девятьсот тридцать пятом, когда мой двенадцатый малыш на свет появился. По-другому тогда все было, да.. Идет время, меняется все. Ну, чего ты сидишь? Видишь, как мучается, бедняжка твоя. Иди к ней.-
- Да что я могу сделать-то?!-
-Да ты и впрямь не сообразишь что ли никак? Что, краткосрочные курсы заканчивал? И где только таких новичков-то набирают,- ворчливо проговорил он и снова обратился к молодому , - Иди к ней, сядь рядом. Иди, говорю!-
Поднявшись из своего спасительного кресла как из-за щита тот обреченно поплелся к кровати, сел на краешек и вопросительно умоляюще посмотрел на своего наставника.
- Погладь ее, легко, чуть касаясь. По руке гладь, по волосам, вот так, легонечко, еще, вот так, молодец. Эх, молодежь, всему вас учить надо.
Женщина продолжала периодически стонать, но легкая улыбка коснулась ее губ, искусанных от боли. Не улыбка даже, а какая-то прозрачная тень пробежала по лицу, отразилась в глазах и вызвала не стон, а облегченный вздох.
- Вот, видишь, а ты говоришь – «что я могу сделать?». Запомни, от нас многое зависит. Мы не всемогущи, но все-таки , не лыком шиты!
Молодой продолжал, едва касаясь, гладить женщину по голове, плечам и руке…..
- Помню, как я первый раз роды принимал – тоже молодой был, неопытный….. От страха спрятался за бабку повитуху, а она, карга старая, ребенка чуть не уронила, подвернула ногу и начала на бок заваливаться, я едва успел подхватить ее вместе с ребенком. А ребенок-то непростой был – талант, каких мало. Вот все думаю, как мне, молодому, начинающему , доверили такое сокровище?! Ох, и задавал он мне жару! Все ему интересно было, во все лез, за все хватался. Намучился я с ним тогда …. Да, с гениями всегда тяжело! -
Он долго рассказывал, закрыв глаза, о гениальном художнике и изобретателе, рассказывал так увлеченно, что они оба не заметили , как пролетело время и женщина, измученная схватками, спокойно уснула.
- Вот и славно, как раз сил наберется перед родами!-
Но сон продлился недолго, малыш настойчиво стремился появиться на свет и женщина, почувствовав наступление решающего момента, нажала на кнопочку у изголовья – «вызов медперсонала». «Медперсонал» не замедлил явиться сначала в лице дежурной акушерки, пожилой и внешне спокойной, даже равнодушной, женщины , и молодого врача, в стильных очках и с безупречной стрижкой. Даже обычный белый халат на нем смотрелся по-особенному. Он спокойно отдавал указания акушерке и подоспевшей санитарке, те помогли роженице перебраться на каталку и процессия отправилась в родильный зал.
Молодой ни на секунду не отходил от женщины, строго следуя указаниям своего старшего товарища – движения его приобретали уверенность, в глазах появился блеск, говорящий о спокойствии и удовлетворении. Женщина с достоинством выполняла свою миссию – ребенок успешно продвигался по родовым путям на встречу с новым миром. С миром, который бескорыстно подарит ему себя целиком, без остатка – если, конечно, новый человек сам не откажется принять этот бесценный подарок…Увы, случается и такое…
Доктор с безукоризненной внешностью продолжал давать распоряжения акушерке с санитаркой, но, похоже, старушки могли справиться и вовсе без него, настолько уверенными были движения акушерки и настолько ласковыми приговоры санитарки:
« Давай, милая, старайся, дочка, старайся, помогай ему!»
- Ну, вот, кажется, и мое дежурство начинается! – проговорил «наставник», когда старушка санитарка пропела « Ой да кучерявенький-то какой…..», разглядев появившуюся головку малыша. – Поздравляю тебя, - проговорил он, обращаясь к молодому, - можешь и отдохнуть малость. А я приступаю к работе. Увидимся….-
Он не сводил глаз с рук акушерки, когда та перекладывала ребенка сначала на грудь матери, а затем на стол для новорожденных, когда она мыла малыша, измеряла и взвешивала. А когда ребенок уже был упакован в симпатичные пеленки, он склонился над ним и просто проговорил: « Ну, здравствуй! Ты у меня тринадцатый – счастливым будешь!»
- Гляди-кось , губки скривил, как будто улыбается, - прокомментировала санитарка.
А он на самом деле улыбался. И неудивительно, ведь дети, в отличие от взрослых, видят ангелов.