Маша стояла на развилке в сомнениях: обе дороги были похожи, но какая из них приведет ее в поселок? Через час стемнеет… Впрочем, остаться в полной темноте она не боялась: прошлой ночью любовалась полной луной из окна гостиничного номера.
С тревогой Маша оглянулась назад… Может, она сглупила и нужно, пока не поздно, вернуться на заимку? Потом вспомнила пьяные раскрасневшиеся лица хозяина и гостей, и тряхнула головой, ну уж нет!
Командировка не задалась с самого начала. Работы было много, и Маша порадовалась, что захватила с собой словари: с технической терминологией справляться было с непривычки трудно. Завод оказался огромным, и она сопровождала инвесторов в своей легкомысленной по здешним морозам европейской шубейке, оскальзываясь на шпильках. Вечерами, вернувшись в гостиницу, грела руки о чашку с кофе и допоздна листала справочники и словари, сидела за ноутбуком.
Эта командировка нарушила все машины планы: предстоящие новогодние выходные хотела провести дома, с книжкой и телевизором, и бабушке обещала, что на Рождество свозит ее в Троице-Сергиеву Лавру, и дел домашних накопилось! Но Елене Ивановне, начальнице, отказать не смогла: в отделе технического перевода всех свалил грипп, а заявку выполнить надо обязательно. Поэтому накануне Нового года Маша оказалась в небольшом уютном уральском городке.
Номер в гостинице ей понравился, и вид из окна был потрясающий: замерзшая река, мост, покрытые инеем деревья, сказочные деревянные дома и старинная церковь на взгорке, тоже казавшаяся сказочной.
Горничная, немолодая женщина со строгим неулыбчивым лицом, заметив Машин интерес, пояснила:
-Церковь старая, восемнадцатого века. К нам издалека помолиться едут… Иконы старинные, а одна – особая, чудотворная. Помогает людям.
-В чем помогает?
-Еще бабка моя рассказывала, что списали ее со знаменитой иконы «Утоли мои печали». Вот в печалях и помогает…
Свободного времени не было совсем, и Маша сожалела, что не может попасть на службу, зато каждое утро слушала плывущий над серебряным городком колокольный перезвон. Она дала себе слово, что перед отъездом обязательно зайдет в церковь.
Расстраивало ее не то, что работы было много, а неожиданное внимание к ней хозяина завода Киреева…При инвесторах-иностранцах он был с ней сдержан и строг, но Маша-то замечала: поглядывает, несмотря на присутствие собственной жены. Кажется, и от нее это скрыть не удалось: Маша чувствовала ее напряженность и нежелание оставлять их с Владленом Михайловичем наедине. Ну, тут их желания совпадали…
Киреев Маше совершенно не понравился: наглый и напористый, хамовитый с подчиненными и подобострастно-доброжелательный с инвесторами… Впрочем, внешне он был по-мужски привлекателен: крупный, высокий, дорого и со вкусом одетый… Он знал о впечатлении, которое производит на женщин, и относился к этому со снисходительным пренебрежением, позволяя жене и многочисленным секретаршам заботиться о себе, любимом… Из плюсов Маша увидела в нем только то, что на этом заводе он начинал подручным у горна, производство знал прекрасно и завод, кажется, любил…
Маша работала не первый год, клиенты попадались всякие, она привыкла сдерживать эмоции, но разглядывание стало откровенно раздражать, да еще и от работы отвлекало.
Впрочем, командировка подходила к концу, и в душе она порадовалась, что успеет встретить Новый год дома.
Накануне отъезда инвесторам, как водится, демонстрировали охотхозяйство. После осмотра местных достопримечательностей устроили банкет, а потом для гостей приготовили баню, и Маша получила неожиданную свободу на несколько часов.
Охотничья заимка располагалась неподалеку от заводского поселка. Два комфортабельных коттеджа и несколько флигелей были окружены чудной красоты лесом, и Маше прогулялась по территории базы, дыша морозным свежим воздухом.
Около крайнего коттеджа немолодой мужчина в ватнике рубил дрова. Заметив Машу, он улыбнулся:
-Я погляжу, одежда у вас, барышня, для прогулок не особо подходящая. А то прогулялись бы на лыжах, погодка – красота!
