Это было интимно как шепот на ухо…
Она лизала ухо. Чуть покусывая. Ему было так приятно. Школьные парты раздвинуты. Они только вдвоем тут. Вообще только они, больше никого в целом мире. Весь он только их. Это…
Это действительно приятно…
У Вики очень приятный язычок. Был…
-Мне плевать!... тотально! Понимаешь?! Плевать!!
Он шел, практически бежал по коридору…
У Олега была за городом дача. На самом деле у его родителей, но он… как бы это помягче… прихватизировал её в 11 лет. И твердо заявил, что это его собственность, и он туда кроме как по своей воле и желанию никого не пустит. Его отцу дача не нужна была. Ему и некогда было ей заниматься, матери тоже.
В результате он так оказался один, как и хотел.
Вадим был одним из немногочисленных его друзей. Им там было хорошо вдвоем. Они делали что хотели. Перекрасили забор. Разрисовали калитку. Искали по всем огородам черепа дохлого скота и, найдя два (разных ну да ладно) повесили на штыри у входа. Постепенно дача приобретала весьма странный и воинственный вид…
Они там и играли…
Они были еще детьми тогда. А вот сейчас… кем они были?
Он любил приводить, а точнее заводить «друзей» в этом своем мире-крепости.
То пара котят, то щенок подобранный им где-то среди почти бескрайних для тогдашних взоров мальчугана огородов и дач, раскинувшихся за городом на многие километры…
Были и хомячки и черепаха, была змея, что он как то отыскал в округе.… Все они жили у него какое-то время, за всеми он смотрел и ухаживал, как мог и отпускал,… как только с ними наигрался. Это были игрушки, только живые... и от этого еще более дорогие. Ибо он сам их выбирал. Странный он всегда немного был.
Мы вместе с ним ходили в художку. Рисовал он великолепно,… но никогда не сдавал домашки…. Вообще. Он не мог рисовать то, что ему говорили или необходимо было. Только вольные темы… преподавателям пришлось привыкнуть к этому. Ведь отчислять и выгонять его не было причин. Он и не давал повода… а если и дал бы не обратил на это никакого внимания. Его словно не интересовало ничего на свете кроме его собственных желаний…
Ну, вы поняли уже каким он должен был быть интересным, чтобы при таком характере и явном наплевательстве на других людей с ним все равно хотелось общаться.
А мне тогда очень хотелось. Но я всегда натыкалась на две стены как пыталась с ним познакомиться, первая это моя собственная замкнутость и,… наверное, робость. Вторая это что-то в нем самом. Олег и Вадик шли всегда вместе, они везде были вместе. Это давало повод для слухов. Но никогда не обращала на слухи внимания.
Все что тогда произошло, я раскопала сама, частично мне рассказала Света. До того как её направили в лагерь для несовершеннолетних преступников…
Я не хочу ничего рассказывать о себе, ведь к делу это и не относится. Все равно я так и не смогла подойти и поговорить с ним. Нет, мы иногда обменивались фразами. Но это не тот разговор…
Вадим как обычно бежал через проезжую часть прямо перед самым идущим навстречу потоком машин. Как всегда успевал. И прибегал целый.
Там был засов. Но когда кто-то был внутри, он валялся на земле. Ключ был под металлическим листом у дерева. Он оглядывался по сторонам, нет ли кого из прохожих доставал ключ и отмыкал второй замок. Бежал вглубь сада и кричал. Все ближайшие дни они были свободны. Школы закрывалась на карантин. Причем уже весной. Перед самым летом.
Это было счастье длиной в неделю, а может и больше.
Но это для него. Для Олега счастье было в каждом дне. Если ему было нужно, он прямо посреди занятия начинал спокойно так собирать портфель, не обращая внимания на взгляды и замечания. Он не придумывал отговорок, он просто уходил…
А Вадим потом сидел как на иголках, у него не всегда хватало наглости бежать сразу за другом.
Не со всех уроков так можно было, не все преподаватели потом не вызывали родителей. Родители Олега просто не приходили, а когда преподаватели (очень редко) шли к ним домой, они, во-первых, их редко заставали, отец – командировки, у матери – свой клуб литераторов, где она проводила вечера. Если не ночи. Во-вторых, даже если им и удавалось переговорить с ними, все заканчивалось стандартным – «если ушел значит была причина». Многие потом жаловались, прямо на занятиях что современным родителям стало окончательно плевать на их детей.
