Сегодня мое повествование на необычную тему. И вот почему: на всем протяжении истории культуры человеческой цивилизации лучшие представители мужского племени черпали свое вдохновение в женщине. Современные ваятели, творцы, писатели продолжают это делать и ныне. Попытаюсь заглянуть в глубокое прошлое, к истокам, которые следует искать в дни Сотворения, так как, очевидно, что сам факт этого события происходил не без того самого Вдохновения, на сей раз Господнего.
Один небольшой эпизод из истории. В VII – IV веках до нашей эры в Греции существовали женщины, предназначение которых определялось необходимостью снимать не только физическое сексуальное напряжение мужчины, но и развлекать его интеллектуально. Подобные женщины существовали и здравствуют ныне в Японии. Известно, что гейша - девушка, развлекающая своих гостей, танцем, пением, ведением чайной церемонии, беседой, в том числе и на интимные темы. Название профессии состоит из двух иероглифов: «искусство» и «человек», таким образом, означая «человек искусства». Так вот в означенные времена в Греции такие женщины назывались гетерами (греч. hetaira - подруга). Не стоит их путать с представительницами древнейшей профессии (речь идет конечно же, не о журналистках, а о «порнайи» - проститутках).
Гетеры слыли женщинами выдающегося образования и способностей, достойными подругами величайших умов и деятелей искусства того времени, их социальный статус был очень высок. Они развлекали, утешали и даже занимались образованием мужчин. Такие отношения не обязательно сводились к торговле телом, а скорее - к щедрому обогащению знаниями состоятельных мужчин. Некий Лукиан Самосатский – известный писатель древности в своих виршах всё же осмеивал их участь и выставлял этих женщин как вульгарных блудниц. Можно предположить, что он имел печальный опыт обращения к таким женщинам: видимо, был отвергнут ими, поскольку гетера могла отказаться от близости с мужчиной, если он ей не нравился…
А вот в Афинах существовала некая стена с предложениями, подобно нынешним, оклеенным доскам объявлений, на которой мужчины имели возможность сделать предложение гетере о свидании. В случае согласия, женщина подписывала под предложением час свидания. Да, так вот, в те давние времена в греческом обществе жены вели затворнический образ жизни, занимаясь домашним хозяйством и воспитанием детей. Гетеры были полной противоположностью малообразованным домохозяйкам. Эти женщины играли на флейте, знали литературу и искусство, философию и мистические ритуалы. Но право быть самостоятельной, образованной, иметь возможность развивать свои способности были доступно очень немногим и сопряжено с большими трудностями, социальными условностями. Гетеры нашли в себе мужество жить свободно, отказавшись от священного ритуала брака. Их имена остались в веках как имена вдохновительниц великих мужчин, чьими подругами они были.
Достаточно вспомнить таких известных гетер: вдохновительницу эпикурейцев гетеру Леонтион. Помните древнегреческого философа Эпикура (341—270 гг. до н. э.)? Основатель эпикуреизма в Афинах («Сад Эпикура»), развивший Аристиппову этику наслаждений в сочетании с Демокритовым учением об атомах. Сей мудрый муж не без влияния Леонтион говорил, что «наслаждение есть высшая цель человечества и дается лишь разумной воздержанностью и нравственностью поведения», Он хранил ей верность до самой ее смерти и сказал о ней прекрасные слова: «Она живет со мной и во мне».
Или гетеру Аспасию… Великий государственный деятель Перикл (около 490—429 гг. до н. э.), которому Афины обязаны своим политическим и культурным расцветом («золотой век»), был женат на гетере Аспасии. Он и не скрывал, что часто советуется с ней и что именно она является его учителем риторики и помощницей при составлении его блестящих речей.
Выдающийся греческий комедиограф Менандр (342 до н. э.—291 до н. э) однажды пришел домой после провала премьеры и в отчаянии хотел уничтожить все свои рукописи, труд всей своей жизни.Гетера Гликера молча протянула ему сосуд с молоком. Он в раздражении отказался пить из-за того, что на поверхности молока плавала пенка. Женщина утешила его и многозначительно изрекла: «Сдуй пенку и наслаждайся тем, что под ней». Это означало: не обращай внимания на поверхность, ценно то, что внутри! Менандр часто говорил, что без поддержки Гликеры ему вряд ли бы удалось выдержать удары критиков и публики.