-Да, на лыжах бы прошлась с удовольствием…Только вот насчет одежды вы правильно заметили…
Мужчина оглядел ее, прищурился:
-Хотите, я вам дочкину куртку дам, и ботинки? По моему мнению, вам в самый раз придутся…
Зимний лес окончательно очаровал Машино сердце. Щеки горели от быстрого бега, и Маша с удовольствием дышала вкусным свежим воздухом: когда еще удастся побегать на лыжах!..
Когда она вернулась на базу, флигель был закрыт, и она оставила лыжи возле крыльца. Торопливо взбежала по деревянной лестнице в коттедж, а возле двери в номер ее перехватил Киреев, схватил за руку.
-Вот ты где пропадаешь!
Маша попыталась высвободиться:
-Что вы себе позволяете?
Однако сразу почувствовала, что он гораздо сильнее. Дыша в лицо коньяком, он притянул ее к себе:
-Ну чего ты кочевряжишься!
Маша в отчаянии оглянулась, но, похоже, в коттедже они были одни. Она не знала, как далеко собирается зайти Владлен Михайлович, но испугалась по-настоящему.
-Погоди, - перестав сопротивляться, неожиданно низким, непохожим на собственный голос сказала она. – Я в душ…
-Вот, так-то лучше…
Оказавшись за дверью ванной, Маша перевела дыхание, открыла воду в кранах и задернула занавеску. Осторожно распахнула окно и, радуясь про себя причуде архитектора, выбралась на узенький французский балкон, видимо, предназначенный для цветов и соединяющийся с таким же балконом соседнего номера. Маша правильно рассчитала то, что соседний номер окажется не заперт, как ее собственный, потому что посторонних на базе не было…
Через минуту она скатилась по лестнице и добежала до крыльца флигеля. Лыжи так и стояли там, где она их оставила…
Щеки горели теперь уже от гнева… Маша начала задыхаться и поняла, что взяла трудный для себя темп. Она остановилась, отдышалась… Нашарила в кармане куртки перчатки… Шапочка осталась в номере – она свалилась с ее головы во время возни у двери… Не страшно, мороз совсем небольшой, а у нее длинный шарф. Соорудив на голове что-то вроде чалмы, застегнула куртку и натянула перчатки.
На базе остались ее вещи и шубка, но Маша решила, что ни за что за ними возвращаться не будет. Она вполне может добраться сама до поселка, но пугать своим исчезновением никого не хотелось… Жалко, что сотовый остался в сумочке, надо бы предупредить секретаршу Киреева, что ли!.. А то обыщутся…
Через некоторое время Маша поняла, что с выбором дороги промахнулась. Лес на обочине становился все гуще, потом начало темнеть, а потом она с тревогой увидела луну, повисшую над елями…
Неизвестно, как далеко она забралась… И ее, наверное, уже ищут. Может, вернуться к развилке?
К этому времени Маша уже устала, да и мороз начал крепчать… Она подумала, что сделала глупость, не предупредив никого о том, что ушла…
Единственное утешение – дорога должна была куда-то вывести.
Неожиданно за поворотом Маша увидела массив здания с темными окнами.
Широкий двор был пуст, даже собак не наблюдалось. Этому обстоятельству Маша обрадовалась.
Дорожки во дворе явно не так давно чистили от снега, и Маша воодушевилась: значит, люди все-таки есть!
Она сняла лыжи, потопала на крыльце, сбивая снег с ботинок, и дернула дверь. Конечно, дверь оказалась заперта. Маша вспомнила, что ее бабушка всегда оставляла запасной ключ в неприметном месте. Оглядевшись, приподнялась на цыпочки и провела рукой по перекладине крыльца – именно там и оказался ключ! Маша хмыкнула по поводу укромности места, но порадовалась про себя.
В доме было пусто, тихо и холодно. Большая комната служила и кухней, и столовой и гостиной. Часть стены занимала аккуратная печь, видимо, здесь готовили еду, потому что на металлических кругах стояли кастрюли и веселый чайник в красный горох.
Сразу захотелось чаю…
Маша потрогала рукой изразцы – печь была еще теплой.
Она прошла в комнату и увидела большой камин и сложенные около него дрова.
Пришлось вспомнить пионерское прошлое: не с первого раза, но Маше удалось разжечь дрова и вскоре печь загудела. В комнате сразу стало уютно и тепло. В свете каминного пламени Маша огляделась.
