Должно быть, моему поколению пафос как средство поддерживать позитивное настроение, внушался с рождения, - наблюдаю людей, которые до сих пор выкрикивают лозунги типа - всем по потребностям, наивно полагая, что манна небесная свалится на каждого, кто выбрал и затвердил этот лозунг, замещающий мантру, и думаю, до чего иждивенчество заразно - как вирус, причём передаваемый по наследству.
Распределение по потребностям входило в сознание послевоенных поколений с эффектом двадцать пятого кадра и вживлялось в судьбу так органично как обещают вживить микрочипы для стерилизации неугодной половины планеты. Как то эти две идеи - растущих потребностей homo sapiens и чистки человечества от "неполноценных экземпляров" этого вида млекопитающих исторически дополняют и предусматривают друг друга. Во всяком случае, в России их взаимодействие росло и заполняло год за годом содержание так называемых пятилеток - с одной стороны, и устойчивую систему массовых репрессий - с другой. Любые усилия сопровождались яркокрасочным пафосом побед на этапах большого пути в коммунизм. А коммунизм мерещился как некая скатерть самобранка в руках у Василисы Премудрой, раздающей из рукавов своей кацавейки всё, чего ни пожелает дурацкая душа Ивана Не Помнящего Родства, склонная к паранойяльному позитиву. То есть - вынь да положь. Василиса, слышишь, Родина?
Родина - вынь да положь народу Ивану, столетие гулявшему по пустыне строителей коммунизма, чего он ни попросит во имя вживлённого позитива. И даже странно поначалу показалось, что нашёлся среди поющих оптимистов такой отнюдь не мажорный голос, который точно следовал мантре с единственным отличием - в адресате: Господи, ДАЙ ЖЕ ТЫ КАЖДОМУ, чего у него НЕТ.
Бог не был запланирован - Он воспринимался как некий карикатурный персонаж, который - по слухам, всех перессорил ещё в самом начале истории - а именно на некой сакральной ступени Вавилонской башни, не допустившей взаимопонимания в стремлении за пределы человеческой гордыни. Моё поколение Бога не искало и в Боге не нуждалось - за редким исключением, заклеймённым непонятным и пугающим словом - диссиденты. Но лично я ни одного богобоязненного диссидента, ни самого этого слова в первой четверти века своей жизни не встречала. Моя юность выплывала в шестидесятые на бумажном кораблике, сложенном из комсомольских путёвок - куда только нас не звала Премудрая Родина Василиса... Ощущение было, что по всей России непаханная целина, куда ни глянь - Клондайк, бурлящий золотоносными потоками несравненного державного будущего счастья. Чувствуете, как набирает орлиную силу подавленный перестройкой голимый, возгоняемый как первачок, и фасонится ванькой-встанькой дремавший доселе пафос?
А что если Бог, который накануне (по Ницше) двадцатого столетия умер, захотел таким образом взять реванш и воскреснуть из куколки новой идеи в такой порхающий кнут, который исключил бы профессиональных посредников и перевел отношения с нами в более тесную, даже если хотите, интимную атмосферу? Вдруг Бог захотел, чтобы мы его усыновили в отдельно взятом лозунге, начертанном на мощах свободы, равенства и братства? Стоит всмотреться в диалектику скольжения лозунга по историческим тропам массового сознания, чтобы заподозрить, насколько сама идея фатальна. А что, если Богу нравится пафос как стимул жить по вере в некую высшую справедливость, как разновидность Вавилонской башни? Тогда вся человеческая история не более чем игра с бестолковыми детьми Божественного Разума, не ведающими иных исповедальных и благородных целей. Тогда упование на - каждому по потребностям взамен вселенской любви - некий затяжной виток истории, приучающий прожорливых тварей к способности бескорыстному, безвозмездному и анонимному служению во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа...