Сказки для Максима. Болотное королевство. 4серия

               

Среди лесов дремучих, среди песков зыбучих раскинулось болото. Травка его прикрывает, зеленью привлекает. Не ходи по ней, коли жить охота, – зачавкает трясина, увлечет в пучину, - вот такая у болота работа.

    В самом центре болота, на небольшом островке, стоит пень. Огромный такой пень, корявый, с почерневшей трухлявой древесиной. Извиваются его могучие корни, выпучиваются из земли, словно шершавые спины спящих  драконов. Зарос старый пень мхами. Расползаются они по его дряхлеющему телу, покрывают его  кору то лохматым зеленым покровом, то гладкими серыми розетками.

    Что это за ярко-красные ручейки  текут по древнему пню? А-а, это войско клопов-солдатиков бегает по ущельям коры – туда-сюда, туда-сюда. Снуют деловито клопы-солдатики по пню, растекаются вокруг него красными лужицами, будто охраняют кого-то. Кого же они охраняют? Вокруг никого нет, только летают  комары да мошки, квакают пучеглазые лягушки.

    Охраняют клопы-солдатики вход в пещеру, скрытый под корнями-драконами. Охраняют его и большие лохматые пауки, затягивают сумрачное чрево входа паутиной. Даже комары и мошки не могут проникнуть туда. Запутываются в паутине, бьют беспомощно крылышками. А пауки уже тут как тут. Закутывают комаров и мошек липкой паутинной сетью, готовят их себе на обед и ужин.

      Длинный  туннель, облицованный гранитом, уходит из пещеры все глубже, глубже и приводит к просторному подземному гроту. Это жилище владычицы болотного королевства феи Сколеи.  Разубраны, разукрашены ее покои. Мебель – стол, стулья, кресла, шкафы, широкое ложе – вся резная, расписная. Сделана она по заказу феи Сколеи трудягами бобрами, живущими в  соседнем озере.  Пол покрыт ковром из опавших листьев. Темно-коричневые развалины старинных замков изображены на нем,  поникшая, увядающая зелень около развалившихся стен, бескрайние желтые пески расстилаются до горизонта, багровое небо нависает над миром, лишенным жизни.

    Стены затянуты гобеленами из тончайшей паутины, по которой прихотливо льется узор из белоснежных ландышевых цветков, красных ландышевых плодов-шариков.

    С потолка свисают разноцветные колокольчики наперстянки. В  них живут светлячки. Днем и ночью освещают они своим холодным, призрачным светом покои хозяйки.

   На одной  стене висит большое зеркало. Волшебное это зеркало. В нем можно увидеть все, что делается на земле и под землей, на дне океана и в глубинах космоса.

   У камина, в больших мягких креслах, сидят две горбатые, сморщенные старушонки - фея Сколея и ее гостья болотная Кикимора. У ног феи Сколеи свернулась тугими кольцами гадюка. Мерцает ее антрацитовое тело, потрескивает на хвосте трещотка.

    - Ох, рученьки мои что-то разболелись, - шамкает беззубым ртом фея Сколея, - помоги-ка мне, Гремучка.

    Змея поднимает голову, распахивает  розовую пасть, и из острых ее клыков на руку хозяйки падают капли яда. Старуха растирает яд по скрюченным пальцам и довольно вздыхает.

   - Дайте и мне немножко Вашего лекарства, - просит Кикимора, - ревматизм замучил, в сырости ведь живу.

   - Тебя мое лекарство не вылечит, а убьет, - отвечает хозяйка, - ты лучше угощайся, поешь, попей.

   Беззубые старушонки пьют крепкий бульон из гусениц, заедают его нежным паштетом из мышиного мяса.

   - Чтой-то Вы не в настроении сегодня, - заводит беседу Кикимора.

  - Неудачи преследуют меня последнее время, - недовольно ворчит злая фея, - стара я стала, ловкость исчезает, волшебство не помогает.

    Кикимора сочувственно вздыхает и мелко-мелко потряхивает седой головушкой.