Выдающаяся женщина гетера Диотима из Мантинеи (имя по-гречески означает «Богобоязненная») дарила идеи Сократу и Платону. Ее слова были признаны мудрейшими в кругу мужчин-философов. За это Платон увековечил ее в своем « Пире», сказав: «Все люди беременны как телесно, так и духовно, и, когда они достигают известного возраста, природа наша требует разрешения от бремени. Разрешиться же она может только в прекрасном, но не в безобразном». И добавил: «Соитие мужчины и женщины есть такое разрешение». Она считала что «всякое творческое стремление к добру и красоте порождается жаждой продолжения жизни. Всякое рождение есть чудо, то есть проявление божественного в человеке, в том числе и когда речь идет о зарождении и становлении в нас нравственности или о познании божественного». По некоему преданию Диотима в 429 г. до н. э. во время вспышки чумы, вымолила отсрочку болезни для афинян и была за это сделана жрицей…
А как не вспомнить о Таис - подруге Александра Македонского? Или о римских гетерах Гиспале, прославленной Катуллом Лесбием и Кинфии - воспетой Проперцием…
Гетерой до вступления в брак была и византийская императрица Феодора.
А Лаиса из Коринфа - была подругой и ученицей Диогена и сама считалась признанным философом.
Все эти женщины оставили неотразимый след в культуре древнего мира, на котором основана европейская цивилизация. Они не требовали славы и признания, они просто были верными и мудрыми подругами своих прославленных мужчин, их советчицами и музами.
Но я хочу выделить особую историю гетеры Фрины из города Феспий в Беотии – подругу древнегреческого скульптора Праксителя, одного из величайших аттических ваятелей IV в. до н. э.
Большинство работ Праксителя известно по римским копиям или по описаниям античных авторов. Считается, что Пракситель - сын афинского ваятеля Кефисодота, родился в Афинах около 390 г. до н. э. Ко времени Александра Македонского, по-видимому, скульптора уже не было в живых…
Считается, что этот искусный ваятель - первый скульптор, максимально реалистично изобразивший обнаженную женщину: скульптура Афродита Книдская, где богиня придерживает рукой упавшее одеяние. Впоследствии очень многие скульпторы изображали богиню в подобном виде. Но Афродита Праксителя стала так популярна, что дала начало особому типу в женской скульптуре: типу Афродиты Книдской (к этому типу принадлежит, например, Венера Милосская).
Так вот, считается, что гетера Фрина была моделью и подругой Праксителя. Именно она послужила моделью для статуи Афродиты Книдской. За это ее обвинили в кощунстве и богохульстве.Знавшие Фрину, улыбались, глядя на статую Афродиты, а видевшие статую, благоговейно взирали на Фрину. Паломники, преклоняясь перед Афродитой, шептали «как прекрасна твоя божественная красота, о Фрина!», а вслух восклицали: «Афродита, прекрасная Афродита!».
Фрина отличалась исключительно красотой и внешней и внутренней. Она обладала непревзойденным красноречием и умом. Приехав в Афины, она повела себя так, что вскоре ночь для жаждущих любви с ней стоила уже целое состояние. У нее был дом, как у очень богатого афинянина, двор, украшенный галереей из колонн, со скульптурами и картинами, с садом и с бассейном. Обычно Фрина появлялась в городе одетой, даже весьма тщательно, чтобы не расточать красоту тела в целом и в частях понапрасну. В ней не было ни легкомыслия, ни тщеславия. Но в праздник, посвященный Посейдону, когда многие купались в море, она выходила из воды обнаженной, блистая красотой богини Афродиты.
Итак, согласно рассказам античных авторов, скульптор ваял богиню со своей возлюбленной Фрины. Это было кощунством. Представ перед афинским судом присяжных, так называемой Гелиэей (Heliaea), гетера была обвинена в безбожии отвергнутым ею поклонником, неким Евфием. В свое время, чтобы отвадить поклонников, она подняла цены, и в это же время стала предметом страсти несчастного Евфия. Отвергнутый поклонник сбрил бороду, пытаясь выглядеть моложе, и продолжал домогаться любви гетеры, готовый бросить к ее ногам всё свое состояние.
Однако, Фрина была неумолима и высмеяла его, на что Евфий обиделся и подал на женщину жалобу в афинский суд с обвинением в нечестии (самое тяжское обвинение - в оскорблении богов и , вообще, в безбожии, что влекло изгнание или смертную казнь). Защитником гетеры был знаменитый оратор Гиперид.
Поскольку Ты – моя Женщина ничем не уступаешь ни внешностью, ни красноречием и умом, то вполне вероятно, что в те давние времена я бы дерзнул сам Тебя изваять и увековечить Твою красоту.
Попробую пофантазировать. Итак, заседание Гелиэя - афинского суда присяжных, учрежденного еще Солоном в VI в. до Р. Х.
Бледная и сосредоточенная сидела ты на скамье, предназначенной для подсудимых, лишенная всякого права на свою защиту. Ты была облачена в оранжевый хитон, поверх которого одет легкий безрукавный пеплос в складках. В прелестную чашу Твоих волнистых волос вплетены голубая, белая и красная ленты.