Дом был небольшим, но уютным. Видимо, хозяева домика имели доступ к чудесам цивилизации в виде электричества, потому что душ и туалет в доме были самыми обычными, городскими. Поскольку проводов и столбов по дороге не наблюдалось, скорее всего где-то стоял дизель.
В темноте сидеть не хотелось, и Маша натянула курточку, вышла во двор. Присмотревшись, обнаружила провода, ведущие к хозпостройкам.
В отличие от дома, запирать хозпостройки никому в голову не пришло, и через полминуты дизель уже уверенно затарахтел, а лампочка под потолком ожила и осветила большую комнату со стеллажами по периметру. Насколько Маша могла разобраться, это было нечто вроде склада. Заодно здесь обнаружились ящики с овощами, консервами, макаронами…К потолку были подвешены сушеные грибы, какие-то травки, связанные в пучки.
Маша прихватила пачку печенья и малиновый джем, и вернулась в дом.
После горячего чая и дня, проведенного на морозе, ее разморило, и , укрывшись пледом, она уснула…
Проснулась, как от толчка, прислушалась: в доме было по-прежнему тихо, и стало ощутимо прохладнее.
Маша поднялась, подбросила дров в еще не остывшую печь, и скоро уже пила чай. Интересно, куда подевались хозяева дома?
Маша переживала, что ее начнут искать, но никакого способа сообщить о себе не знала. Решила было одеться и вернуться обратной дорогой на базу, но вовремя выглянула в окно: небо плотно затянули тучи, пошел снег и поднялся ветер. Пока Маша размышляла над этим, ветер усилился…
Через час за окном бушевала настоящая метель…
Маша с тоской закуталась в плед… Надо же, чтобы все это случилось с ней 31 декабря, прямо под Новый год!
Еще через час Маша отложила найденный на полке детектив Дика Френсиса и вздохнула. Ее натура требовала каких-то действий, и для начала Маша решила приготовить обед. Надо же как-то отблагодарить хозяев за гостеприимство!
До хозпостроек было всего метров пятнадцать, но Маша с трудом преодолела это расстояние: ветер бил в лицо, не пускал. С трудом вытягивая ноги из сугробов, Маша добралась до заветной двери.
Чтобы не ходить за продуктами дважды, она собрала все необходимое в коробку от каких-то консервов. Вчера она не заметила дверь в холодный сарай, а сегодня с удовольствием обнаружила там полтуши свиньи и здоровенную тушку зайца. Мысленно хмыкнула: голодная смерть ей, во всяком случае, не грозила. Впрочем, туша была заморожена насмерть, и Маша не смогла справиться с топором, а вот зайца прихватила: отец был охотником, и дома часто готовили дичь.
С трудом проделав обратный путь, она ввалилась в дом с добычей.
Из половины зайца было решено приготовить щи с грибами и кислой капустой, целый бочонок которой нашелся в хозяйских закромах. Вместо салата вполне пойдет винегрет, заднюю половинку тушки зайца можно нашпиговать морковкой и чесноком и запечь, а вот вместо хлеба… Маша порылась в кухонном шкафчике и нашла пакетики дрожжей, консервированное молоко и упаковку яичного порошка. Решено: вместо хлеба будут пироги с грибами и квашеной капустой.
Для десерта она прихватила несколько груш, намереваясь их карамелизовать в вине, потому что нашла на полочках коробочки с сыром бри. Озабоченно подумала: а не слишком ли изысканный десерт для такого меню?
Как только Маша занялась приготовлением еды, все проблемы ей показались меньше. Уже через час в доме запахло сдобой…
Последние шесть часов, еще от распадка, снег лепил не переставая… В кабине вездехода было холодно, да и за последний час дважды приходилось выходить, рубить ветки под колеса. С трудом, но все-таки продвигались к дому.
Михаил с тревогой оглянулся: Майк был бледен, но улыбался. Черт, надо было все-таки вернуться вчера…
Не удержался:
-Ты как? Спина болит?
Майк отмахнулся:
-Терпимо…
Терпимо, как же… Шесть часов не самой простой езды, да еще перемерз… Он, Михаил, должен был вчера настоять на возвращении…
Встретил старых знакомых, засиделись, понятное дело… Ему редко выдается так душевно посидеть в компании. И Алексеич обещал, что с утра тронемся – кто ж знал, что начнется метель.
Вездеход рыскнул и провалился в очередную яму. Михаил потер ушибленный лоб, и с тревогой оглянулся назад:
-Все нормально! – белыми губами улыбнулся Майк.