Школа закрывалась на карантин. Это были почти магические слова, но когда Вадим их не сказал, а скорее прокричал в ухо другу, тот только поморщился. И пошел вглубь дома.
Весь его внешний вид был Вадику знаком. Так он шел каждый раз как кого-то «заводил».
-Ну и кого на этот раз ты привел сюда? – он ожидал увидеть кого угодно, но только не это.
На ковре, рядом со старым телевизором уткнувшись лицом в книгу лежала, а точнее спала девочка.
Олег вошел на цыпочках. Последний раз он так тихо ходил, когда два года назад они ловили с ним наживку для ловли сома в окрестных водоемах. Которого кстати там и не оказалось. Они поймали огромное количество зацепов, несколько обрывов и парочку карасей и все…
-Посмотри, смотри какая тонкая неё шея…
Тихий шепот Олега, у него действительно взгляд художника.
Девочка спала. Вадим молча смотрел на неё и её шею. Потом так же тихо на ухо спросил:
-Ты теперь всех окрестных девчонок будешь суда приводить?
Тот рассмеялся так громко, что девочка заворочалась и повернулась. Теперь было видно, что не только шея у неё такая длинная и очень тонкая. Красивые ресницы. Она спит. Олег хватает друга за рукав и тянет из комнаты.
Потом он рассказал, как было дело. Она бродила тут и искала что-то. Или кого-то. Кого так и не сказала. А он, стоя на крыше, где они всю прошлую неделю мастерили наблюдательную площадку для их телескопа, смотрел за её передвижениями.
Собственно можно сказать испытывал их детище. Наблюдал. Пока что за землей.
В результате он не выдержал и полу-спустившись полу-спрыгнув с крыши побежал к ней.
Все так и было, - твердо заявил он, смотря в недоверчивые глаза Вадима. Тот промолчал.
Слухи про них теперь стали совсем невыносимыми. Я, сидя на своем месте, слышала, как две дуры спереди от нечего делать завели эту тему. И одна второй, новенькой этого года, говорила, что у них в классе учатся два парня, которые… живут вместе и еще с какой-то девчонкой на даче, одни, зачастую и ночуют там…
А потом в нашу школу перевелись из 21 две девчонки, и обе в наш класс. И одна из них, сразу как увидела Олега, бросилась к нему чуть ли не на шею…
Я смотрела секунду на эту сцену, а потом через силу отвернулась. И встретилась взглядом со второй. Мы стояли у крыльца школы. Дул ветер, легкий, но уже прохладный. Лето закончилось, и мы шли уже в седьмой класс…
Но мне, почему-то стало так зябко сразу. Захотелось побежать в помещение и согреться. Что я и сделала. Но потом никак не могла отогнать от себя мысль, что пронзил меня не холод, а её ответный быстрый и совсем не напряженный, но какой-то странный взгляд…
Потом я узнала, что первую звали Викой, а ту вторую, странную и какую-то… зябкую что ли – Светой.
Они были подругами. С детства. Так коротко и просто ответила на все вопросы Света, все время она почему-то смотрела в окно.
Они тоже, как и Вадик с Олегом всегда ходили вместе. И не смотря на все попытки пройтись с ними и побольше узнать мне каждый раз становилось не ловко. И холодно, что ли. А когда думала про Олега тепло. Но и тут и тут не получалось…
Она познакомила их со своей подругой, но та каждый раз проводив Вику до их дачи, уходила. Сразу, никогда не останавливалась, никогда не оставалась даже на пять минут.
Они были теперь всегда и везде втроем. Достроили свою «обсерваторию» и вместе смотрели в небо, искали звезды по атласу. Потом Вадик достал старый ноутбук, и весь его перебрал, корпус был треснутый, пришлось заменить видеокарту и аккумулятор. Видимо на ноутбук кто-то сел и его выкинули. Там стоял 1000 Селерон, и им этого хватало. Корпус Вадик приспособил деревянный от портативного мольберта. Это был, наверное, самый странный модинг ноутбука в истории. Они вырезали отверстия по всей его поверхности. Они еще много чего с ним делали, но через неделю он был готов и в рабочем состоянии. Старый Зенит Е сменила новая 9-мегапиксельная камера. И теперь они были не ограничены в снимках осеннего ночного неба. Ста пятидесяти миллиметровый рефлектор, что они собрали втроем, был почти круглосуточно устремлен в небо. Они перерыли весь интернет в поисках софта для обработки специфических получаемых при помощи подобной связки фотографий.
