Городская свалка

         
           Часто ходили на городскую свалку. Я до сих пор помню этот свалочный запах. Это был запах дыма и костров. Сама свалка была похожа на далекую планету, где горы мусора были просто горы, а большие и маленькие дымы, поднимавшиеся отовсюду, были похожи на дымы гейзеров или вулканов. Первым делом, мы искали на свалке карбид. Самым детским развлечением считалось запускать в небо консервную банку. Найдя карбид, а его там было всегда достаточное количество, быстро находили консервную банку. В центре донышка банки гвоздём пробивали маленькую дырочку, а в земле по окружности банки прорывали ямку. Затем в ямку наливали воду, бросали в воду карбид и накрывали всю эту шипяще-дымящуюся реакцию банкой. Сидя рядом с банкой на корточках, затыкали отверстие в банке пальцем и ждали какое-то время. Затем отходили чуть в сторону, вытаскивали из костра прутик, зажжённый с одной стороны, подносили горящий конец к дырке в банке и…бух! – банка взлетала высоко в воздух, предварительно чавкнув и хлопнув, поднимая за собой и разбрызгивая в разные стороны мокрую грязь. Иногда грязь попадала на одежду, потом её отмывали  в луже. Было развлечением с карбидом и покруче. Карбид засовывали в бутылку, наполненную наполовину водой, наполовину сухой травой. В бутылку забивали  пробку из сучка берёзы или сосны, а потом взбалтывали её и бросали куда-нибудь. Карбид, попав в воду, начинал шипеть, выделять газ,  и бутылка взрывалась, как настоящая граната. А ещё искали металлические трубки,  лучше, если стальные и без шва, но годились и бронзовые, и медные.  Трубку плющили с одного конца и конец загибали. Потом в трубку заливали свинец, найденный здесь же, вытащенный из выброшенного аккумулятора. свинец расплавляли на костре тоже в консервной банке. Далее находили гвоздь, загибали его и вставляли в трубку. Между загнутыми концами трубки и гвоздя натягивали резинку. И «пшикалка» была готова. Теперь оставалось только накрошить в трубку спичечных головок,  размельчить их гвоздём, крутя его за загнутый конец, оттянуть гвоздь на резинке, и нажать на эту самую резинку. Гвоздь, как боёк, бил в спичечную серу, раздавался пистолетный хлопок, из трубки вылетали искры. Каждый делал «пшикалки» себе сам и считал, что его «пшикалка» самая лучшая, самая крепкая. И тогда проводились соревнования. «Я могу выстрелить с трёх спичек!» - говорил один, - «А я с четырёх!» - принимал вызов второй. И стреляли. И гвозди от такого заряда улетали в небо, а иногда «пшикалка»  разрывалась в руке… Но такое было крайне редко и на моей памяти не было случая, чтобы от «пшикалки» кому-то оторвало палец.

        Оторванный палец я увидел, уже учась в старших классах, когда мой одноклассник Игорь Попов сделал настоящую гранату. На испытание гранаты он взял с собой другого одноклассника Юру Константинова. Юра стоял и смотрел, как Игорь Попов, приводил гранату в боевое действие, потом размахивался и – бац!!! – граната разорвалась в руке, оторвав Игорю указательный палец. Игоря увезли в больницу на пойманной попутной машине, а Юра остался, упорно и долго ища в траве и кустах оторванный палец. И нашёл, и принёс его на следующий день в школу в спичечном коробке. И всем желающим посмотреть, показывал. Палец был настоящий, но синий. Потом Юра Константинов торжественно этот палец похоронил. Наверное, в мире существует какая-то законно-времённая связь. После школы Игорь Попов не поступил в институт с первой попытки. Его могли бы и не взять в армию из-за отсутствия указательного пальца, но его взяли, правда служил он в родном городе, при этом заочно учась в московском институте радио и электроники, в который он всё же поступил. Юра Константинов поступил в высшее баумановское училище. Оба получили высшее образование. И во времена перестройки оба работали не по специальности. Игорь Попов, изобретатель гранаты, стал одним из первых частных предпринимателей в городе – держал два торговых ларька, а Юра Константинов,  работая простым кузнецом, ему эти ларьки проектировал.  Игорь кинул друга и деньги Юре за эти ларьки не заплатил. Юра горевал и сокрушался – он еле-еле сводил концы с концами. Но… мало кто из первых предпринимателей страны дожил до старости – «одних убила пуля, других сразила… водка». Игорь Попов умер. Юра Константинов хоронил его, как когда-то хоронил его палец. Потом сам своими руками выковал на могилу Игоря могильную оградку и сам её установил, ни с кого не взяв деньги за это.

