Летом к нам на каспийское побережье из Москвы прилетел с родителями маленький внук Левушка. Они убегали от пожаров и удушья, охвативших центральную часть России.
Левушка был еще совсем маленьким полугодовалым несмышленышем, неуверенно сидел и не умел ползать.
Наше южное беспощадное солнце обожгло их и обволокло влажным приморским жаром. На улицу можно было выходить только до десяти утра и после шести вечера. Почти сутками в доме тихо гудел, охлаждая воздух, кондиционер.
Мы ежедневно, порой по два раза в день, ходили на море, благо до него от дома всего каких-то двести метров. Вода в море прогревалась до тридцати градусов. Погода стояла спокойная. Море всем видом напоминало, что оно на самом-то деле не море, а большое прозрачное приветливое миролюбивое озеро. Сквозь толщу воды видны были камешки на дне и легкомысленные стайки рыбок.
Леве очень нравилось купаться и плескаться в море. На него надевали специальный надутый воротник, и он весело плавал сам, стуча ножками по воде и радуясь разноцветным брызгам.
Он быстро стал расти и развиваться. Уже через день после приезда начал ползать, а потом и вставать на ножки.
С приездом внука вся жизнь в доме изменилась. Весь спокойный консервативный уклад дедушки и бабушки был нарушен. Приезд внес множество неудобств. Мне, от природы жаворонку, пришлось укладываться спать заполночь. Я перестала делать ежедневную утреннюю зарядку и позабыла про разгрузочные дни. У меня не было лишней минутки посидеть в тишине и покое у компьютера. Появились ежедневные неотложные обязанности, которых я могла до этого избегать. Помимо прочих домашних дел, я придумывала и готовила различные вкусные блюда, чтобы откормить молодых родителей; играла с внуком по утрам, когда все спали; купалась с ним на море; прогуливала его по вечерам в приморском парке. Жизнь стала напоминать карусель. Дни мелькали. Порой, кружилась голова. Казалось, упадешь, и не будет сил подняться.
Когда улетел Левин папа, внук вдруг очень полюбил дедушкину подушку. И было необыкновенно трогательно наблюдать, как он обнимает ее и жмурясь прижимается к ней всем своим маленьким тельцем. Ему нравилось засыпать на подушке. Мы отдали ее Левушке. Но и к новой дедушкиной подушке он остался неравнодушен. Вероятно, ему нравился мужской дух, чем внук очень подкупил дедово сердце.
Но вот на полной скорости затормозила и остановилась карусель. Только днем купались на море, а вечером уже собрались и улетели наши гости в далекую и холодную осеннюю Москву.
И у нас вдруг испортилась погода. Прохладный ветерок бесцеремонно ворвался в раскрытые окна и по-хозяйски загулял по опустевшей квартире. Мимо комнаты внука стало трудно проходить. Она поблекла и онемела.
Мы, как два сыча на ветке, забрались в самую маленькую комнатку большой квартиры. Закрыли окна и двери. Сидим и молчим.
- Все, он нас позабудет. Детская память короткая, - вздыхает дед.
- А мне и не надо, чтобы он нас помнил, - говорю я. – Я сама не забуду, и мне будет его не хватать всю жизнь.
Утром раздается звонок. Это Москва.
- Как дела? Что нового? Как Лева?
Голос дочери в трубке нас успокаивает. Все хорошо. Только Лева почему-то не рад дому. Пугается шкафа, не хочет играть с мячом. Озирается вокруг и, как бы спрашивает: «Когда пойдем домой?». Ищет знакомые лица.
Дед кричит в трубку:
- Лева! Левушка! Привет! Как ты там без нас?
Дочка отвечает:
-Улыбается. Заглядывает в трубку. Прижимает ее к себе, облизывает-целует.
Теперь подошла моя очередь.
-Левка-морковка, привет! Как твои дела?
- Мама, он плачет! Он услышал тебя, тянет ручки и хочет к тебе!
И я плачу. И я хочу к нему.
Раньше возражала, когда говорили, что внуков любят больше, чем детей. Ведь внуки – это дети наших детей, а значит, не наши дети. Как можно их любить больше? Вообще, разве можно кого-то из детей и внуков любить больше, а кого-то меньше?
Нет, я их люблю одинаково сильно.
Но вот СЕГОДНЯ мне ближе всех Левушка.