Алексеич заглушил мотор и повернулся к ним:
-Кажется, на сегодня - все…Дальше – пешком, тут уже недалеко. Майки, держись, скоро будем есть горячий бульон и пить мою настойку – мигом согреешься!
Они выпустили Альму и Джека, и лайки провалились по грудь в снег.
Идти против ветра было тяжело. Снег летел параллельно земле…
Через полчаса они вышли из-за поворота, и неожиданно Алексеич насторожился:
-Кажется, у нас гости! Движок – слышишь?..
Действительно, порывы ветра доносили тарахтение дизеля.
Михаил озадачился:
-Кто это может быть?
-Понятия не имею… В такую погоду от поселка сюда ничем не доберешься. Сегодня все по домам сидят- телевизор смотрят… Новый год все-таки!
Света в окнах не было…
Ввалившись в прихожую, они сбросили мешки, куртки и унты.
Михаил шагнул в комнату – света не было и здесь, комната освещалась только малиновым светом от углей в камине… Было тепло и пахло чем-то вкусным.
Алексеич щелкнул выключателем, и они замерли: на диване, укрывшись пледом, спала девушка. На полу лежала раскрытая книга, и Михаил подошел, поднял ее: Дик Френсис, «Последний барьер».
Неожиданно девушка открыла глаза и хриплым спросонья голосом испуганно спросила:
-Вы кто?
Михаил и Алексеич переглянулись и засмеялись.
-Ну, кто мы – это понятно, а вот ты что за явление природы? – спросил Алексеич.
-Заблудилась я…
-А, тогда понятно! – хмыкнул Михаил. – Не иначе, в лес за грибами ходила?
-Сейчас в лес только за снежками ходить можно, - пробурчал Алексеич.
Майк, сильно прихрамывая, шагнул вперед:
-Ну, чего вы девушку пугаете? – Он широко улыбнулся и протянул ей руку. – Я – Майкл.
-Маша. Вы не сердитесь, что я тут похозяйничала?
Алексеич добродушно засмеялся:
-Давненько меня пирогами и натопленной печью не встречали… Это ж пирогами пахнет?
Маша заторопилась:
-Они еще теплые, наверное! И щи есть.
Михаил засмеялся:
-Давай щи, и пироги давай! Кажется, жареного слона бы съел!
-Слона нету, а зайца я зажарила. Будете?
-Говоришь, охотхозяйство? А егеря не Степанычем зовут?
Маша пожала плечами. Она постеснялась рассказывать, почему сбежала, никому не сказав, куда…
-Не знаю, я там всего один день была, и все время с гостями. Я просто хотела прогуляться, а потом не нашла дорогу назад.
Алексеич простодушно спросил:
-Так вроде, метель только сегодня началась, чего по лыжне не вернулась?
Маша смутилась:
-Там дорога раздваивалась, и я спутала…
-А-а-а! Городская девица, понятное дело. Ты хоть понимаешь, что замерзнуть могла?
Маша кивнула.
-И ищут тебя, небось…
-Ищут…Зайца подавать? – виновато спросила Маша.
Мужчины, только что доевшие вторую тарелку щей с пирогом, отрицательно помотали головами.
-Спасибо, очень вкусно. А пироги – просто супер!
-Это бабушкин рецепт, передам ей, что понравились. Тогда – чай?
-От чаю не откажемся. Ты пока наливай, а я попробую связаться с поселком…
Майк храбрился, но понятно было, что он держится из последних сил.
Михаил поднялся, принес таблетки:
-Ну-ка, ложись. Или хочешь, к себе иди?
Майкл послушно выпил лекарства и перебрался на диван.
-Я лучше тут, с вами. Новый год скоро…
Михаил помог Маше с посудой и на ее вопросительный взгляд хмуро пояснил:
-Майкл в детстве попал в аварию…Иногда у него бывают чудовищные боли.
Маша еще домывала посуду, когда вернулся Алексеич.
-Ну и шум из-за тебя поднялся! Степаныч – это и есть егерь охотхозяйства, это он тебе Лизкину куртку и лыжи дал. В общем, как развиднеется немного – приедут за тобой. Только вряд ли быстро получится: метель еще пару дней, по прогнозам, продержится. Да и потом сразу дороги не прочистят. Я попросил его связаться с твоим начальством, так что домашним сообщат, что с тобой все в порядке.
