Лики Кавказа. (Часть первая)
1. Генерал-фельдмаршал Гудович.
2. Умма-хан Аварский
3. Генерал-аншеф Зубов.
4.Шейх Мансур.
5. Котляревский
6. Бей-Булат.
7. Генерал от инфантерии Ермолов.
8. Курали-Магома (Ярагинский)..
9. Генерал-фельдмаршал Паскевич.
10. Имам Гази-Мухаммед. (Гази-Мулла).
11. Генерал от инфантерии Бебутов.
12. Имам Гамзат-бек.
13. Князь Воронцов.
14. Наиб Хаджи-Мурат.
15. Генерал от инфантерии Муравьев
16. Баху-бике (Хунзахская)
Пролог.
События в Чечне в конце 20 века побудили журналистов политологов и в целом общество российское ворошить прошлое. Модным стало проводить аналогии между национально-освободительным движением горцев под предводительством имама Шамиля и контр террористической операцией в Чечне. На проверку оказалось, что эти два события за исключением человеческих жертв, мало чем связаны между собой. В сознании простого российского обывателя все эти сравнения оставили след в том, что предводителя горцев в той Кавказской войне звали также, как и террориста номер один Шамиля Басаева. На этом все эти аналогии и заканчиваются. Но если и начали ворошить старое, то пора познакомить читателя и другими персонажами Большой Кавказской войны.
Исторически было суждено, что они стояли по разные стороны барьера, но пути их пересекались часто. В их противостоянии нельзя однозначно утверждать, что одни были агрессорами, другие народными заступниками, борцами за независимость. До прихода России на Кавказе не было единого государства в современном понимании, да и в понимании того времени тоже. И говорить огульно, дескать, Россия завоевала Кавказ, излюбленная карта националистов и сепаратистов. Кавказцы воевали с захватчиками и что хуже всего, друг с другом и до прихода русской армии. Вряд ли могло такое произойти, что какой-нибудь народ: чеченцы, кабардинцы, дагестанцы и т.д. могли допустить «владычества» над собой другой нации. Так получилось исторически, что на Кавказе не было сильной народности, такой как, франки во Франции, русы в России, англы в Великобритании и т.д. который, сплотил бы кавказцев в единую общность. Рано или поздно, кто-то должен был завоевать Кавказ. Не важно кто: хазары или арабы, Иран или Турция, Россия или Англия. Однако, не правы и те, кто утверждает, что если бы не Россия, кавказцы «прозябали» бы в невежестве и дикости. История показывает, что цивилизация на Кавказе возникла намного раньше чем в России. И сравнивать освоение Дикого Запада в США с Кавказской войной – абсурд. Американской армии противостояли примитивные племена, уровень развития которых находился в зачаточном историческом периоде, России противостояла хоть и меньшая по численности и вооружению, но хорошо организованная и в культурном отношении высокоразвитая армия. Борьба индейцев с американцами была только лишь, борьба за территорию, борьба кавказцев с Россией была еще и борьбой идеологии. Подытоживая все вышеизложенное можно сказать, что сегодня, когда на Кавказе обстановка накалена до предела, журналистам, политологам и прочим «псевдо» теле и газетным историкам, глупо и беспардонно манипулировать сознанием масс и заниматься спекуляциями: русским – что мол русские научили «дикарей» культуре, кавказцам – что мол русские завоеватели и агрессоры. Все описанные в данной работе исторические персонажи воевали за Родину, за свою Отчизну. И каждый из них был прав по-своему. И нам, их потомкам, остается только лишь почтить их память, никого не ругая, и никого из них не возвеличивая до абсурда, давая тем самым возможность использовать их имена в качестве знамени кровавого противостояния.
1. Генерал-фельдмаршал Гудович.
- Был я на службе в походах полковником….
Граф И. В. Гудович.
Потомок польского шляхтича Павла Станиславовича Гудовича, который в 1680 выехал из Польши в Россию и стал русским дворянином, в истории завоевания Кавказа занимает одно из ведущих мест. Он был одним из пионеров расширения границ империи на юг. Отец будущего генерал-фельдмаршала Василий Андреевич дослужился до чина тайного советника, немалый гражданский чин по тем временам. Родился Иван Васильевич Гудович в 1741 году на Украине, в городе Ольгополе Винницкой области. С детства получил весьма хорошее образование. Учился за границей, в германских университетских городах Кенигсберге, Галле, Лейпциге. Состояние отца позволяло получить такое престижное образование. Удивительно, хотя военную службу он начал сравнительно поздно для своего времени, в девятнадцать лет, Гудович, не познав тяготы солдатской службы, сразу становится прапорщиком инженерного корпуса. Конечно, «виной» тому было прекрасное университетское образование. И служба, кстати, складываться начала довольно неплохо. Через два года, то есть в 1761 году, Иван Гудович производится в подполковники и назначается генерал-адъютантом к генералу-фельдмаршалу графу А.И. Шувалову. Разумеется, таким скачком по службе от прапорщика до подполковника Гудович был обязан своему брату Андрею Васильевичу, генерал-адъютанту его Императорского величества Петра Третьего. Смена власти в 1762 году на первых порах больно отразилась на братьях Гудовичах. Братья Орловы, ставшие фаворитами Императрицы Екатерины Второй, оттесняют на задний план Гудовичей. Они были лишены всех почестей, имений, который им даровал покойный Император Петр Третий. Во время вступления на трон Екатерины Второй подполковника Ивана Гудовича три недели держат под строгим караулом. Но в следующем, 1763 году, фортуна вновь благоволит Гудовичу. Он назначается командиром Астраханского полка, и … удаляется от двора. Тем не менее с новым назначением в инфантерию, что по по сути означало генеральскую должность, для 22-х летнего Ивана Гудовича открываются блестящие перспективы. С полком Гудович в 1764 году отправляется в Польшу. Полковника Гудовича как поляка по происхождению и как представителя известной фамилии, отправили в Польшу не для того, чтобы вести боевые действия, а для того, чтобы предотвратить их. Что и удалось сделать Ивану Федоровичу блестяще. В 1765 году после избрания нового короля, князя Станислава Августа Понятовского, человека лояльного к России, полк Гудовича возвращается в Россию.
