«Убивая в душах звуки
и божественные строки
Всё уходят и уходят
Из Отечества пророки».
(Неизвестный поэт.)
В интервью журналу «Наш Современник» (N8-2008 г.) Аман Тулеев так сформулировал задачу региональной власти: «чтобы люди мечтали жить в Кузбассе». И для этого «только за последние два года (2006-2007) на реализацию регионального проекта «Культура» мы направили 5 млрд. 634 млн. рублей, - говорит губернатор. - Это рекордная сумма. Такого не было за всю историю Кузбасса. Я всегда подчеркиваю, что вложение средств в развитие культуры, образования, социальной сферы - это самые надежные инвестиции в будущее Кузбасса и России».
Писательское сообщество увидело и себя в этой региональной программе: появилось приложение к газете «Кузбасс» - «Круг чтения», альманах «Огни Кузбасса» превратился в журнал с шестиразовым выходом в год. Выделено сорок грантов стипендий кузбасским писателям.
Чтобы стать привлекательным для тех, кто выбрал Кузбасс местом жительства, он должен чем-то особым выделяться из мест равных себе. Эту «особость» формирует творческое начало власти. Есть это творческое начало – будет и «изюминка», привлекающая человека именно к этому месту жительства, и ни к какому другому.
Для тех же, кто связан с землей Кузнецкой незримыми узами своего рождения, он её любит, как сын любит мать, бескорыстно. Любит, какая бы она ни была. Может быть, даже больше и горше именно тогда, когда мать непутевая.
Однако нет и матери без материнского чувства, и тогда она оборачивается мачехой, и от этой подмены дети убегают туда, куда влечет их сердце. Любовь, в том числе материнская, не может быть измерена в денежном эквиваленте. Часто бывает достаточно сыну услышать теплое материнское слово, и тогда даже сухая корка с материнского стола покажется сдобной булочкой.
Сыновнее чувство и есть основа патриотизма, и когда истончается эта основа, тогда остаются только «мероприятия». Справедливо сказал поэт: «И тогда, как в улье опустелом, дурно пахнут мертвые слова». Это верно, - чаше и всего охотнее всего говорят о патриотизме отъявленные негодяи, и те, кого назначали быть патриотами.
Под этим широким углом зрения на литературный процесс в Кузбассе перенесемся в отдельно взятый город Прокопьевск. Очень интересно рассмотреть список «славных имен» людей, родившихся в городе, составленный «Шахтерской правдой» в заметке «В союзе писателей наш земляк» от 17 февраля 2009 года. Речь тут идет только и исключительно о писателях.
Не поленимся и повторим этот список: Петр Ворошилов, Зинаида Чигарева, Владимир Матвеев, Иосиф Куралов, Валерий Зубарев, Михаил Гоголев, Виктор Медведев, Виктор Савенков.
К этому списку добавлю и Игнатенко Николая, Сабынину Дину, Берязева Владимира - прекрасно осознавая, что этот список далеко не полный хотя бы уже по тому, что он целиком зависит от критерия отбора имен. Писательских организации расплодилось в России, как мух теплым летом, на неухоженных мусорных свалках.
Одно дело выбрать имена по критерию изданных книжек и совершенно иное дело – критерий по профессиональному признаку. Но какой критерий не избирай - земля Кузнецкая, как земля Прокопьевская, рождала, и будет рождать талантливых людей не только в области изящной словесности, но и в других областях науки и искусства. Вопрос в том, почему эта земля оказывалась мачехой для собственных сынов и дочерей? Почему им не захотелось жить здесь? Чего здесь не хватало их талантливым душам, или напротив – что здесь было с избытком, душащим в них талант? Ясно одно: все они за редчайшим исключением покинули малую свою родину, - в частности город Прокопьевск, и отправилось искать иное место жительство с иным более благоприятным творческим и морально-нравственным климатом.
Этот исход продолжается. Уходят из города своего рождения не только поодиночке. В последнее время родные пенаты покинул прославленный далеко за пределами области ансамбль «Скоморохи». Говорят не полным составом, но все ж…
Писательская профессия, в отличие от других профессий, требует минимальных организационных ресурсов: стол да бумага – вот и все оснащение писателя. Писательские проблемы начинаются с момента издания продукции, попросту говоря – с издания книжки, и потому писатели устремляются из родных мест к центрам издательской жизни.
Именно в таких центрах есть шанс заработать себе на кусок хлеба писательским ремеслом. Вот вам и объяснение повального бегства из нашего города писателей – невозможность существование за счет писательского труда. Нет в городе настоящих газет, не говоря уже о журналах, в которых можно что-то заработать себе на хлеб гонорарами. Даже публицистика оказывается неподъемной для городских средств массовой информации. По сути дела, все городские газеты так и не вышли из формата шахтовых многотиражек. А ведь известно – где нет публицистики, там нет и быть не может гражданского общества. В таких местах обитания есть «истеблишмент», но нет элит. Потому что элиты, по определению крупнейшего современного русского философа Александра Панарина, «являются голосом нации. Все страстные, но не находящие адекватного самовыражения томления народа, его глубинные интересы, его мечты и протесты - все это улавливается сыновним чувством элиты и отливается в творения литературы, в политические инициативы, в новые административные решения».- Говорит он.