  - Давным-давно, когда я была молода и красива, - продолжает фея Сколея, - влюбился в меня царь морской, могучий волшебник Черномор. Стал свататься, обещал сделать меня царицей подводного царства, сложить к моим ногам все сокровища  затонувших кораблей. Но я была гордячкой, молодой да глупой. Не хотелось мне замуж за старика идти. Выгнала я его. Осерчал Черномор да и проклял меня, сказал: «Будешь всегда одна, гордость будет глодать тебя, злоба съест твою красоту. И погибнешь ты от руки простого, не волшебного мальчика Максима». Посмеялась я : «Не пугай, старик. Зло сильнее добра. Никто мне не страшен». Много веков протекло с тех пор. Сбываются потихоньку предсказания Черномора. Замуж никто меня не взял, друзей никогда не было, и красоту я растеряла…»

   - Как же Вы узнаете своего погубителя? – испуганно спросила Кикимора.

  - Узнаю… Уже узнала… Раньше всех мальчишек ненавидела, всех, кто приближался к болоту, на дно затягивала, превращала в рабов-утопленников. А недавно взглянула в зеркало и увидела, что родился ОН. Полетела, чтобы забрать его к себе, да опоздала. Опередила меня противная фея Лилея: камушек-оберег подложила к нему в кровать, домовому велела глаз с него не спускать. Ну, ничего, я еще сильна, я еще не забыла волшебных заклинаний. Посмотрим, кто кого погубит».

    В покои вполз главный надсмотрщик над рабами Краб. Поклонился Краб своей повелительнице, опустил уважительно на ковер страшные клешни.

   - Чего тебе? – сердито прошамкала фея Сколея.

  - Ивашка опять набедокурил, плов из тараканов у него подгорел. А Степашка кружево на простыне порвал. Пауки ругаются, королевское белье долго прядется, а глупый мальчонка в миг всю работу их испортил. Может, закатать их в эту простыню да отдать паукам на съедение?

 - Не торопись, Краб. Кто работать будет, если ты всех паукам скормишь? Сам знаешь, не идут люди к нашему болоту, не можем мы найти новых рабов. Приведи-ка этих разбойников ко мне.

  Зашуршал Краб тонкими ножками, отправился выполнять приказание хозяйки. Скоро он вернулся, толкая перед собой двух мальчиков. Бледные-бледные  были мальчики. Кровь не текла по их жилам, не разогревала худенькие тела. Одежда их истрепалась, висела лохмотьями. Степашка дрожал от страха  всем своим крохотным, хиленьким тельцем. Большие  глаза его на прозрачном личике были полны слез. Ивашка  крепко держал Степашку за руку, хмурил брови, смотрел волчонком.

    - Ну, - грозно зашипела фея Сколея, - рассказывайте, почему не бережете хозяйское добро, почему оставили меня без плова?

  - Я… я… нечаянно уснул и… и… упал на станок с простыней… - испуганно заикаясь залопотал Степашка.

- Он не виноват, - выступил вперед Ивашка, - это я порвал простыню и испортил плов.

  Засверкали огнем глаза злой феи, сцепились в ярости скрюченные пальцы.

  - Что это ты стал таким смелым? Хочешь, чтобы тебя к пиявкам и скорпионам опять отправили? Ишь, защитник нашелся! В следующий раз скормлю вас паукам. Краб, убери отсюда этих мерзких бездельников.

  - А может, - заскрипел кровожадный Краб, - их клешнями разорвать?

  - Его счастье, - ткнула фея Сколея скрюченным пальцем в Ивашку, - что никто, кроме него не умеет дрессировать летучих мышей. Но и это ему не поможет, если будет плохо работать.

  Краб грубо схватил мальчиков, протащил их по темному, сырому, покрытому плесенью туннелю, и втолкнул в мрачное подземелье, где трудились рабы злой феи Сколеи. Они трудились день и ночь, готовили ей еду, сшивали из листьев и цветов красивые покрывала, набивали пухом одуванчиков пышные перины. Все дети были тоненькими как былинки, грязными, оборванными и очень усталыми.

    Когда надсмотрщик Краб удалился, Ивашка обнял  Степашку за плечи и прошептал: «Не плачь, Степашка, мои летучие мыши летали к фее Лилее. Она обещала помочь нам. А скорпионов не бойся. Когда меня к ним бросили, я их выдрессировал. Они теперь тихие как овечки. Слово только нужно произнести заветное…»

   Степашка недоверчиво посмотрел на друга, но слезы у него высохли,  в тоскливых глазах мелькнул лучик надежды…

  А старухи в комнате болтают, отдыхают у камина и не знают, что в далеком царстве у Лилеи, у прекрасной сердобольной феи, разбирают на совете все идеи, как спасти детей и осушить болото… Ох, нелегкая у добрых фей работа!..