С началом русско-турецкой войны 1768-1774 г.г. Астраханский пехотный полк Гудовича отправляется в Переяславль, для защиты южных рубежей России от возможных набегов крымских татар. Свое первое боевое крещение Гудович получил во время той же русско-турецкой войны, в 1769 году под крепостью Хотин. Сражение, неудачно начавшееся для Астраханского полка, которым командовал Гудович, благодаря умелым действиям молодого командира закончилось победой русского оружия. По представлению генерала – аншефа Голицына полковник Гудович производится в бригадиры. В самой знаменательной битве русско-турецкой войны 1868 – 1774 года, в битве на реке Кагул, бригадиру Ивану Федоровичу Гудовичу участие принимать не пришлось. Ему было поручено охранять русские тылы, обозы от возможного удара турков в спину силам Румянцева. Гудович справился с этой нелегкой задачей, за что был отмечен Румянцевым, который похвалил бригадира за распорядительность и мужество. Но из столицы, Санкт-Петербурга последовало лишь «высочайшее благоволение», и никаких других наград. Кстати, следует заметить, что георгиевского кавалера в наградах и орденах обходили долго.
В конце октября 1770 года Иван Федорович берет командование над особым корпусом, который воевал в Валахии против турок. Задачей особого корпуса было – ускоренным маршем войти на территорию Валахии и нанести удар по позициям турецких войск под Бухарестом. Наступление корпуса было настолько неожиданным и решительным, что турки, хоть и были научены опытом Кагула и Ларги, не сумели без потерь отойти со своих позиций. С барабанным боем и победным маршем корпус Гудовича вошел в Бухарест.
По завершении войны генерал-майор Гудович, который весь 1773 год находился еще и на излечении по ранению, в 1775 году формирует, по Высочайшему приказу три легкоконных полка на Украине. Затем следует служба в Северной Таврии. За свои труды на окраинах империи, в Малороссии, Иван Федорович был пожалован орденом Святого Александра Невского. Новая война с Турцией, которая началась в 1787 году, застала Гудовича в должности, с 1785 года, губернатора Рязанского и Тамбовского. На этой войне Гудович под началом всесильного князя Потемкина –Таврического исполняет обязанности инспектора по кавалерии и инфантерии. За верную службу и храбрость отмечен очередной наградой – орденом Святого Владимира высшей 2-й степени. В начавшейся войне с Турцией 1787 –1791 г.г., Гудович, который чувствовал себя «неуютно» в губернаторском кресле, просит изволения у императрицы Екатерины Второй возвратиться в действующую армию. Не снимая с него обязанностей губернатора, императрица вняла настойчивым просьбам генерала и отправляет его снова на Кавказ под начальство все того же графа Потемкина. В этой войне Иван Федорович одержал самую значительную победу в своей боевой карьере, взятие крепости Анапы, которые современники окрестили «кавказским Измаилом». В той же крепости Анапе был взят в плен злейший враг России шейх Мансур (Ушурма), который первым попытался объединить народы Кавказа против России. Следом за Анапой следовала еще одна, по значимости не уступающая ей, победа при Суджук-Кале.
А теперь немного отвлечемся на деяния Ивана Федоровича, связанные с Кавказом, на его участие в покорении и усмирении новых поданных России, то есть народностей Кавказа. Почему-то в истории народов Кавказа сложилось мнение, будто бы Ермолов, будучи наместником Кавказа, первым начал проводить откровенно колониальную, жесткую линию к кавказцам, вследствие чего и всколыхнулся весь Кавказ, то есть зарождение движения «мюридизм» началось якобы по вине Ермолова. Однако политика России, направленная на жесткое обращение с коренными народностями Кавказа началась задолго до Ермолова. Еще генерал Гудович, взяв по приказу Павла Первого в свое ведение Кавказскую линию, протяжением в 900 верст (от Тамани до Кизляра), в январе 1797 года рапортовал царю о принятых мерах к обеспечению границы на Кавказе в соответствии с требованием правительства, «чтобы не токмо никакие наглости со стороны соседей оказываться не могли, но чтобы и обуздывать впереди линии обитающие разные дикие народы». Гудович сообщал, что Кавказская линия «всегда на военной ноге содержится, везде в надобных местах посты пехоты и конницы расставлены, разъезды казаками непременно и строго делаются по всему кордону; войска по постам стоят во всегдашней готовности по первому извещению подкреплять друг друга». Попытки местного населения воспрепятствовать колонизации верным сыном своего отечества Гудовичем, пресекались немедленно и жестоко.
Не умаляя достоинств прославленного полководца на военном поприще, нельзя не отметить и тот факт, что Гудович был одним из тех кто начинал претворять в жизнь колониальную политику России. Политику, направленную на то, чтобы оттеснить аборигенов Кавказа со своей земли. К примеру, сохранился документ, адресованный Гудовичу, вернее, повеление Его Императорского величества: «Министр иностранных дел донес мне о доставленных Вам сведениях по просьбе отставного поручика Столыпина об отводе ему для поселения и разных хозяйственных заведений до 4000 десятин земли Кавказской губернии, в Георгиевском уезде, по течении реки Кумы между дач казенных селений Солдатско-Александровского и Отказного состоящей. Утвердясь, что жительствующий на нем без всякого утверждения горский уроженец уздень – Бегидов, с подвластными ему 20-ю душами, по уважению всегдашних от него беспокойств указанным поселянам, должен быть непременно оттуда переселен в другое место… Я поручаю вам просимый Столыпиным участок, до 4000 десятин в себе заключающий, отвесть ему…». И, разумеется, Гудович претворял в жизнь политику оттеснения горцев в горы, которая впоследствии и стала одной из немаловажных причин продолжительной войны. Осуждать за подобные меры Гудовича бессмысленно. Ведь сама по себе цель прихода русских на Кавказ, как отмечает Покровский Н.П. была: «…захватить для русского помещика плодородные кавказские земли и обеспечить русскому купцу обладание торговыми путями». «В нашей исторической литературе – продолжает далее Н.П. Покровский, - как правило, преимущественное внимание уделялось проблемам, связанным с решением второй задачи, захватом торговых путей, в то время как первая – захват земель – оставалась в тени. В результате освещение получилось односторонним…»
Одним из заслуг в деятельности Гудовича, во время пребывания на Кавказе, можно считать и то, что он задолго до того как началась масштабная война горцев против России, попытался, вернее, предложил такой путь укрепления влияния и владычества Российской империи на Кавказе, как попытка привлечь на свою сторону духовенство. Правда, он (Гудович) предлагал привлекать не местное духовенство как таковое, а … «Известно, например, что еще генерал Гудович обратился к Екатерине Второй с просьбой прислать на Кавказ муфтия из числа казанского духовенства, хорошо знающего шариат, чтобы уговорить кабардинское духовенство и народ не противиться введению новой системы судопроизводства как не противоречащей шариату». (Смирнов Н.А. «Мюридизм на Кавказе»). Правда, подобная практика не принесла ощутимого успеха. Последователи Гудовича, пройдя трудный путь упорной борьбы, дошли до подобной практики. Все это будет намного позже. А пока, в эпоху пребывания Гудовича на Кавказе, еще не сформировалось то религиозно-освободительное движение, получившее в будущем широкую известность под названием мюридизм.
