Невыносимо жалкий,
бабочкой на булавке,
маленький умер страх,
с крыльев пыльца слетела.
Гордо застыла смелость
блеском стальным в глазах.
Давит асфальт отвага
четкой печатью шага.
Кровью следы замыты,
сверху положен битум
слоем из новых правд.
В белое конь наряжен
тот, что чернее сажи.
Медью гремит парад.
Шествуют скарабеи
в гости к усталой фее.