-Спасибо вам, Михаил Алексеевич!
Он помолчал, а потом понизил голос:
-Только Степаныч странную историю мне рассказал…Вроде, на базу ты вернулась, а потом уж исчезла…И Киреев волнуется больно сильно…Прямо у воинского начальства помощи в твоих розысках просил… С чего бы это?
Маша твердо сказала:
-Заблудилась – сама виновата. Так вышло.
Алексеич вздохнул:
-Ну, смотри… Захочешь – расскажешь.
Михаил и Алексеич натянули куртки и унты, хлопнула входная дверь.
-Куда они? – спросила Маша.
Майкл шевельнулся.
-Не знаю.
-Болит?
-Болит…
-А я тебе не мешаю?
-Он испугался:
-Нет, что ты… Посиди со мной. Любишь детективы?
-Ага. И фантастику.
-Ну, это я тоже люблю. У тебя кто любимый писатель?
-Конечно, Стругацкие! И Азимов, наверное…У него редкий симбиоз фантастики и детектива. Вот вообще смешение жанров не люблю, но у Азимова – результат превосходный.
-Зря ты так о смешении… Вот, например, «Имя Розы» - тоже там всего намешано, и история, и философия, и мистика – а детектив прекрасный…
-Слушай, ты так хорошо по-русски говоришь – а зовут Майклом…
-Это меня в честь папиного отца назвали, он канадец был… Мы с Михаилом вообще в Канаде живем, а сюда приехали деда помянуть.
-А Михаил – он тебе кто?
-Дядя. Мамин брат. – Майкл почесал переносицу и болезненно усмехнулся. – Михаил мне все… Родители разбились, когда мне 10 лет было, это я оттуда хромаю сильно. И вообще… Он меня тогда выходил, и сейчас мы все время вместе. Мишка настоял, чтобы я университет закончил, программистом стал, чтобы чувствовал себя самостоятельным.
-Погоди, а сколько тебе лет?!
-Двадцать шесть… Что, молодо выгляжу?
Маша смутилась: она думала, что Майклу лет 17, не больше… Щуплая мальчишеская фигурка, улыбка…
Она невольно отодвинулась, но Майкл удержал ее.
-Не уходи! Я так редко вижу красивых девушек!.. Просто посиди рядом.
Это прозвучало так простодушно, что Маша улыбнулась.
-Ладно.
В дверь ввалились Михаил и Алексеич с пушистой елкой в руках.
-Все ж таки Новый год!... Пусть как у людей, праздник будет.
Алексеич подтесал комель елки и вставил ее в самодельную крестовину.
Маша захлопотала вокруг, собирая мусор и щепки.
-А игрушки есть?
-Как не быть? Раньше при Любаше каждый год ставили и наряжали. А последние пять лет, как померла она, я и коробку с антресолей не снимал. Детей у меня нет… Ну, а сегодня, по случаю таких гостей, можно и нарядить…
Стеклянные игрушки и шары были аккуратно переложены ватой, и Маша развесила их все, любуясь яркими красками и тонкостью работы.
-Сейчас таких не делают!..
Алексеич нашел скатерть, и Маша накрыла вполне праздничный стол, и фужеры нашлись, и за шампанским была снаряжена экспедиция, и почти под самый бой курантов шампанское, наконец, разлили по бокалам, и за столом стало по-семейному спокойно и весело…
Хвалили Машину стряпню, и оказавшегося умопомрачительно вкусным зайца, и удавшиеся пироги, и винегрет…
Маша сидела рядом с Михаилом, и иногда чувствовала прикосновение его твердого плеча, и что-то такое с ней происходило, доселе не знакомое по ощущениям…
И так все было хорошо, что расходиться по комнатам не хотелось совершенно!
Уже ночью, лежа на узенькой постели в отведенной ей на постой светелке, Маша улыбнулась в темноте: ах, не влюбилась ли ты, девушка?..
Утром, проснувшись, она первым долгом подошла к окну, раздвинула ситцевые занавески с кружевами – за окном все так же мело, но ветер, как будто, начал стихать.