«Во уважении усердной службы, раденья и точности его в исполнении предположений главного начальства, искусства и отличного мужества, оказанного им в походе со вверенным ему корпусом, отражая неприятеля, и при взятии штурмом города Анапы». Это была выписка из наградного листа теперь уже генерала-аншефа Гудовича, кавалера Святого Георгия 2-го класса и драгоценной шпаги, украшенной алмазами. «Кавказским Измаилом» была названа крепость Анапа, а ее победитель был назначен высочайшим указом ответственным за укрепление Кавказской линии, а вскоре и генерал-губернатором Кавказским. Деятельный Иван Федорович в декабре 1792 года, вскоре после назначения ответственным за Кавказскую линию, предоставил на высочайшее рассмотрение свое видение укрепления южных рубежей империи. По этому плану предлагалось: устройство новых станиц и укреплений, заселение их казаками, которых следовало переселить с Дона, так как Дон с продвижением границы на юг терял роль приграничной зоны, переселение из средней полосы империи значительного количества крестьян, чтобы земли не пустовали (прежние хозяева этих земель, кавказцы, были оттеснены дальше в горы), помимо казачьих станиц начать строительство пяти укрепленных редутов и т.д. Словом, Иван Федорович, во благо Отечества «заложил» первый камень будущей Кавказской войны. С выходом к Каспию возник вопрос об охране морских границ Северного Кавказа. Не без участия Гудовича была создана Каспийская военная флотилия, с прямым подчинением генерал-губернатору, для охраны и наведения «порядка» рубежей империи от враждебных действий Персии. За Кавказские труды неутомимый Иван Федорович в 1793 году награждается высшей наградой Российской империи – орденом Святого Апостола Андрея Первозванного. Также императрица жалует генерал-аншефу 1800 душ крепостных крестьян в Подольской губернии.
Когда стало известно о том, что планируется отправить на границу с Персией экспедиционный корпус, разумеется, Гудович и предположить не мог, что командовать им назначат молодого Зубова, а не его, опытного и испытанного ветерана в кавказских делах. Увы, как часто это и бывало в России, выбор Ее Императорского величества пал не на заслуженного бойца, каким был Гудович, а на брата своего фаворита. Как отмечают некоторые современники, эта новость привела его к болезни. Иван Федорович испрашивает разрешение на двухгодичный отпуск, чтобы восстановить пошатнувшее здоровье. Свои дела по управлению Кавказской укрепленной линией он передает генерал-поручику Исленьеву, и едет в Москву. По дороге Иван Федорович был извещен о смерти Императрицы. Резко меняется и военно-политическая обстановка империи. Новый Император Павел Первый смещает с должности командующего экспедиционным корпусом Зубова и приказывает свернуть вообще саму военную экспедицию. Братья Зубова попадают в опалу. Гудовичу приказано принять командование над возвращающимся из похода корпусом. Со сменой бывших фаворитов и любимцев покойной монархини меняется в целом и политическое настроение страны. Император Павел Первый свертывает дела на Кавказе и обращает свой взор на Запад. Ивана Федоровича назначают главнокомандующим экспедиционной армии. Россия готовилась совершить поход к берегам Рейна. Неожиданно подготовка к выступлению на Запад прекратилась. Император распустил экспедиционную армию. В день своей коронации Павел Первый возводит Гудовича в графское достоинство. Это была большая честь. Вскоре Иван Васильевич назначается генерал-губернатором Подольским, Волынским и Херсонским с поручением командовать стоявшей в Каменец-Подольске дивизией. В эпоху правления Павла Первого подобные перемещения по службе были в порядке вещей. Все назначения зависели от прихоти Императора. Так, Гудович в 1800 году неожиданно попал в опалу только лишь за то, что имел смелость покритиковать прусские порядки в армии во время инспектирования батальона в крепости Кинбурн. Иван Васильевич был высочайшею волей отправлен в отставку. Но воцарившийся после убийства Павла Первого Император Александр Первый в 1806 году назначает Ивана Васильевича на Кавказскую линию, командовать размещенными там русскими войсками. Новый главнокомандующий первым делом по приезду на новое место службы, как говорится, приумножает территорию империи. То, чего десять лет назад не смог сделать Зубов, Гудович претворяет в жизнь. К России были присоединены территории Дербентского, Бакинского и Шекинского ханств. С замирением восстания в Джаро-Белоканском ханстве, Гудовичу удалось наконец принести мир в Тифлис, где до сих пор страдало население от набегов воинственных племен.
В 1806 году началась русско-турецкая война которая продолжалась до 1812 года. Хотя главные боевые действия происходили на Дунае, русским войскам на Кавказе также пришлось внести свою лепту во славу русского оружия. К тому же на Кавказе дело усугублялось тем, что персидский шахский двор втайне подписал военный договор с султанской Турцией и со дня на день ожидалось вторжение шаха в Тифлис. Во время русско-турецкой войны Гудовичем была проведена удачная операция по разгрому турецких войск на реке Арпа-чай. Сражение, за победу в котором генерал-аншеф Иван Васильевич был произведен в генерал-фельдмаршалы. Доселе такого высокого звания удостаивались немногие. Победа при Арпа-чае была для России большим благом, ибо умелые действия Гудовича расстроили планы по совместной войне с Россией Турции и Песрии. Выведя Турцию из игры, Гудович с намерением упредить выступление Персии направляется с на штурм Эривани. И хотя у русских были небольшие, локальные успехи, взять хорошо укрепленную крепость Гудовичу не удалось. Тому помещали и рано наступившие холода. Русская армия, которая не имела запаса теплой одежды, вынуждена была снять осаду Эривани. Но и персидская армия не смогла воспользоваться этим обстоятельством. Силы персов были настолько потрепаны, что они не имели сил провести хотя бы одно сражение. По пути в Тифлис Иван Васильевич тяжело заболел и лишился зрения на один глаз. Годы брали свое.
