ЭТО БЫЛО ОСЕНЬЮ…
Эжен Потье
Это было осенью. До Парижа оставалось километров пятьдесят...
Сегодня, в осенний день, когда выглянувшее из-за туч солнце превратило серый дождь в сноп золотистых лучей, он, гоня свою машину по скоростной дороге, снова все вспомнил. И увидел все в ярких красках и в самых подробных деталях. И вспомнил каждое слово, сказанное ей. И снова был потрясен, как хорошо память хранит самые счастливые дни нашей жизни!
Так было каждый раз, когда они расставались. Через несколько дней одиночества память напоминала о тех добрых временах, когда они были вместе.
Вместе!
Нет ничего лучше на свете, чем быть с Любимой рядом!
… – Сверни здесь! – Она смотрела на указатель. Он увидел дорогу, уходящую от автострады, и повернул направо.
Потянулись дома. Она удивленно рассматривала новые строения. Их архитектура не слишком отличалась друг от друга. Высокие заборы, за ними коттеджи из красного кирпича, высотой два, даже три этажа, с высокими крышами.
– Сколько здесь понастроили! – сказала она.
«Черт их побрал!» – подумал он. Между домами не было ни одного просвета. Дорога петляла, но за каждым поворотом вырастали новые дома, по тротуарам шли люди, навстречу ехали машины.
– Нет, здесь мы ничего не найдем! Разворачивайся!
«Она права!» – сказал он про себя. И развернулся. Машина поехала обратно.
– Сверни здесь! – сказала она через метров пятьсот. И они поехали незнакомой узкой дорогой.
Дома кончились. Справа тянулось скошенное поле, подступавшее прямо к дороге и отгороженное от нее глубокой канавой и проволочным забором. Слева тянулся густой лес без единого просвета. Был ясный день, и солнечные зайчики играли на капоте машины, искрились в вершинах деревьев, создавая живописную картину природы, которая уже чувствовала приближение осени.
– Так мы доедем до следующего городка! – сказала она.
Он управлял машиной, ехал быстро, внимательно смотрел вперед, в надежде увидеть хоть какой-то съезд с дороги. Ее голос, в котором он уловил веселые нотки, успокаивал его, и краем глаз он заметил, что она даже улыбается. А ситуация было просто идиотская! Дорога была зажата между лесом и канавой.
«Надо обязательно изучить на будущее укромные места. И почему я не сделал этого раньше?» - подумал он, добавив в свой адрес обидные слова.
– У нас есть еще пять минут! – весело сказала она и показала рукой вперед. И в этот миг он тоже увидел широкую обочину слева и заехал на нее.
– Развернись!
Он развернулся и, выключив мотор, резко повернулся к ней, протянул руки, они бросились в объятья друг друга, будто не виделись две тысячи лет…
– Не спеши! – тихо сказала она.
Он снова потянулся к ее губам. Рука его скользнула между ее ног. Он страстно захотел ее. О, как он хотел ее! Он поднял ее свитер и увидел обнаженную грудь. Обнаженную! Налитую, упругую! Самую прекраснейшую грудь в мире!
Он приник к ней губами.
Она зашептала:
– Как я хочу тебя! Как тогда, когда ты, не спрашивая, с силой обнял меня, повернул, нагнул, я все это помню, и вошел сзади! О, как ты вошел! Как я хочу этого снова!
Он не мог больше сдерживать себя. Он слишком долго сдерживал себя. И это стало невыносимо! Он вспыхнул, превратился в факел, и страсть заплясала в пламени его…
В этот момент зазвонил телефон. В его глазах потемнело. Телефон звонил, возвращая его с Высоких Небес Любви на грешную землю. Он разжал объятья и отпрянул от нее. И, будто услышав ее приказ, включил мотор и резко надавил на газ, не включая передачу. Мотор взревел!
– Они не оставят нас в покое! – веселым голосом сказала она. И начала так же весело говорить в телефон.
– Да, скоро… Мы в пробке! Эти скоростные теперь вечно забиты… Да, мы едем в Париж. Но очень медленно, – и она посмотрела на него, улыбаясь, счастливая и радостная.
Он же чувствовал себя полным идиотом.
«Так невозможно жить! Надо что-то делать!» – думал он. Все эти варианты «что-то делать» он перебирал из года в год и… не находил ответа. Ни один вариант не подходил.
Она выключила телефон, а он – двигатель. Тишина сразу наполнилась пением птиц. И они снова потянулись друг к другу, жадно и страстно, и снова стали вместе. Наслаждению не было ни пределов, ни границ, время тянулось бесконечно долго…
– Я хочу... – прошептала она.
– Да, милая…
И в этот миг ее тело забилось в судорогах. Он сжимал ее в своих руках. Она шептала:
– Как хорошо с тобой! Как хорошо с тобой!
– Как я люблю тебя! Как я люблю тебя! – шептал он в ответ, и его ласковые слова продлевали ее наслаждение. Она вздрогнула еще раз и потеряла сознание…
Он целовал ее закрытые глаза и еще крепче прижимал ее к себе…
Когда она пришла в себя, то ее первыми словами были:
– Когда же ты вернешься?
– Скоро. Я только улажу дела…
– Ты не ответил…
– Любимая, я сделаю дела в Риме и приеду…
– Ты приезжаешь – и… увозишь меня…с собой... или… я не могу больше… Я хочу с тобой – и не хочу…
Она смотрела ему прямо в глаза и говорила спокойно, говорила то, что она уже не раз сказала про себя. И теперь она повторяла эти слова снова и снова для него.
– Я не хочу, чтобы ты бросил свое дело ради меня… Я не хочу, чтобы ты сидел дома и ждал меня… Я не хочу… Ты погубишь себя….
Он опустил голову, сердце его разрывалось, он не мог видеть ее глаза, наполненные отчаяньем и болью за него, он мог только эхом повторять про себя ее слова. Но другие! Его слова и его боль были обращены к ней:
«Я не хочу, чтобы ты бросила свое дело ради меня…»
«Я не хочу, чтобы ты сидела дома и ждала меня…»
«Я не хочу… Ты т погубишь себя…»
«Я не хочу, чтобы ты уехала со мной...»
Он так и не осмелился сказать эти слова вслух.
И внезапно он услышал от нее совсем новые слова:
– Конечно, это ошибка, которую мы совершаем… но лучше эта ошибка, чем…
Она не договорила и отвернулась.
Ему нечего было сказать.
Они медленно возвращались в Париж. Он смотрел на дорогу, на впереди идущую машину, оглядывался на соседние, которые прижимали его, оттесняли на обочину, а она смотрела на него. И улыбалась.
– Ты красивый! Ты красивый! – шептала она.
– Я люблю тебя! – отвечал он. И как только он переключал скорость, его рука снова устремлялась к ней, скользила между ног, ее ноги снова раздвигались, и он чувствовал, как она снова отдается ему…
Это было осенью. До Парижа оставалось километров пятьдесят...
Сегодня он снова вспомнил. И снова был потрясен, как хорошо память хранит самые счастливые дни нашей жизни!
«Любимая! Моя память хранит каждую минуту, проведенную с тобой. Ты мое сокровище, тобой живу, о тебе вспоминаю, к тебе стремлюсь. И молюсь за тебя!»
Только и остались у него эти дни и молитвы за здоровье Любимой.
О нем самом она уже не молилась и дней золотых не вспоминала...
...Солнце снова заволокли тучи, и стало серо и тоскливо. Впереди показался знакомый указатель, он резко свернул вправо, но не смог удержать машину на мокром от осеннего дождя асфальте.
Перевод с французского Николая Сологубовского