Умылась, расчесала волосы и туго стянула их в хвост…Всмотрелась в зеркало – ну, здравствуй, подруга, вот и утро нового года наступило… Без косметики она выглядела моложе своих 28, но все же…
Стукнула входная дверь, и Маша спустилась по узкой лесенке в кухню. Здесь уже возился с дровами Алексеич, и Маша взялась ему помогать: поставила чайник на плиту, нарезала вчерашние пироги, настрогала на них масло и укрыла фольгой (прогреются и будут, как свежие)…
В общем, когда Михаил с Майклом появились в комнате, у Маши с Алексеичем и собаки накормлены, и печь протоплена, и сами они мирно попивают чай…
-Вы что, уже пироги едите? Без нас? – возмутился Майк.
Алексеич шумно отхлебнул и подмигнул Маше:
-Так кто рано встает, знаешь…
-Знаю, знаю… А нам кофе можно?
Маша поднялась:
-Садитесь к столу.
Ей показалось, что Михаил с удовольствием наблюдает за тем, как она двигается по кухне…
После завтрака Михаил с Алексеичем уселись за шахматы, а Маша и Майк составили группу болельщиков и комментаторов. К обеду решено было налепить пельменей, и налепили их бесчисленное множество, и вся эта празднично-кухонная кутерьма продолжалась весь день. Переперченный пельмень за обедом достался Алексеичу, и он мужественно съел его, а пельмень с фасолиной – Михаилу…
-Можешь загадать желание… Обязательно сбудется!
Точно? – сощурился Михаил, и Маша отчего-то покраснела.
Майк посоветовал:
-А ты не очень-то… скромнее надо быть, и заказывать в пределах возможного…
Михаил первым заметил неладное:
-Майк, тебе плохо?.. – и едва успел подхватить его.
Пока Михаил искал лекарства , Маша подсела на краешек дивана и гладила бледные пальцы Майкла… Хотела было подняться, но он удержал, попросил:
-Посиди!
После укола Майклу стало лучше, и он уснул.
Алексеич разбирал за столом какие-то снасти, а Михаил и Маша тихо разговаривали.
-...Конечно, красиво! Природа в СпрингВэлли похожа на нашу, только воды больше. Я по работе часто вертолетом до буровых добираюсь, уж, кажется, сотню раз видел это, а как поднимемся – дыхание перехватывает…
-Вы с Майклом сами хозяйство ведете?
-Есть там одна женщина… - Маша вскинула на него глаза, и он улыбнулся. – Конни - жена местного почтальона, и ей лет 60… Понимаешь, мне не хочется оставлять Майкла одного. Она убирает у нас и готовит. Только Майкл уверяет, что лучше всего ей удаются вареные яйца и сыр… Нет, понятное дело, в основном она просто сует в печь всякие полуфабрикаты, так что Майк просто придирается к ней. На самом деле он ее обожает, впрочем, как и она его. Тогда, после аварии, даже не знаю, как бы я без нее обошелся. Мне ее прислали от местной баптистской общины.
-А город там большой?
-Нет. Конечно, ты там сразу же заскучала бы. Ни музеев, ни театров. Женщины в основном сидят дома, ждут возвращения мужей с работы. По выходным в городском парке играет музыка…Зимой и летом у нас весело.
Маша задумчиво сказала:
-Ты очень симпатично рассказываешь про свой СпрингВэлли. И вовсе никуда я не хожу, ни в музеи, ни в театры. Работаю пять дней в неделю, пока доберусь до дома, уже и спать пора. А на выходные езжу к бабушке…
-Что, так и живешь одна? Ну, ты – красивая, и добрая, и готовишь хорошо…
Маша засмеялась:
-Нельзя же так прямо об этом спрашивать! Понимаешь, сначала в школе училась, потом в институте среди девчонок, потом мама болела, и я работу в основном на дом брала, и теперь на работе тоже одни дамы, а в командировках… В общем, в командировки за семейным счастьем не ездят. И ты ведь тоже один…
-Я не один, я с Майклом. Мы с ним очень близки. Бывает, я за 100 км чувствую, что ему плохо…Когда-то ему напрямую переливали мою кровь, и иногда мне кажется, что у нас так и осталось общее кровообращение.
Майкл открыл глаза и пробурчал:
-Небось, обо мне разговариваете…
Маша фыркнула:
-Очень надо! Михаил мне рассказывал о том, какие у вас там красивые места.
-А ты приезжай, и сама все увидишь! – Майкл воодушевился. – Нет, серьезно!