Закат своей жизни фельдмаршал Гудович встретил с подобающим для его масштаба уважением и немыслимыми почестями. Еще в начале 1808 года им было подано прошение об отставке. Тому причиной были преклонные годы и тяжелая болезнь. И хотя в лице военного министра графа Аракчеева, который недоброжелательно относился к фельдмаршалу, Гудович «имел» шансы быть уволенным без всяких задержек, ответ на его прощение из столицы прибыл лишь в следующем 1809 году в марте. Государь писал: «…Мне чувствительно весьма лишаться такого фельдмаршала, как вы… Желание ваше хотя с прискорбием, но будет мною исполнено». После долгих раздумий император наконец дал монаршее согласие на увольнение заслуженного фельдмаршала, присовокупив к согласию своему и собственный, монарший, портрет, осыпанный бриллиантами, для ношения на груди. К тому же в пути, в Воронежской губернии, фельдмаршал Гудович получает указ императора о назначении его на должность генерал-губернатора Москвы. Это была огромная честь. В столице государь оказал Гудовичу самые немыслимые и лестные почести. Среди прочего московский генерал-губернатор становился членом Государственного совета и Правительствующего Сената. Но воспользоваться всеми этими благами престарелому герою штурма Анапы и Арпачайского сражения не удалось. Вскоре Гудович увольняется в бессрочный отпуск со всех занимаемых должностей и переезжает в местечко Чечельник, где занимается семейными заботами, охотой и музыкой. Созданный им из крепостных оркестр всегда имел успех. Теперь на склоне лет Гудович мог себе позволить барские шалости. По сути он и был одним из самых богатых людей своего времени. Женат он был на дочери последнего малороссийского гетмана генерал-фельдмаршала К. Разумовского.
В наследство своим потомкам Гудович оставил около двадцати тысяч душ крепостных, несколько богатых имений. Современники считали его человеком горячего нрава, строгих правил. Внешностью, как считали современники, он был угрюмым, неприступным, но в кругу своей семьи и с близкими приятелями был ласков и приветлив. В январе 1820 года победитель «кавказского Измаила» – Анапы и герой сражения при Арпа-чае скончался. В соответствии с его завещанием был похоронен в Киеве, в Софийском соборе.
Граф Гудович всего лишь положил «первый» камень в новое владение русских царей – Кавказ. Отстоять и достроить эту крепость пришлось его ученикам и потомкам, в войне долгой и упорной.
2 Умма-хан Аварский.
Одним словом: этот Умма-хан был человеком с большой буквы, одним из острых мечей всемилостивого Аллаха! Всех особенностей его характера здесь, однако, не охватить. Его достоинства воистину неисчислимы! Да вознаградит его Всевышний раем в день Страшного суда!
(Сочинение юного историка хаджи Хайдарбека Геничутлннского по
прозвищу «Краса исламской религии»).
Герою данного рассказа на страницах отечественной историографии почему-то всегда отводилась периферийная роль. Ни один из известных кавказоведов не включал его, несомненно, великого правителя аварского Умма-хана, в число персонажей и участников Кавказской войны. Это, наверное, объясняется тем, что исторические границы, дату самой Кавказской войны, в нормативной истории принято считать с двадцатых годов девятнадцатого века. Хотя война на Кавказе тлела и разгоралась с самого начала проникновения русских в эти края. В советской историографии читателям преподносили лживую информацию о том, как все кавказские правители наперебой просились в подданство Империи. В доказательство чему преподносили так называемые «шертные» присяги кавказских ханов и правителей. В сущности, эти самые присяги о просьбе «стать под высокую руку Белого царя», являются такими же «филькиными грамотами», с помощью которых англичане, позже американцы, завоевали территорию Соединенных Штатов Америки. В этих самых «шертных» присягах горских правителей, на поверку, нет никакого намека на полное и безоговорочное подчинение и вхождение в состав Российской империи. Ярким примером того, что на самом деле означали эти «добровольные», пожалуй даже «слезные» просьбы о покровительстве Белого царя, является письмо Ермолова к Императору: « … злодеям, мирными именующимися, предложу я правила жизни и некоторые повинности, кои истолкуют им, что они подданные Вашего Императорского Величества, а не союзники как они до сего времени о том мечтают…». Полагаю, что на самом деле «шертные» договора, и так называемых просьбы «о принятии в подданство Белого царя» со стороны кавказских владетелей означали лишь то, что они соглашались жить в добрососедских отношениях с северным соседом. Кавказцы искали в этом союзе защиту от вторжения на их земли Турции и Ирана. Подобным способом вели себя кавказцы еще и до прихода русских.
Иранские шахи и турецкие султаны тоже в свое время получали от правителей горских ханств и княжеств подобные «просьбы», взамен получая всевозможные фирманы о присвоении титулов ханов и беков. Но когда правители Турции и Ирана собирались посягать на свободу и независимость княжеств, то получали достойный отпор. России, на первых порах была нужна защита южных пределов Империи от набегов и разбоев некоторых владетелей и «немирных» кавказцев. Самих кавказцев позиция России тоже устраивала. Попытки Империи посягнуть на независимость горских княжеств также получали отпор. К примеру, в конце 16 века русский экспедиционный отряд под предводительством Бутурлина и Плещеева был разгромлен объединенными силами дагестанцев. И когда Россия, которая до поры до времени пока еще не обрела силу, вела себя по отношению к Кавказу как добрый сосед и союзник, кавказцы не рассматривали ее как захватчика.
Однако, Россия лишь выжидала удобный момент. Мысль о завоевании Кавказа не покидала Русь-Россию еще со времен правления варягов. Умма-хан Аварский, о котором речь пойдет в главе, был одним из первых, кто понял, чем может грозит кавказцам подобный «союз» с Россией. И посему среди персонажей и героев Кавказской войны должно быть вписано имя этого не оправданно забытого, но бесспорно великого исторического деятеля.
