====And I find it kind of funny, I find it kind of sad
The dreams in which I'm dying are the best I've ever had
Gary Jules, "Mad World"====
Поверхность пола не подавала ни единого признака жизни. Голая, серая, застывшая навеки бетонная масса не привлекала внимания ни единой своей деталью, не в пример тому, как это обычно бывает, если куда-нибудь долго смотреть, - вот, например, если перевести взгляд немного вверх, на стену, то на ней обязательно проявится бесконечная карта одного из потусторонних миров (а то, что если мир потусторонний, то он не уникален в своей сущности, не вызывало сомнений, да и вряд ли он стал бы вдруг обрываться на каком-либо меридиане или полюсе) со всей совокупностью его материков, островов и архипелагов; можно было рассмотреть даже теплые и холодные океанские течения в очертаниях темных трещин – но в глубине их зияла всё та же самая бесплотная невыразительность пола. Поэтому Эрих пытался смотреть налево, поверх чисто символической площадки, что служила одновременно и подобием подоконника для филигранно вырезанного прямоугольного прохода в другой коридор, который просто-таки светился отблесками лоснящегося паркета, а где-то в самом конце коридора была еще одна дверь, деревянная и совершенно непрозрачная – дверь эту никто так и не открыл ни разу с того момента, как Эрих занял свое место на жесткой, хотя и прогнутой скамье в считанных десятках метров от нее. Теперь каждая клетка его тела стремилась получше различить дактилоскопические штрихи, кривые, неправильной формы пятна и спирали, теряясь в завитках и уже не обращая внимания на весь узор в целом. Эриху подумалось, что дверь эта могла бы стать самой интересной и уникальной среди множества других дверей, раз на ней нанесено такое количество отличительных знаков; главное только, чтобы к ней никто и никогда не прикасался.
"Гражданин Гофнарр, вы должны идти, очередь подошла", - разрезал тишину неприятный латунный голос, мужской или женский – сразу понять было невозможно, он будто бы принадлежал чему-то среднему, если не сказать – механическому. Чтобы увидеть источник металлического лязга, Эриху пришлось резко обернуться, боковым зрением заметив очередной континент облупленной краски на стене, поднять голову и сразу же пожалеть о спешке из-за легкого головокружения, что дало знать о себе неожиданным потемнением необычайно чисто выбеленного потолка и почти потерявшего с ним контраст неестественного силуэта головы на его фоне. "Гражданин Гофнарр, - голос снова прошил коридор, приобретая новые зеленоватые оттенки, еще более отталкивающие, - вас не будут ждать, пройдите немедленно в камеру", - голос постепенно отдалялся по направлению к другой двери, выкрашенной серой краской, частично растворяясь в ледяном бряцанье ключей, частично звеня с ними в унисон. Эрих, едва увидав полоску тьмы за приоткрытой дверью, вскочил с места и тут же метнулся туда, стараясь не обращать внимания на ужасающее отстукивание собственных подошв о мертвую поверхность пола. Уже у самой двери он заметил, что обладатель латунного голоса был обут в туфли на довольно высоких каблуках, - вероятно, женские, однако удостоверяться в этом у Эриха ни малейшего желания не было.
Тьма постепенно расступалась, рассеивала свой плотный покров, чтобы дать проявиться нескольким невыразительным линиям. Здесь было почему-то теплее, чем в коридоре, Эрих ясно ощутил, как его лицо раскраснелось с непривычки, но комната почему-то казалась пустой. Вдруг зажгли свет, и сквозь секундное ослепление резануло то самое, металлическое: "Удачи", а дверь захлопнулась моментально, так, что было понятно: по ту их сторону действительно очень-очень спешили. Взгляд Эриха вновь устремился туда, где еще в темноте проступали линии; на этот раз они трансформировались в целую человеческую фигуру. У нее было уставшее лицо, с темными мешками под глазами, но губы и волосы были совершенно иными – в них можно было различить мельчайшие отблески, штрихи и черточки, проследить за довольно мягкими еще контурами, очертившими их; немного ниже худая шея утопала в воротнике неряшливого вида робы, точная копия которой была надета сейчас и на нем самом. Незнакомец посмотрел Эриху прямо в глаза и наконец нарушил молчание: "Так тебе сегодня восемнадцать, да? Пару лет назад и я так приходил, ну, ты понимаешь, и вот так получилось", - он пожал плечами скорее нервно, чем растерянно. "Да-да", - еле слышно даже для себя самого отозвался Эрих, пытаясь одновременно бороться со стуком в висках, который, казалось, сам по себе вынуждал лицо пылать назло обладателю. "Правила ты знаешь, - быстро проговорил незнакомец, - вот, у двери оставили оружие, видишь?" Эрих обернулся, чтобы увидеть ранее не замеченное, - и правда, на полу, отдельно от всего, оставаясь как бы лишним, лежал арбалет, заряженный необычайно тонким для столь крепкого инструмента болтом с блестящим острием. Затем Эрих сделал несколько шагов, поднял оружие и не раздумывая направил его на незнакомца. Снова взглянул на его лицо – темные мешки были уже менее выразительными, зато покрасневшие сухие губы четко выделялись на фоне кожи, к которой на щеках тоже прилила кровь, словно у горячечного больного; вдруг Эрих с ужасом осознал, что это лицо он уже где-то видел, даже нет, оно было слишком похоже на его собственное, которое он каждое утро видел в зеркале ванной, которым кто-то даже восхищался, а кто-то и прибегал к рукоприкладству из-за этих восхищений.
Нет, нет, полно же. Стреляй, это же несложно.
Незнакомец уставился в глаза Эриха уже самоуверенней. Тот посмотрел сперва на него, потом на арбалет, который уже подрагивал в руках, которому не терпелось выстрелить, потом снова на незнакомца – и как-то неловко провел рукой по острию болта, до крови процарапывая ладонь. "Смерть наступит через минуту", - у Эриха потемнело в глазах, а в груди застрял болезненный ком. Он опустился на пол, теперь казавшийся еще более ледяным, чем был, и отбросил оружие, выдавливая из себя: "Иди же, там ждут", - и уже больше ничего не видел и не слышал. Незнакомец, окинув быстрым взглядом тело юноши, лицо, где угадывались его собственные черты, вытащил у него из кармана документы и нажал кнопку звонка. Дверь открыла невысокая женщина в форме, всё еще молодая и довольно милая, негромко, будто сочувственно, молвила: "Пройдите к выходу, господин Гофнарр, тело уберут". Когда он проходил через контрольный пункт и у него проверяли документы, разницу между лицом на фотографии и его собственным никто не заметил.
P.S. Чтобы укрепить характер молодого поколения, после наступления совершеннолетия каждый юноша (или девушка) должен был пройти тест на зрелость. Тест состоял в том, чтобы, оказавшись в камере с преступником, человек провел казнь нарушившего закон, выстрелив из арбалета болтом с быстродействующим нейропаралитическим ядом; в случае же отказа или уклонения от процедуры он сам становился преступником и подвергался заключению вплоть до момента казни. Разглашение в любой форме того, что при помощи баз данных по заключенным и гражданскому населению объект тестирования и преступник подбирались таким образом, чтобы внешне они имели как можно больше общих черт, преследовалось по закону в установленном порядке.