         Но что «пшикалки»?  Мы делали  «самопалы».  Но «самопал» - это не просто тебе «пшикалка», это стреляющее оружие, стреляющее свинцовыми пулями и дробью. Для «самопала» медные и бронзовые трубки не годились. Искали исключительно стальные с толстыми стенками. А дальше по схеме. Конец плющился и загибался, свинец заливался. В трубке, рядом с тем местом, где заканчивался свинец, пропиливалась маленькая дырочка. Для самопала делалась ручка. Старались делать красиво, чтобы было похоже на настоящий пистолет. Трубка прихватывалась к ручке стальной проволокой, а потом, чтобы проволоку не было видно,  всё обматывалось изолентой.  В трубку засыпали спичечную серу или порох, что было крайней редкостью из-за отсутствия у кого-либо последнего, но иногда всё же какой-нибудь пацан тырил порох у отца-охотника, и тогда засыпали порох. Потом пыж из бумаги. Потом пулю, отлитую на костре. Потом снова пыж. Всё. Можно стрелять. Около дырочки на трубке привязывалась спичка. Теперь определялась мишень. Держа «самопал», на вытянутой руке, как пистолет, о спичку чиркали спичечным коробком и… бух! И опять соревновались, кто лучше стреляет, кто с большего расстояния бьёт точнее…
А потом,  возвращаясь со свалки, брали с собой титановые ленты и, когда выходили на  асфальт,  уже всю дорогу до дома, шваркали этими лентами по асфальту, вызывая целый поток искр…
Один раз, когда трубку для «пшикалки», я плющил во дворе дома, меня застал за этим занятием отец. Он молча взял трубку из моих рук и зашвырнул её далеко-далеко, а потом сказал: «Ещё раз увижу, отлуплю!»  Я поверил. Отец редко что обещал, но, пообещав, всегда держал слово.

        О том, что самопал – это оружие, которое может убить человека, я понял уже много позже, когда учился в девятом классе. Мой друг из соседнего двора Гена Иванов, наслушавшись моих рассказов, уговорил меня сделать «самопал», которые тогда уже никто не делал. Я сделал «самопал» себе и помог сделать ему. Я и  думать не думал, что Гене придёт в голову мысль стрелять по мишени на балконе второго этажа. А ему такая мысль в голову пришла… Он стрелял дробиной по мишени и попал в женщину, которая проходила мимо.  Женщина оказалась учительницей. На Гену погрозили завести уголовное дело, так как решили, что он стрелял  намеренно из-за мести. Но к счастью, дробину из женщины извлекли, её здоровью большого вреда причинено не было, а главное, она оказалась учительницей из другой школы. Дело замяли не без помощи Гененого отца, ветерана войны, офицера в отставке. Свой «самопал» я сразу выбросил и больше никогда  не делал…

      Сегодняшним родителям не стоит беспокоиться о том, что их дети возродят производство  «пшикалок» или «самопалов», оторвут себе руки или кого-нибудь застрелят. Сегодня можно свободно купить пистолет, стреляющий железными шариками или духовое ружьё, но главное, вряд ли кто сможет сегодня найти на свалке  бронзовые, медные или стальные трубки, их теперь никто не выбрасывает…