Во второй половине 18 века над княжествами, ханствами и вольными обществами Дагестана нависла угроза полной утери самостоятельности и подчинения к тому времени окрепшего и могущественного захватчика. Но в силу своей разобщенности народы Дагестана еще не осознавали этого. Завоеватели и ранее посещали этот край, Дагестан, прозванный арабами «обитель войны». Новоявленный завоеватель был, однако, настроен решительно. Под видом защиты единоверцев-христиан - армян и грузин, Россия лишь стремилась к заветной цели, приобретению новых земель и расширению и без того необъятных просторов империи. Приращению владений за счет западных земель мешали не менее могущественные империи - Англия, Франция и т.д. Дряхлеющие южные соседи Иран и Турция зачастую сами увязали в кровопролитных междоусобицах. Не воспользоваться этим обстоятельством было бы непростительной ошибкой. К тому же аппетиты Англии, к тому времени владевшей Индией, также были устремлены на тот регион. На пути России, протянувшей «руку помощи» братьям христианам, лежали княжества и ханства Дагестана, а также многочисленные вольные общества. Противостоять России Кавказ, в данном случае Дагестан, мог, только лишь объединившись, как и в борьбе с Надиршахом. История вновь выдвинула на роль объединителя горских народов Аварское ханство.
К началу окончательного покорения Кавказа Россией, в частности в Дагестане, не считая преданных Империи кумыкских владений, сложились два могущественных центра, способных объединить под свое начало, то есть претендовавших на верховную власть над всеми мелкими княжествами, ханства. Условно можно разграничить эти центры. В Южном Дагестане такую силу представлял Фатх-Али-хан (Фаталихан) Кубинский (Дербентский), в западном, Нагорном Дагестане – Аварское нуцальство, во главе которого стоял Нуцал-хан (Мухаммаднуцал). (Вследствие того, что властителями Аваристана были два брата Мухаммаднуцал и Мухаммадмирза, некоторые историки, такие как Бакиханов, ошибочно считали Уммма-хана зятем Нуцал-хана. На самом деле Умма-хан был женат на дочери Мухаммедмирзы, то есть на дочери своего дяди. Фактическим же правителем Аварского ханства был Мухаммаднуцал, отец Уммахана.) Формально главенство аварских нуцалов над остальными дагестанскими ханствами и вольными обществами значительно усилилось после вторжения орд Надир-шаха. Сын Казикумухского шамхала Муртузали, не желая подчиниться, подобно отцу своему Сурхай-хану, могущественной Персии, обратился за помощью к правителям Хунзаха - братьям Мухаммаднуцалу и Мухаммадмирзе. Объединенные силы дагестанцев остановили персов и нанесли им поражение в Андадаляльской долине. Разумеется, существенную роль в разгроме Надиршаха оказали аварцы.
Останавливаться на родословной аварских ханов нет смысла, тема данной работы посвящается конкретному историческому персонажу, и посему речь о Умма-хане Аварском начнем с истории его рождения, то есть с того, кем были его родители: отец и мать.
Умма-хан, сын Мухаммаднуцала и Баху, дочь Ханмухаммада Кайтагского, родился в 1175/1761 - 62 году по хиджре. Нуцал-хан, или Мухаммаднуцал Аварский, отец Уммахана, считался одним из владетельных и могущественных правителей Дагестана. В 1774 году, оказывая помощь шемахинскому Агаси-хану, Нуцал –хан встретился на поле боя со своим врагом Кубинским Фаталиханом. В последовавшем сражении Агаси-хан бежал. Фаталихан обманом заманил к себе Нуцал-хана. Затем подослал к нему убийц, которые и закололи владетеля Аварского. Умма-хан, которому во время убийства отца было лет двенадцать—тринадцать, в том же 1774-75 году приступил к управлению своим наследственным ханством, хотя и был тогда еще несовершеннолетним.
Первой женой Умма-хана была его двоюродная сестра, дочь дяди Муххамедмирзы Китлилай. От этого брака детей у Умма-хана не было. Вторую жену Умма-хана звали Хыстаман. Она происходила родом из уцмиев кайтагских. От этого брака у правителя аварского была дочь Баху, которая затем была выдана за Султанахмада Дженгутаевского, племянника Умма-хана, сына его сестры. Третью жену Уммахана звали Дариджа. Это была принявшая ислам грузинка, которую грузинский царь (хан) Ираклий (Гьерекли) прислал в подарок Уммахану со всем имуществом, обязательно даваемым знатной невесте—с тремя кобылами, тремя жеребцами, тремя рабами (лагъ) и одной рабыней (гъарабаш). Дариджа слыла женщиной редкой красоты. Дочь, которую эта Дариджа родила Уммахану, звали Яхсипатимат.
Последняя получила такое имя в честь Патимат—жены Мухаммадмирзы, дяди Уммахана, которая была родом из Яхси (т. е. Аксая). После смерти отца и матери сестра Баху оскорбила Яхсипатимат, заявив: «Тот, кто рожден грузинкой—раб». Не получившая и малой части отцовского богатства, Яхсипатимат проживала на «Ханском хуторе», который располагался к западу от хунзахского селения Ках. Эта молодая женщина, не выходившая замуж, умерла от чумы на указанном хуторе в 1813-14 году.
Став правителем обширных владений, по сути во главе самого сильного на то время феодального ханства Дагестана Уммахан Аварский стал последовательно претворять в жизнь завещание своих предков, которое по устным преданиям гласило: «нуцал Андуник, сын Ибрагима, в своем "Завещании" (1485 г.) советует своему наследнику Булач-Нуцалу: "О, мой племянник, возьми-ка ключи Аварии в свои руки: первые - Аликиличилал (в Ункратле), вторые - дженгутаевских владетелей, третьи - гумбетовских владетелей, четвертые - Анди, пятые - Харуссел (чеченское общество Хири), шестые - Бактлук (между Аварией и Гидатлем), седьмые - хучадинцев и Семиземелья (р. Джурмут). Если ты возьмешь эти ключи, то соль, мед, виноград, железо, рыба и остальное все, в чем человек нуждается, - у тебя и в твоем распоряжении. А иначе все от тебя и твоего народа убежит.»
Выше уже упоминалось о том, что во второй половине 18 века в Дагестане формально сложились два центра, способных подчинить своей власти все мелкие княжества и ханства. Этими центрами были Аварское ханство, которое значительно усилилось после разгрома орд Надиршаха, и Кубинское ханство, во главе которого стал с 1759 года один из выдающихся правителей Фатали–хан Кубинский. Путем захвата силой и подкупов ему удалось значительно расширить свое наследственное владение. Особое значение имел захват им и присоединение к своим владениям Дербентского ханства. В течение нескольких лет в результате кровопролитных войн со своими соседями Фатали-хану удалось установить контроль и власть практически на всем юго-восточном Кавказе. (Несколько раз на стороне врагов его выступали и аварские правители. И, как выше описывалось, во время очередной стычки правитель Аварии Нуцал-хан (отец Умма-хана) был предательски убит). В 1774 году противникам Фатали- хана удалось нанести ему поражение. Фатали-хан бежал в Сальяны, откуда отправил к императрице Екатерине своего человека с просьбой о помощи и покровительстве. В 1775 году на помощь Фатали –хану прибыл русский отряд под предводительством генерала Медема.