Алексеич прервал их:
-Можно подумать, кроме вашей Канады других мест красивых нет! Вот, помню, мы с Любашей в Крым ездили, так там черешня – за один раз в рот не засунешь! А ты – Канада…
Разошлись по комнатам далеко за полночь.
Маша уже засыпала, когда услышала шаги и скрип половиц на лесенке.
-Маша, не спишь? – шепотом позвал Михаил.
-Нет еще. – Она обеспокоилась. – С Майком что-то?
-Нет, он спит. – Михаил в светелку не зашел, стоял в дверях. – Я тебе предложение хочу сделать.
-Какое? – изумилась Маша. – Что, и до утра не подождет?
-Какое-какое, - недовольно пробурчал он, и уже сердито сказал: - Здесь вообще можно с девушкой наедине поговорить, а? И Алексеич со своей черешней…
Маша тихо засмеялась.
-Так что за предложение-то? В гости, что ли, зовешь?
Он вздохнул.
-Не в гости… Нет, ты, конечно, приезжай, мы рады будем. Я… в общем, я…нет, ты…
До Маши, наконец, дошло. Она шепотом ахнула:
-Так ты мне предложение руки и сердца делаешь?
-Да. Нет, я тебя не тороплю с ответом, поэтому приперся ночью, чтобы у тебя время подумать было…
-Миш, ты с ума сошел, да? Ты же меня совсем не знаешь… Я, на самом деле, не такая, как здесь. Обычно я скучная, сижу в очках возле монитора со своими словарями…И вообще, вполне может оказаться, что мы не подходим друг другу…
-Про себя я точно знаю, что ты мне подходишь. В общем, обдумай хорошо, и завтра скажешь. –Он потоптался и вздохнул. – Спокойной ночи.
Ага, как же, уснешь теперь… Маша тихо полежала и представила себе дом, почему-то бревенчатый, с окнами, выходящими на озеро, и представила, как вечером все собираются за столом, ужинают и разговаривают… А работа? А что работа – брала же она раньше ее на дом… Готовую работу можно оправлять почтой, она и в Москве так часто делает. А бабушка? Ну, рядом с бабушкой останутся другие внуки и тетя Оля, мамина сестра… Конечно, Маша будет скучать по ней и по племянникам, но можно же и приезжать в отпуск…Зато она, Маша, никогда не останется вечерами одна, и рядом всегда будет Михаил, и можно будет гулять по воскресеньям в парке, и слушать музыку, и будет кому пожаловаться, если ей плохо, и уткнуться лицом в плечо, и расспросить, как у него дела на работе… И Майкл – кажется, ей удалось с ним подружиться, и ее приезд не разрушит их с Михаилом замечательные близкие отношения…И, если все сложится хорошо, у них будут детки, и может, даже повезет, и родятся мальчик и девочка…
Маша с трудом разлепила ресницы: уснуть удалось только под утро.
Спустив ноги на вязаный матерчатый коврик, заколола волосы и прислушалась – в доме было тихо.
За кухонным столом сидел один Майкл.
-Ты как, получше? А где все? – Маша улыбнулась ему. – Пироги разогреть догадался?
Майкл смотрел поверх чашки на то, как Маша наливает себе в кружку кофе.
Не сводя с нее взгляда, как-то неопределенно кивнул, разом отвечая на все вопросы, и махнул рукой:
-Пошли вездеход вытаскивать.
Маша подошла к окну, продышала кружок в замерзшем стекле и выглянула на улицу. Метель стихла, но снегу за два дня намело полный двор…
Майкл подошел к ней и встал рядом.
Хрипло спросил:
-Скажи, у тебя бывало так, что встретишь человека, и понимаешь, что расставаться с ним не хочешь? Нет, не так… Просто не можешь представить, что вот наступит момент расставания и ты больше никогда этого человека не увидишь?
Она помолчала, улыбнулась и подняла к нему лицо.
– Как бы ты отнесся к тому, что я приеду к вам, в Канаду?
Майкл неожиданно обнял и притянул ее к себе:
-Господи, Маша, я даже рассчитывать на это не мог… Конечно, я безумно рад… Я…У меня никогда не было никого… и я не мог и мечтать, что такая девушка, как ты, полюбит меня…
Маша от неожиданности замерла в его руках, а Майкл целовал ее пушистые волосы, глаза… Придя в себя, она попыталась освободиться. Он нехотя выпустил ее, правда, и удерживать не стал.
