Вторую неделю у него не получалось ничего путного. Маленькая пыльная комната в городском общежитии всюду была завалена набросками и полуфабрикатами. Каждый раз когда ему казалось, что вот оно, пришло, на деле получалась детская мазня.
«Неужели я разучился рисовать?» – В отчаянии думал Расти, сидя светлым июньским днем на своем старом как мир диване среди разбросанных как попало листов.
Ему очень хотелось курить, но перспектива сгореть заживо по неосторожности в своей комнате не из приятных, а выйти на крыльцо было попросту лень.
Думая об этом, Расти поймал себя на том,, что курит, хотя не помнил как достал сигарету и зажигалку.
«Ну вот, я еще и безумен». – Он усмехнулся, а слабый свет настольной лампы действительно придал его ухмылке оттенок безумия, Расти был в этом уверен.
Затушив окурок о край дивана, все-равно тот выглядел хуже некуда, Расти поднял с пола чистый с одной стороны листок бумаги, придвинул к себе письменный столик, взял в руки огрызок карандаша и начал делать неуверенные движения, обрисовывающие контур тела. Это был бессознательный рисунок, обычно из таких ничего не получалось, но, воплотив на бумаге чье-то плече, он вдруг понял, что это плече девушки, причем невероятно красивой девушки. Рисунок был закончен быстро, буквально через десять минут и получился на редкость великолепно. Длинные черные волосы; выступающие, идеальной формы, груди; тонкий изгиб талии… И глаза. Они получились лучше всего. Сразу вспомнился рассказ Гоголя «Портрет». Да только глаза, смотрящие на него с холста не наводили ужас, а наоборот, вселяли любовь. Самые прекрасные глаза на свете. Как-будто это сама Любовь приняла облик прекрасной девушки.
- Много ли было художников, влюблявшихся в свое творение? – Спросил Расти у пустоты.
«Разве что психи.» – Ехидно ответил ему внутренний голос.
Это неважно. То есть, конечно, важно, очень мило, но гораздо важнее другое – впервые за полмесяца у него что-то получилось!
И как получилось!
Расти не мог не улыбнуться в электрических сумерках лампы. Может быть на одной уважаемой выставке его произведение наконец-то примут, правда девушка была голой, но ведь в живописи это не редкость, даже наоборот.
Еще одна любопытная вещь буравила сознание: Расти ясно видел густые черные локоны и завараживающий блеск серо-зеленых глаз в то время, как девушка раскрашена еще не была.
«Это дело надо исправить, воображение так и просится»
Расти боялся что-то испортить, он старательно выводил каждый мазок, контролировал каждое мельчайшее движение кисточки, по сто раз разводил краски, низко склонившись над листком бумаги, но с особенном трепетом он вырисовывал глаза, самую важную часть портрета.
Вскоре девушка открыла увлекательнейший мир красок, отчего стала еще прекраснее. Расти пытался убедить себя в том, что это не просто красавица, а есть в ней что-то гораздо более высокое, хотя все художники, наверное, так думали, создавая подобные творения.
«Но это нереально. Духовное и физическое совершенство встречается только в сказках, это всем известно»
«Ну и что? Разве это не прекрасно?»
Как хочется, чтобы в твоей картине было что-то особенное, одна из миллионов она просто обязана нести в себе жемчужину, потому что она твоя»
- Ты моя. – Сказал Расти незнакомке на листке и рассмеялся. Однако тут же замолчал, он боялся показаться безумным перед собой. Внутри него жил другой Расти, Расти циник, Расти-материалист, который не одобрил бы подобное поведение.
Какая глубокая ирония. Единственной девушкой, в которую Расти сумел влюбиться оказалась его рисунком.
«Правильно. Потому что это идеал. Твой идеал. И в этом нет ничего плохого. Отнеси ее на выставку и получи кучу бабла, не беспокойся, она все-равно останется твоей, только не говори мне, что они будут глазеть на нее.»
Не интересно разговаривать с самим собой, даже мысленно, всегда знаешь мысли собеседника наперед.
«Святотатство!»
«Не говори глупостей».
Расти всегда верил, что секрет души кроется в глазах человека, а если душу можно нарисовать, а оба Расти были уверены, что можно…
Он уставился на нее, заранее прося прощения, если ей это неприятно. Какое вульгарное слово «уставился», однако он сделал именно так. Не любовался, нет, он впился своими глазами в ее зрачки – две маленькие, черные как и волосы, капельки краски.
«Я хочу увидеть твою душу, покажи мне ее».
Периферийным зрением ему показалось, что она улыбнулась, глюки конечно, со всеми может случится, к примеру краем глаза вместо стола кому-то померещится собака.
И тут он увидел. Точнее почувствовал. Что-то в душе шевельнулось, но лишь на миг. Что-то невообразимо прекрасное разлилось по телу и тут же исчезло. Дрожь пронзила каждую клетку его ничтожного организма.
Расти оторвал взгляд от стола, возвел глаза к небу и прошептал:
- Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы она была живая.
Но бог молчал, замолчал и Расти-циник, молчала также нарисованная девушка…
Теперь он остался один.
Он сидел и смотрел в потолок, мечтая о том, чтоб это оказались небеса; сидел в тишине, слушая звук биения собственного сердца и гулкое тиканье настенных часов.
Разумеется, о том, чтобы отнести творение на выставку не могло быть и речи, и дело не в том, что они будут глазеть на нее, они просто ничего не поймут, а тогда какой смысл?
Деньги?
Расти рассмеялся, не ощущая как горячие слезы текут по его щекам..
Май. 2010г..