Имея на своей стороне столь могущественного союзника, как Россия, Фатали –хан значительно укрепил свои позиции. Это не могло не встревожить аварского правителя Умма-хана. В 1787-1788 г.г. правитель аварский неожиданно атаковал своего противника Фатали-хана в Ахсу и девять месяцев держал его в осаде. Последний вынужден был пойти на переговоры с Умма-ханом и обещал выплатить за кровь убитого Нуцал-хана следующее: выдать замуж за Умма-хана свою дочь Пери-Джахан-ханум и в приданое отдать Сальянский округ. Умма-хан после этого снял осаду и вернулся обратно в свои владения в Аварию. Бакиханов в своей работе «Гюлистан-и Ирам» пишет, что незадолго до своей смерти Фаталихан настолько укрепил свою власть, имея за собой поддержку русских войск, что, мол и аварский Умма-хан и мехтулинский владетель принуждены были поддерживать с ним дружественные отношения. Однако в 1878 году Фаталихан в возрасте 53 лет неожиданно скончался. Есть предположения, что его смерть была не случайной. Вполне возможно, что Фаталихан укрепил свою власть настолько, что стал отходить от опеки России. К тому же при потомках Фаталихана Кубинское ханство резко отошло от влияния России.
После смерти Фаталихана Аварское ханство во главе с Умма-ханом становится бесспорным лидером среди всех ханств и владений Дагестана. Следуя заветам своих предков, Умма-хан Аварский стал последовательно расширять пределы своих владений. Его завоевательные устремления достигли границ Грузии. В зависимость от аварского хана попали грузинский царь Ираклий 2 и шемахинский хан. Они, вышеназванные правители, обязались выплачивать Умма-хану ежегодно по 500 туманов (то есть по пять тысяч рублей).
Здесь следует отдельно остановиться на событиях, предшествовавших завоеванию грузинских владений Умма-ханом. Во второй половине 18 века, когда русские войска вплотную подошли к главному Кавказскому хребту, на территориях, вошедших в состав империи, вспыхнуло восстание под предводительством шейха Мансура. Есть веские доказательства того, что Умма-хан Аварский поддержал действия шейха Мансура. В учебнике «История Дагестана», профессора Р.М. Магомедова об этом сказано следующее: «Весной 1785 года турецкому султану удалось склонить на свою сторону одного из сильнейших владельцев Дагестана – Умма-хана аварского. Султан назначил ему ежегодное жалование в пятьсот турецких пиастров и обещал при вторжении в Грузию на четыре месяца обеспечить его войска провиантом и фуражом. По замыслу султана на Грузию одновременно должны были напасть и турки из Ахалциха, и возглавляемые Умма-ханом наемные отряды джунгутаевцев, акушинцев и джаро-белоканцев. Нашествие на Грузию приурочивалось к началу общей «священной» войны против России.
Когда шейх Мансур, используя классовые противоречия и недовольства русской администрацией на Северном Кавказе, призвал из Чечни горское население в марте 1785 года к газавату, ахалцихский паша сразу появился в Карталинии, а Умма-хан ринулся со своим двадцатитысячным отрядом в глубь Грузии. Царь Ираклий вынужден был вступить в переговоры с Умма-ханом и заключить мир с обязательством выплачивать хунзахскому владетелю ежегодно жалование в размере 5000 рублей (500 туманов). Такую же дань аварский хан наложил и на шемахинского хана».
В советской и ныне в российской историографии правителю Умма-хану ставят в вину то, что он-де сотрудничал с Турцией и чуть ли не был вассалом султана. Однако на поверку все выглядит совсем по иному. Дагестанские владетели, по сути, шертные (шерть – клятва на Коране. – Ф.Д.) договора с Россией подписывали на тех же условиях, что и с Турцией и Ираном. Например, Бакиханов пишет: «Когда Умма-хан в июле месяце 1802 года вступил в русское подданство, сумма вносимая грузинами, была обещана ему русским правительством как пожизненный пенсион, как награду за его верность». (Правда, в документе, приводимом Бакихановым, есть одна неточность, Россия подписала договор с аварскими правителями после смерти Умма-хана). То есть Россия также поступала по отношению к горским правителям, как и Турция: обманом и подкупом. И тех, кто был против такого союза, разумеется, Россия устраняла по-своему. Иных владетелей силой заставляли принять покровительство царя, у других брали в заложники (аманаты) детей, третьих просто устраняли путем убийств и на их место назначались лояльные России правители. Позже, конечно, Россия ликвидировала все исконные формы правления. Но это будет позже, после окончательной победы России на Кавказе.
По воспоминаниям очевидцев Умма-хан был «… красивым мужчиной, преисполненным глубокого достоинства, человеком выдержанным и в тоже время отважным, приветливым и благодетельным. У него было прекрасное лицо, приятный тембр речи. Говорил он на литературном языке и обладал хорошей памятью. С людьми, находившимися в унылом состоянии, он старался перекидываться шутками, чтобы редким, интересным словцом или выражением, успокоить их и даже развеселить. Из уст его никогда не исходили гнусные слова и гневные речи. Будучи и в радости и в горе, при виде народной массы он постоянно улыбался; людям как знатным, так и самым что ни на есть низким, и этим заставлял их забывать свои тревоги и печали. К окружающим себя людям относился с состраданием, был щедр по отношению к ним и оказывал помощь любому несправедливо обиженному человеку, который обращался к нему с просьбой об этом. Положением дел в своем войске Умма-хан Аварский относился с должным вниманием: кормил голодных, регулярно проводил обследования, дарил одеяния плохо одетым, выслушивал тех, что приходили к нему со своими нуждами, а также оказывал помощь беднякам с учетом, однако, их реального состояния. Он справедливо разрешал тяжбы, возникавшие, между жестокими притеснителями и потерпевшими-бедняками. Сам никого не притеснял, даже по мелочам.
Он (Умма-хан) был человеком чрезвычайно мягким и щедрым. Занимаясь политикой, управляя народом, он максимально избегал жестокостей. Если ему и случалось гневаться, гнев свой он скрывал. Когда одерживал победы, получал над кем-нибудь в чем-либо превосходство, соответствующих этому горделивых речей не произносил. Испытаний не проводил. Человека, поступившего дурно или допустившего оплошность, он прощал. По отношению к беднякам был милосердным, (потомству) пленных оказывал уважение, раздавал многие богатства и в результате удостаивался наивысших похвал. Он одарил тысячи людей и, естественно, поэтому его щедрость и великодушие получили широкую известность. Характеризовался он лишь с похвальной стороны.»