А потом Вадик скачал одну из первых версий Go(o)ogl Earth. Теперь помимо всех далеких и манящих мест на нашей планете им были доступны фотографии неба, выполненные самыми крупными телескопами на Земле!
Они были счастливы тогда там втроем.
…
Они жили там втроем, просто встречали каждый день и были счастливы. Вместе ходили в школу. Потом Вика пошла в художку и мы вместе же из школы шли туда.
Словно все было слишком хорошо, чтобы продолжаться вечно…
А потом она погибла. Случайно. Так часто это происходит случайно. И когда тебя нет рядом. Я никогда больше не буду тех, кого люблю отпускать от себя дальше пары метров.
Но ведь Свету «отпустила»…
А мне что нужно было последовать за ней?
Как он. Так же выбрать и пойти.
Я не знаю. Я об этом много думала, наверное, я все же не такая. Я не могу…
Вот так все в жизни бросить и решиться на подобный поступок.
Наверное, это мне наказание.
Что я всех так теряю.
И не могу сама идти за ними.
Я трусиха…
Они встретились в дверях школы. Она молча на него смотрела. Он не хотел говорить. Просто попытался пройти мимо… и не смог. Так и остался стоять.
Они говорили, он спрашивал, она отвечала. Про Вику. Долго. Всю ночь. Она все рассказала. Честно, как и было. Спокойным и слегка холодным голосом. Но таким успокаивающим. Каким только Света могла говорить. Так тихо. На грани шепота в ухо. Когда губы так близко-близко.… И слышно дыхание.
Оно говорит о многом. Сами прикосновения губ к ушам, воздух… нежность тишина покой и полная оторванность от мира. Хочется, чтобы это продолжалось вечно.
Ты хочешь пойти вслед за ней?
Хочешь, - её голос был таким тихим, только для него, прямо на ухо, - я убью тебя?
Он странное это воспринял. Тут все было не так, как должно было быть. Он промолчал и не изменился в лице. Только чуть сильнее к Свете прижался.
Олег молчал и тихо обнимал её, а она под ним лежала…
И тихо улыбалась, глядя в потолок. Тишина стояла такая, что можно было слышать, как в соседней комнате делает свою неинтересную работу сверчок.
Неправильный вопрос в устах той маленькой еще, но уже такой холодной девочки.
Неправильный ответ, в его устах, такого теперь… по-настоящему одинокого мальчика.
Шел дождь. Она стояла, я бежала. Под деревом мы вместе. Она молчала и я молчала. Она смотрела. Она такая мокрая. А уже осень. Сегодня и вчера еще тепло было, но дождь осенний. Она что… совсем не мерзнет?
Я тогда еще не знала, что произошло в ту ночь. Она молчала и смотрела, как падают капли с листьев. Видимо ей нравилось смотреть на то, на что обычно никто не обращает внимания.
Мне вдруг, сама не знаю почему, захотелось её к себе прижать и так нежно и долго стоять не отпуская. Я сама при этом замерзну, промокнув, ну и пусть.
-Можно я согрею тебя?
-Меня никто не сможет согреть.
-Она развернулась и пошла прямо под все усиливающийся дождь.
-Даже Олег?
-Даже он…
-Я соврала тебе, - вслух подумала Света, - они найдут и кожу под ногтями,… и сперму у меня вот тут… и не только её.
Она обещала ему, что все скроет, но ничего скрывать не стала. Ей это было… неинтересно, наверное.
Ей было все равно.
Её судили, конечно. Никто так и не понял, почему она это сделала. Она ничего не скрывала, но при этом ничего и не объясняла.
Все считали – ревность или месть. Она молчала и смотрела то в окно, то в стол.
Ей было 12 лет. К тому же, как оказалось, она была беременна. Поэтому наказание было мягким. Кто-то поднял вопрос о её вменяемости. Но адвокат сказал родителям, что лучше пусть она попадет на пару лет в колонию, чем в психушку. Тем более учитывая её прошлое, характер, и её ребенка от силы она там пробудет полгода. Если не начудит чего. И вообще…
Лишь когда зашел разговор о её ребенке, она вскинула голову и так странно и металлически посмотрела на своих родителей.
Те больше ничего не смогли сказать…
Она шла по коридору. Тихо, тут так тихо…
Это хорошо. Она создаст вокруг себя поле тишины.
Если кто-то помешает…
Она никому не позволит этому помешать.
Не дать ей теперь…
Слушать тишину…