Начало: http://www.proza.ru/2010/10/04/597
«Ну, что ты, дурашка, так отчаянно загрустил? Боишься потерять меня?.. Ворочусь через три дня. Раз – два – три!» – растопырил Винчестер заскорузлые пальцы. Он часто беседовал с Маем и собака, потешно склонив голову набок, внимала рассказу с интересом и пониманием. Уйма природного ума стояла в глазах, выразителях мысли; поневоле верилось, что каждое слово истолковывает верно, смысл фраз доподлинно разумеет и сейчас знакомым голосом заговорит. Есть северное поверье: собака, прежде чем стать собакой, побыла человеком, само собою, хорошим.
Май зорко наблюдал, как люди входили в салон, как исчез в проёме люка Винчестер, и дверца за ним с лязгом захлопнулась. Громко взревели прогретые моторы и, мелко вибрируя, самолёт стал медленно поворачиваться. В мутный иллюминатор Винчестер видел, как Май торопливо подался вслед за отъезжающим шасси. Застопорясь и напрягши силы перед разбегом, крылатая уродина вдруг понеслась с внезапным ускорением; прыткий догоняла сразу и безнадёжно отстал. Малый винтомоторный самолёт натужно оторвался с взлётного поля и круто взмыл на встречный ветер. Май достиг точки отрыва самолётных колёс и бестолково закружил по полю, ничего не понимая. Спотыкаясь в резиновых болотниках, к нему бежал от здания метеостанции бородатый Серёга Мазай, согласившийся присмотреть за собакой. Ухватиться за кожаный ошейник попечителю не удалось; собака увернулась и побежала в направлении летнего бунгало, очевидно надеясь застать Винчестера там. Застоялый запах хозяина, как отпечатки пальцев неповторимый, был наградою за пробежку.
Собаки мучительно переживают разлуку, всякую отлучку хозяина воспринимая за уход навсегда. Так для любящих жён нет ужаснее несчастья, чем потеря владетеля; вещим чутьём Май предчувствовал беду. Ввечеру он прибежал в посёлок; не найдя там Винчестера, протяжно повыл у избы горных мастеров. Вернулся на стойбище и ночевал на кошме, положенной между полозьями недоступной для него избушки. Рано утром зашёл Мазай, попытался накормить его, но пёс воротил морду от подносимой чашки; как безнадёжно хворый безучастно лежал, уронив кручинную голову на пясти передних лап; смертная обречённость блуждала во взоре. Май безмерно тосковал по хозяину, никем незаменимому человеку и покорно ждал, когда Мазай допьёт свой чефир и соблаговолит уйти восвояси. Заветное желание снедало пса: задремать вблизи хозяйского ложа и, очнувшись, обнаружить, что хозяин рядом.
«Проголодается, так сам пожрать догадается!..» Серёга тщательно загасил костёр, добродушно побурчал на страдальца и, оставив полную миску с хлёбовом, ушёл на буровые. «За неделю и без пищи не околеет! Винт вернётся, так накормит!..»
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/04/627