Прежде чем выступить в поход, или как говорили его современники, «вступить на путь священной войны», правитель Аваристана вместе со своими храбрыми сподвижниками поступал следующим образом: «Сначала он устанавливал свой шатер, примерно на неделю, в местности Талта, затем, примерно на месяц,—в Тобтида, а затем, примерно еще на один месяц,—в Бутиккал. После всего этого приблизительно на десять дней разбивал свой шатер еще и в местности «Чадир чвалеб тляра». Делал он это исключительно для того, чтобы к определенному сроку, который заранее сообщали народу, воины смогли бы как следует подготовиться и исправить свое снаряжение.
Когда, наконец, шатры появлялись в последней из названных здесь местностей, и весть об этом доходила до всех башен и крепостей, к Умма-хану отовсюду начинали стекаться воины. Передвигались они при этом удивительно красиво—с оружием в руках пешие и конные, с флагами и знаменами, не оставляя дома никого из гордых и действительно храбрых мусульман. Продолжалось до тех пор, пока он с колоннами своих, героев, распевающих священный гимн: Ля иЛяха иЛЛя ЛЛах Мухаммад Расулюллах и возносящих хвалу великому Аллаху и его пророку Мухаммеду,—не достигал равнинной части Джарского вилаята. Затем «с полками, против которых» врагам «не устоять», Умма-хан начинал продвигаться к намеченной цели. Под руководством и постоянным наблюдением этого льва божьего, находившегося всегда впереди, но окруженного со всех сторон джигитующими витязями и знаменосцами, полки мусульман шли против людей, обреченных на гибель. При этом дисциплина и воинский порядок бывали у бойцов такими, что жители населенных пунктов, расположенных на пути, при виде их испытывали истинное удовольствие.»
Но, несмотря на описываемые выше добродетели, Умма-хан Аварский был человеком своего времени. Разумеется, с точки зрения того времени, правитель должен был быть великодушен к своим друзьям и жестоким к своим врагам. Вот как описывает подвиги, (завоевательные) Умма-хана летописец Хайдарбек Геничутлинский: «Сколько крепостей взял своей саблей этот Умма-хан! Сколько населенных пунктов он разрушил, перебив сидевших в них героев! Сколько женщин, детей и взрослых мужей увел он в плен!
Так, Умма-хан разрушил крепость Вахани (Бахан) и увел в плен
прятавшихся в ней женщин и детей. Против обитателей Вахани он
действовал до тех пор, пока над ними не проухали совы—символ смерти, пока их не охватил всепожирающий огонь, пока опустевшая земля их не превратилась в убежище для завывающих волков.
Умма-хан захватил также Нахичеванскую (Нахчуван) крепость, после чего нахичеванцы впали в самое, что ни на есть униженное состояние.
Благородный, высокочтимый и прославленный эмир Умма-хан мастерски продержал тогда город Нахичевань в осаде в течение семнадцати дней. Наконец он взял его саблей. И вот, когда воины Умма-хана спокойно отдыхали, на них напали вдруг войска семи ханов Азербайджана. Дело в том, что последние возымели намерение сначала искоренить с лица земли всех дагестанских воинов, а затем—установить свою власть над подчиненным Грузии кочевым населением. Этими семью ханами были: Мухаммад-хан Ереванский, Хусайн-хан Хойский, сын марагинского Ахмад-хана, Мустафа-хан Карадагский, сын урмийского Мухаммад-хана и Абдал-бек Курдский. С ними были еще и воины, пришедшие из других краев и городов, многочисленные, как песок. Войска ханов вступили в бой, но были побиты. Они были тогда по милости Аллаха опрокинуты и этим посрамлены, а затем при Его помощи обращены в бегство в состоянии крайнего озлобления. Лучшие витязи-кавалеристы из войска победоносного Умма-хана приступили к их преследованию. Кавалеристы эти поражали ханских воинов, убивали их, сдирали с них оружие и одежды, брали в плен, ибо они—часть победоносной партии приверженцев Аллаха. В итоге из войска перечисленных выше великих властителей Азербайджана только убитых было как минимум около пятисот человек. Среди них оказался и особо удачливый ранее богач Абдал-бек Курдский—личность широко известная как среди мирных поселян, так и среди воинов. Затем была произведена еще одна атака. В ходе ее, однако, часть дагестанских воинов обратилась в бегство. При этом было убито
несколько молодых дагестанцев. После вечерней молитвы обе враждебные друг другу группировки разошлись в разные стороны. Войска, собранные Азербайджана, понеся потери, отошли к берегам Аракса (Араз), разочарованные тем, что поставленных целей достигнуть, не удалось. В названном месте, проглотив унижение и позор, они и остановились. Что же касается воинов Умма-хана, то они еще целых два дня спокойно просидели в Нахичеване. Тут вдруг к дагестанским воинам прибыла из карабахских провинций
делегация с просьбой о помощи. Члены ее сообщили им, что на них,
карабахцев, напали с грабительскими (чапавул) целями конные отряды
из Карадага. Дагестанцы согласились выступить на бой против этой
вооруженной черни и двинулись в путь. Кизилбашн же, собравшиеся (на берегах Аракса), услышав о движении дагестанцев, предположили: «Воины Умма-хана по своей давней привычке идут в набег (чапкен) сторону Еревана». Из-за отсутствия согласия: как во мнениях, так и по чисто военным вопросам, кизилбашские войска тогда, однако, рассеялись. Часть армии Уммахана вместе с небольшим по численности
подразделением из войска Ибрахим-хана Карабахского, двигаясь на зов
о помощи, подошла тем временем к пределам Карабаха. Около моста
через Араке дагестанцы настигли, наконец, грабителей—карадагских
воинов и тут случилось обратное тому, чего те корыстно желали. На
земле этой им стало тесно — множество карадахцев, было убито и взято в плен. Остатки же этих грабителей были при помощи Аллаха обращены в бегство вместе с войсками своего владыки Мустафа хана. Последний, удирая, оставил тогда в руках у воинов Умма-хана даже свои палатки и прочее имущество. Дагестанцы, благополучно достигнув арочного моста через Аракс, остановились в том месте. Успешно действуя оттуда, они разорили многочисленных раятов и прочих сельских жителей Карадага, прежде чем те успели принять меры предосторожности. Дагестанцами были, таким образом, распространены, при помощи всемилостивого Творца, военные действия и на часть Азербайджана. К числу деяний Умма-хана относится также уничтожение населения крепости Гумуш, когда воинами были захвачены богатства, находившиеся в ней. Одним словом: в каждом селении, в каждом городе, куда врывались войска Умма-хана, налицо были всегда смерть и разрушения. Что касается мелких крепостей и замков, завоеванных Уммаханом, то их не счесть.»