-Я сделаю все, чтобы ты не пожалела о принятом решении… - Он отвернулся к окну. – Я… В общем, так вышло, что я полюбил тебя с первого взгляда. Наверное, ты догадалась?
К этому моменту Маша пришла в себя.
-Майкл, ты неправильно понял меня… Михаил…
Он прервал ее:
-Что Михаил? Да он только рад будет, честное слово… Я всегда думал, как будет, если вдруг он женится… Навряд ли его жена захочет, чтобы я жил постоянно в их доме. А теперь … Мне кажется, нам втроем пока будет хорошо вместе. А если захочешь, поселимся отдельно…
Маша замотала головой, прижав руки к щекам:
-Майкл, нет, прости, нет!..
Он растерянно спросил:
-Но почему? Я… я ведь нравлюсь тебе? Ты разговаривала со мной…
-Нравишься, конечно, но…
Упавшим голосом он спросил:
-У тебя… У тебя кто-то есть, там, в городе, где ты живешь?.. И я все понимаю… Ты- молодая красивая девушка. Столица, театры, музеи… Зачем тебе наше захолустье и больной муж впридачу…
-Ох, Майкл, помолчи, прошу…
Маша подняла голову:
-Что это?
Непонятный звук за окном нарастал…
Будоража лесную тишину, на поляну сел вертолет – Маша узнала его: на той неделе этим вертолетом инвесторов доставляли к отдаленной выработке, смотреть разрезы.
Первым спустился начальник охраны, а за ним – Киреев.
Ну, вот все и решилось само собой – как-то даже равнодушно подумала она.
Повернулась к Майклу, взяла его за руку.
- Это за мной… Майкл, я поеду, ладно? Ты передай, пожалуйста, Михаилу Алексеевичу и Мише, что я очень хотела проститься, но… Неудобно заставлять людей ждать, ведь правда?
Майкл растерянно смотрел на то, как Маша натягивает куртку и ботинки.
-Не можешь же ты… вот так…
-Ты можешь мне не верить, но так будет гораздо лучше…
Около вертолета стоял вездеход, и группа мужчин пожимали друг другу руки.
Маша подумала, что неплохо было бы прервать их общение, а то неизвестно до чего они там договорятся…
Киреев шагнул ей навстречу:
-Маша! Ну, нельзя же так! Мы все переволновались… Ты извини, я вел себя, как дурак…
Неожиданно Маша приподнялась на цыпочки и поцеловала его в свежую от мороза щеку, пахнущую дорогим одеколоном:
-Влад, милый, давай потом, потом…
Киреев ошеломленно посмотрел на нее. Не давая его изумлению развиться до степени катастрофической, Маша подхватила его под руку и потащила к вертолету.
-Ты иди, я сейчас! Попрощаюсь и через пару минут буду.
Шагнула к Михаилу Алексеевичу, обняла и прижалась щекой:
-Спасибо вам, за все, я вас всех очень полюбила, и даже если проживу еще много лет, никогда не забуду этот новый год…
И замерла перед Михаилом:
-Прости, если … В общем, так будет лучше для всех…Я рада, что познакомилась с тобой и Майклом. И я буду представлять себе ваш городок, и озера… И ты, ты тоже не забывай меня, ладно?..
Вцепилась в его куртку и неловко ткнулась носом куда-то в ухо.
И, уже на ходу, у самых ступеней, торопливо кивнула маячившему в дверях долговязому Майклу:
-У тебя будет все хорошо, не грусти!
Вертолет поднял снежную пыль и Михаил отвернулся, буркнул негромко и зло:
- И тебе не скучать…
Алексеич посмотрел на Майкла, поднял голову и помахал рукой вслед удаляющейся и набирающей высоту машине. Негромко сказал:
-Миша, ты мне сделаешь огромное одолжение, если никогда не подумаешь плохо об этой девушке.
В номере Маша торопливо закинула вещи в сумку, на бегу сдала номер.
Киреев, терпеливо ожидавший ее в вестибюле, недоуменно поднял брови:
-До отлета больше часа, можешь так не спешить.
-Мне очень нужно заехать в одно место, тут, неподалеку…
Киреев и водитель озадаченно наблюдали, как Маша, на бегу повязывая платок, спешит по дорожке к храму. А Маша шла и с каждым шагом чувствовала, что становится легче дышать , и заноза в сердце растворяется, и оно заполняется печалью…
Над городом плыл колокольный звон.