Ни в советские времена, ни тем более в нынешние времена, городская власть в силу своей специфической образованности не понимала значения живого литературного слова как основного источника формирования мировоззрения у подрастающего поколения прокопчан. Именно поэтому предпочтения власти склонялись больше к развитию в городе спортивный зрелищ (спорт – есть спор, а где спор там и разделение), а не к литературе, объединяющая на почве высокой эстетики различные общественные страты.
* * *
Тема спорта в современном мире, с его коварной подменой физкультуры на зрелища, требует совершенно отдельного разговора. Причина этой подмены, по мнению датского философа Йохана Хейзинги, заключается в том, что: «жизненная необходимость утвердиться, найти точку опоры, когда вокруг рушатся ценности, столь долго казавшиеся незыблемыми, понуждает общество искать поддержку не у лишившихся доверия авторитетов, а у молодежи — в некотором смысле заискивая перед будущим! И, конечно же, никаких денег не жалко на все более грандиозные Олимпиады. И если поведение подростков нередко выглядит со стороны довольно нелепо, то чего уж там говорить о поведении взрослых, так и не вышедших из рамок детских игр?» («Человек играющий».)
Вложения немалых средств, в спортивные зрелища не дали миру и весям ни одного знаменитого хоккеиста или футболиста из Прокопьевска, кроме «мастеров кулака и пятки». Да и те вряд ли живут в Прокопьевске. («Ты мамаша пропадай, я поеду в светлый край»). Никаких материальных или культурных следов от этих зрелищ не сохранилось. Я уже не говорю о том, что они воспитывали в человеке отнюдь «не чувства добрые», как это делала поэтическая лира Пушкина и его продолжателей – русских писателей.
Даже сотой часть средств, потраченных на команды хоккеистов и футболистов, хватило бы для того, чтобы добрая половина из перечисленных в «Шахтерской правде» литераторов не покинула свой отчий край. Тогда бы и на самом деле прокопчане могли гордиться своими земляками не только по праву рождения, но и по праву совместной с ними жизни в одном городе.
* * *
Очень даже завидно бывает от той деловой и даже праздничной суеты, которая царит в Кемеровском доме творчества, вызванным живым общением писателей с молодежью, трудовыми коллективами.
Мне возразят работники культуры города Прокопьевска, что и они проводят мероприятия по встрече подрастающего поколения с местными поэтами. Это действительно так. Дворец культуры «Ясная поляна», и такой же дворец имени Маяковского проводят такие мероприятия. И вот тут я сознательно вызываю огонь на себя, потому как считаю, что кормить нужно только доброкачественной пищей, тем более, если эта пища для души. Эстетически безобразное не должно выходить за пределы той кухни, где готовятся блюда. Должен быть строгий отбор и селекция. Должна быть санитария культуры, иначе добрые помыслы обернуться своей противоположностью.
Русский писатель Борис Константинович Зайцев (1881-1972) раскрыл важнейшее, что он разумел, называя русскую литературу «христианнейшей»: «Чувство Бога и сочувствие человеку животворит весь наш девятнадцатый век, на который по Тайне Промысла выпали величайшие дарования литературы нашей... Обращаясь к художественному произведению, нужно всегда иметь в виду, что искусство — божественная игра. Эти два элемента — божественности и игры — равнозначимы. Искусство божественно, ибо именно благодаря ему, человек максимально приближается к Богу, становясь истинным полноправным творцом».
Вот почему искусство требует от творца высокого эстетического чувства. Без-образное в искусстве - это уже служение не Богу, а сатане, и не нужно на этот счет обманываться.
Несовершенные образцы той же поэзии создают у молодежи впечатление легкости и простоты литературного ремесла. Приучают её к дурновкусию к стебу.
Так что сомнительная польза от этих мероприятий для меня лично очевидна. Между тем клубы по интересам, студии можно только приветствовать, но при одном условии, что там, внутри себя, через себя и посредством себя вырабатывается эстетическое чутьё и профессиональное мастерство, без чего приближение к Богу невозможно, а значит и невозможной становится сама православная культура. Тогда прерывается традиция русской литературы и начинается подражательство культурам иным. А подражательство - всегда карикатура на подлинник.
Именно совместная жизнь людей искусства и людей практического рассудка создает насыщенный раствор общественного интеллекта, из которого, по законам жизни, только и могут выпадать кристаллы творческих инноваций. Иначе сказать – там, где напряжение культурного поля минимально - там, по преимуществу, преобладает только рабский ручной труд. Там мысль человеческая не может вырваться из круга низменных проблем повседневности. Там люди не видят звезд на небе, поскольку взгляд их устремлен себе под ноги. В таком месте не хочется жить - душно.
* * *
Что же можно и что же нужно сделать сейчас и здесь? Здесь – это конкретно в городе Прокопьевске. Власти нужно понять некоторые, нехитрые, в общем-то, истины.