- Уважаемый суд! – так мог обратиться к Гелиэе истец, как сейчас бы его назвали, Евфий, - Я обвиняю не гетеру, а воцарившееся в городе нечестие, заключающееся в том, что Фрина, сознательно, или нет, разыгрывает из себя богиню, к восторгу афинских юнцов, да и людей постарше… Она вообразила из себя Афродиту, выходящую из моря, да еще обнаженную. Что сие значит, как не поругание и не оскорбление богини, которую едва ли кто из смертных видел нагой?
Пытаясь охладить пыл Евфаия , твой защитник воскликнул:
- Изощряться в красноречии похвально, Евфий, но не в случае, когда речь идет о нечестии…
- Я еще не кончил! – огрызнулся отвергнутый истец.
- Итак, продолжу… Так вот, не без попустительства властей сие зло давно укоренилось в Афинах, начиная еще с работ Фидия, осужденного за святотатство, и кончая безбожными речами софистов... Афиняне оскорбили богов поношеньями и смехом, и боги отвернулись от нас, в этом первопричины всех бедствий, постигших Афины!
- Евфий! - взмолился Гиперид, едва сдерживая смех. - При чем тут гетеры? Ты впал в безумие…
- Но и при этом мы не вспомнили о богах, не угомонились, не вернулись к старинному отеческому строю! – опять не унимался Евфий. - Мы утопаем в роскоши, почитая богатство и самих себя больше, чем богов. И к этой роскоши и расточительству подвигает афинян больше всех кто? Конечно же, она, гетера Фрина...
- Понес и ты, о, заблудший Евфий! – вскричал в свою очередь Гиперид. - Я свидетельствую...
- Гиперид, не перебивай меня, а то и я не дам тебе говорить! – истерично заорал истец,- Очевидно, необходимо очистить город от этой порчи… Какое же наказание, по моему разумению, следует назначить гетере Фрине за нечестие? – вопрошал отвергнутый Евфий, обращаясь к гелиастам, и тут же отвечал:
- Поскольку она приезжая, логично было бы предложить подвергнуть ее изгнанию, а имущество ее - конфисковать в пользу государства. Но ее ведь станут чествовать всюду, смеясь над Афинами! Остается одно: подвергнуть ее смерти - пусть ужас охватит всех греков и очистит нас от скверны, как в театре Диониса, когда ставили трагедии наших великих поэтов!
После таких слов под сводами зала увязла тишина. Гиперид еще долго изощрялся в остроумии, чтобы все сказанное Евфием обратить в шутку, однако дело принимало явно плохой оборот. Твой ваятель Пракситель вынужден был просить слова у архонта-базилевса.
- Достопочтимые Мужи афиняне! – с волнением в голосе молвил Пракситель, - Это хорошо, что в споре между Евфием и Гиперидом выяснилось со всей очевидностью, что если кто и повинен в оскорблении богини Афродиты, то это только я, а не Фрина! Она лишь с прилежанием служила мне моделью... И вот что я хочу сказать... Потерпев поражение в Пелопоннесской войне, что же учинили наши отцы и деды? Увидели виновника бедствий Афинского государства в бесстрашном воине и мудреце Сократе и осудили его на смерть, чтобы тотчас горько раскаяться, да поздно. А ныне, утратив могущество и свободу не только Афин, а всей Греции неразумением правителей и народов, мы готовы изгнать из Афин красоту?!
- Мы здесь судим гетеру! – зло возразил Евфий.
Пракситель продолжал:
- Из поклонения женской красоте во всей ее прелести и изяществе рождается не просто любовь, а человеческая любовь, человечность! Что отличает нас как от зверей, так и богов... Красота гуманна и самоценна… Обычно она воплощена лишь частично во многих людях, прежде всего в детях и женщинах. И есть женщина, чья красота близка к идее красоты – это Фрина, она воплощает её, как Афродита среди богинь и богов. Она достойна не хулы и гонений, а восхищения и почитания!
После сей страстной речи, ваятель подошел к Тебе, взял за руку и вывел в круг перед судьями и публикой. Пытаясь представить последний решающий аргумент, он легким движением руки сделал жест, означающий просьбу сбросить твои одежды.
Словно вглядываясь в даль, в некое невидимое море, ты отрешенно сбросила с плеч тонкий пеплос…
Упавший следом к твоим ногам и хитон явился завершающим аккордом, отчаянным аргументом в пользу осуждаемой Красоты… Ты - сама прелесть и изящество, божественная женственность.
Ты - Афродита Праксителя, статую которой впоследствии увезли за море в Книд.