О битве, первой и единственной, Умма-хана с русскими сохранились крайне противоречивые сведения. В дагестанских летописях об этом говорится: «Мусульманские войска, вступившие в сражение без разрешения своего владыки Умма-хана и его знаменитого визиря Алискандар-бека, пошли в атаку. Русские войска начали, было быстро отступать. Эти неверные, среди которых было к тому времени же множество убитых, попали в очень тяжелое положение. Но тут надо же: отступающим русским преградили путь дагестанские герои и отряд грузинских витязей-кавалеристов. Увидев, что бежать теперь некуда, убедившись, что их ждет неминуемое унижение, русские укрылись тогда в одном подходящем месте, и решили сражаться до тех пор, пока у них будут силы и возможности. Вот тут-то они и стали воевать как свирепые львы. В результате мусульманские войска потерпели поражение».
А вот что об этом же сражении пишет Мирза –Адигезаль- Бек в книге «Карабаг-наме»: «..дагестанские войска, во исполнение приказа своего командующего, ринулись в бой. Когда лезгины начали приближаться к русским войскам, упомянутый генерал (Лазарев) приказал немедленно зарядить драконоподобные и огнемечущие пушки, а доблестным солдатам приказал с гиком и криком «ура» лететь молниеносно на врага Дагестанские войска заметили, что пушечный огонь русских все вокруг превращал в море огня..» Как видно из этого отрывка, ни о какой доблести и искусстве, как об этом пишет в русской историографии, что, мол, русские малыми силами разгромили войско Умма-хана, не может быть и речи. Русские могли победить дагестанцев только лишь более грозным и совершенным на то время оружием – артиллерией, которой у Умма-хана не было. Это позже мюриды Шамиля научатся побеждать русских, невзирая на перевес в технике, то есть в артиллерии. Сражение, в котором Умма-хан недооценил силы русской армии, закончилось поражением его войска.
О смерти Умма-хана в русской историографии очень мало сведений. После вышеназванного сражения с русскими он неожиданно умер. В некоторых русских документах говорится о том, что правитель аварский умер от ран, полученных им во время сражения на реке Иори в 1800 году. В письме же генерала Лазарева генералу Кноригу говорится, что Умма-хан Аварский умер от болезни в марте 1801 года в Белаканах. Похоронили великого Аварского правителя в Джаре возле Джума мечети.
Умма-хана Аварского считали великим правителем не только его друзья и союзники, даже царские полководцы Кавказской войны в своих мемуарах и исторических трудах отзываются о нем с уважением. Вот что пишет, например, генерал Ермолов в своих воспоминаниях: «Последний перед сим владетель (Аварский Ф.Д.) Умай-хан был знаменит в здешних странах военными своими подвигами. Не раз делал на Грузию нападения, разорил серебряные и медные ее заводы. Пользуясь дружбою ахалцыхского паши, чрез земли его вступал в Имеретию. Прошел однажды Эриванскую область беспрепятственно, но близ города Нихичевана был разбит персиянами. Долгое время благоприятствовавшее ему счастье привязало к нему многие горские народы, алчные добычи, и он являлся, сопровождаем будучи большими силами. Он приучил их к грабежам, и Грузия, можно сказать, почти беззащитная, внутренними раздорами истребляемая, удовлетворяла их алчности..» Разумеется, вышеприведенный текст, несмотря на тенденциозность, оно и понятно, ведь Россия оправдывала свои завоевания как защита христианской Грузии от набегов мусульман. Однако союзником Умма-хана во время его последнего похода в Грузию был грузинский царевич Александр, который был противником « добровольного» вхождения Грузии в подданство России.
Умма- хан Аварский умер в расцвете сил, так и не сумев исполнить заветы своих предков, расширить и приумножить свои владения. (Возможно, и объединения всего Дагестана в единое государство). Скоропостижная смерть этого поистине великого человека и одаренного правителя лишила очередного шанса объединения Дагестана в единое государство, как говорится, «сверху». Может, виной тому было то, что Уммма-хан Аварский не рискнул использовать для объединения страны идеологический фактор, который потом взяли за основу последователи Курали-Магомы Кази-Мулла и Шамиль. Централизация любых государств, как показывает история, основывается на жестокости, порой чрезмерной жестокости, и последовательности в своих действиях. А может быть, к смерти Умма-хана Аварского причастна Россия, как считают некоторые его почитатели. Столь непонятная смерть его в расцвете лет, как и смерть его противника Фатали-хана, который, как упоминалось выше, умер в возрасте 53 лет, наводит на мысль, что их смерти были нужны кому-то. Обстоятельства, последовавшие вслед за смертью Аварского правителя красноречиво говорят, что смерть его была нужна только лишь России.
Спустя пару лет после смерти Умма-хана Аварского царские войска под командованием генерала Цицианова завоевали ханство Карабагское, ханом которого был зять Умма-хана Ибрагим хан и союзное Аварскому ханству Джаро-Белоканское вольное общество. Прямых наследников у Умма-хана Аварского не осталось. Пришедшая к власти энергичная и деятельная Баху-Бике Хунзахская, дочь Умма-хана, была занята другими проблемами - как удержать за собою и за своим малолетним сыном власть. Царское правительство, которое применяло на Кавказе извечный закон «разделяй и властвуй», свою работу выполнило с завидной последовательностью. Ни один из иных дагестанских владетелей той эпохи не обладал такой, как ныне выражаются, харизмой и доверием, каким обладал правитель Аварский Умма-хан. Когда со смертью Умма-хана Аварского рухнула сама идея объединения Дагестана, а может и всего Кавказа «сверху», то есть каким-нибудь сильным и влиятельным правителем, в истории Кавказа начинается новый этап борьбы с царской колонизацией «снизу» с выдвижением на роль лидера выходца из народных масс и с использованием религиозного фактора, то есть движение известное ныне в истории как мюридизм.
(Продолжение следует)