Во-первых, культурные учреждения сами не создают культурных ценностей, а только ретранслируют их. Скажу еще проще, еще примитивнее. Скажем, библиотеки – книг не пишут, а хранят книги, пропагандируют их. То же самое - картинные галереи. Они живописных полотен не создают.
Здесь нет, и не может быть противопоставления творца хранителю, здесь всего лишь – попытка правильной расстановки приоритетов, что первично в деле создания культурного продукта, а что вторично.
Мне так кажется, что правильного понимания нет – напротив всё перевернуто с ног на голову. В бюджетной политике есть упоминание о культурных учреждениях, но ничего нет о тех, кто создает культурные ценности. Есть забота о меде, но нет заботы о пчеле, как будто мед сам собой получается в ульях. Разумеется, все любят мед и далеко не все – пчел. С творческими людьми как с пчелами – хлопотно, они и ужалить могут. Гораздо спокойнее и приятнее иметь дело с их продуктом – книгами и так далее. Бывает и книги кусаются, но на них можно накинуть смирительную рубашку комментариев, если не получается задвинуть куда подальше.
Во-вторых: нужно на деле возродить понятие меценатства, без чего вряд ли мы что-нибудь решим в культурном процессе. Город должен знать тех, кто оказывает поддержку творческим людям, а не только физкультурным учреждениям. Однако ни администрация города, ни городской совет не продумали нормативных актов, регулирующих этот процесс.
Это ведь странно – губернатор отметил приветственной телеграммой выход моей книжки рассказов и повестей «Если в доме теряются ножницы», а городские власти даже грамотой не отметили человека, на чьи деньги книжка была издана! О себе молчу! Ибо вредно писателю получать похвалы!
Я уверен, что прокопчане достойны не только зрелищ и хлеба, но и живых духовных ценностей, без которых источники и хлеба, и зрелищ исчезают, так как утрачивается творческая сила общества. Не лишним будет напомнить, что там, где творческий дух прибывает в забвении, там исчезает и потребное телу. Не культура являет себя из практики повседневной жизни, а напротив – жизнь проистекает из культуры. От качества написанных стихов, поэм, романов, от качества художественных полотен, пьес, исполнительского мастерства актеров и так далее зависит и качество повседневных товаров и услуг.
Это грубейшая ошибка думать, что бытие определяет наше сознание. На самом деле всё наоборот - наше сознание определяет бытие, а оно, сознание, в свою очередь формируется именно в лоне культуры.
Более того, от эстетического качества продукта культуры, от его нравственного наполнения зависит и качество культурных учреждений. Эта закономерность давным-давно стала аксиомой культурологического прогресса. Что собираешь, что коллекционируешь, что пропагандируешь, в той области и лежит твоя душа. А где душа - там и быт, и нравы, и экономика.
В послевоенное время, когда нищета была всеобщим уделом, мы не знали ни замков на дверях домов, ни, тем более, решеток на окнах. Мы не знали телевидения, и радио было не в каждом доме, но мы были куда культурнее тех, кто нынче ходит, воткнув в пуп и ноздрю «фититюльку». Мы с нетерпением ждали выхода очередного номера «Роман - газеты» и мама читала её вслух: отцу, мне, брату сестренке. В других семьях было так же – номер переходил из рук в руки.
Установлено: культурный уровень населения определяет и уровень развития технологий, начиная от управленческих технологий и заканчивая технологиями в промышленности.
Послевоенный взлет в атомной отросли, ракето- и самолетостроении базировался как раз на послевоенной культуре. А какая была тяга у народа к поэзии! Сегодня об этом можно только мечтать. Не о пустяках читали стихи в Политехническом институте, пустяками не соберешь полные стадионы слушателей. И поныне прореженное временем послевоенное поколение поэтов остаётся верным самым глубинным вопросам бытия.
«На планете, где войны,
Где кромешно от бед,
Если совесть спокойна,
Значит, совести нет».
И далее:
«Этой болью невольно рвется с губ и листа…
Если совести больно,
Значит, совесть чиста».
Или вот это:
«Какому зову нынче внемлю?
О чем несуетная речь?
Открыть неведомую землю?
Да нет! -
Родимую сберечь!»
(Г. Юров. Из книги «Музыка снега», 2008 год).
Это не скольжение над поверхностью житейских вод, наподобие нынешних поэтических стрекоз, углубленно рассматривающих собственное отражение.
Где, на каком повороте отеческой истории мы растеряли этот созидательный послевоенный потенциал? Ответ на этот вопрос есть в первую очередь ответ подлинного материнства и ответного сыновства отечественных элит на культурологические ценности.
А если ничего этого нет? Тогда ничего не остается как «гордиться нашими земляками», покинувшими Прокопьевск, потому что нечем более гордиться здесь и сейчас. Неприветливой мачехой оказалась земля Прокопьевска для своих сыновей и дочерей. Все ищут лучшую долю не в родном Отечестве, пусть и малом, а на стороне.
Прокопьевск 2006 год