Из неопубликованных записок о Шерлоке Холмсе
...В то памятное утро я проснулся поздно, вернувшись домой после визита к пациенту из Кента глубокой ночью. Садясь завтракать, услышал в приоткрытое окно громкие крики мальчишки, разносчика газет.
-Кошмар на улице Эппл-Суондем-Лен! Несчастный съеден крысами! Заживо! Что это – несчастный случай или чудовищная месть?
Прислушиваясь к этим воплям, отнюдь не возбуждавшим аппетит, я все-таки доел яйцо всмятку и принялся за неизменную овсянку, жалея, что в доме закончились запасы кофе. И услышал звон ключей в прихожей. На пороге появилась жена с сумкой продуктов и свернутой газетой.
-Вот и я, мой милый доктор! И как всегда вовремя, - с улыбкой сказала она. – Уверена, что ты мечтаешь о чашке кофе.
-Думал, что ты спишь еще, - ответил я. – Ведь ты не спала, когда я вернулся. Впрочем, ты не из тех, кто любит нежиться в постели...Ну, что же – заваривай кофе!
-Да уж, и в этом тебе повезло. Умение готовить и шить, вставать с рассветом – поверь мне, это не каждой дано.
Джейн ушла на кухню и вернулась с чашками горячего кофе, когда позвонили в дверь. Я открыл и увидел Шерлока Холмса со свежей газетой в руке. Он прошел в комнату и приветливо улыбнулся Джейн.
-Боюсь оставить вас в одиночестве, миссис, но случилось нечто из ряда вон выходящее. Ваш супруг не простит мне, если я не приглашу его поехать со мной по просьбе нашего общего приятеля мистера Лестрейда из Скотленд-ярда...
Уже в кебе Холмс сообщил мне, что этим утром случайный прохожий на Эппл-Суондемлэн обратил внимание на громкий визг, доносившийся из полуподвального помещения одного из заброшенных пакгаузов. Несколько стекол в переплете окна были выбиты и поэтому прохожий смог не только слышать эти звуки, но и заглянуть внутрь помещения.
- У него волосы встали дыбом от увиденного, – так пишут в газетах, Ватсон...Огромное количество крупных крыс с визгом пожирало останки человека, привязанного к стулу. Прохожий понял, что несчастному уже нельзя помочь и побежал в ближайший полицейский участок. Там как раз крутился репортер одной из газет, который, даже не проверив услышанное, тут же поспешил дать телеграмму в свою редакцию, чтобы новость попала в утренний выпуск... Мистер Лестрейд счел нужным пригласить меня к моменту взлома двери этого помещения, которая оказалась запертой...
Мы проехали по мрачноватой и грязной улочке, тянувшейся возле доков, и остановились возле еще более мрачного обшарпанного здания с выбитыми стеклами окон. Вход в него был давно заколочен, но со двора темный дверной проем, без самой двери, позволял проникнуть внутрь. Возле этого проема толпились люди, в том числе и в полицейской форме. Холмс поздоровался с мистером Лестрейдом, рядом с ним стоял знакомый нам врач из полиции. Некто, в клетчатом пальто и в суконной кепке, торопливо писал что-то в блокноте. Перед ним стоял высокий тощий господин в старой матросской куртке на теплом подкладе. Он, всплескивая руками и ужасаясь, возбужденно рассказывал пишущему о своих впечатлениях от увиденного в подвале. Это был тот самый прохожий, первым обнаруживший труп, заглянув по пути в окно подвала.
-Я служу ночным сторожем в порту и ухожу рано утром, когда приходит дворник. Но сегодня он не пришел...Оказалось, что бедняга сломал ногу по дороге на работу. Короче, я ушел гораздо позднее и направляясь к стоянке кебов на Фресно-стрит, проходил здесь, по Эппл-Суондемлен. Улочка пустынная, тихая, вы и сами это видите...Поэтому крысиный визг из окна я услышал издалека и сразу почувствовал что-то недоброе. Решил заглянуть в окно, шагая мимо. Это было нетрудно, несколько стекол в окне были выбиты...
Пока он в очередной раз рассказывал то, что уже было известно из утренних газет, изнутри пакгауза и откуда-то снизу слышались скрип и скрежет взламываемой двери. Она с шумом отворилась наконец, послышался подавленный вопль изумления и ужаса. Все собравшиеся прекратили разговоры, переглядываясь со встревоженными лицами. Потом устремили выжидательные взгляды на инспектора Скотленд-ярда.
Лестрейд, сохраняя внешнее спокойствие и невозмутимость, кивнул нам, приглашая за собой, и стал спускаться по грязной лестнице, заканчивавшейся перед открытой дверью, из которой падал тусклый свет.
Помещение, в которое мы вошли через взломанную дверь, было довольно просторным, под темным потолком с облупившейся штукатуркой. Тяжелая тошнотворная вонь как бы пропитала стены и каменный пол. Посередине комнаты, ближе к высокому окну, покрытому уличной грязью снаружи и слоем пыли изнутри, стоял старинной работы деревянный стул из темного дерева, с высокой спинкой. Пожалуй, по размерам правильно было бы назвать его креслом, тем более что имелись подлокотники. К спинке был привязан веревкой обглоданный до костей, скорее скелет, чем труп. Голова с отъеденными ушами, без носа и губ, свисала набок и, казалось, отвалится сейчас, ибо шеи как таковой не было. Остались только шейные позвонки...
Лестрейд мрачно покачивал головой, а Холмс осторожно обошел стул вокруг, внимательно рассматривая его и окровавленные клочки ткани, оставшейся от того, что было одеждой несчастного...
-Но где же крысы?! Их было столько, что я даже не сразу понял, что они грызут! – С изумлением и страхом выпучив глаза под рыжими ресницами, спросил прохожий, обнаруживший эту страшную находку. – И они так визжали, отпихивали друг друга...
Один из полицейских зажег фонарь и заглянул под низкие деревянные скамейки или полки, тянувшиеся вдоль стен. Но там ничего не обнаружилось, кроме пыли и ржавых гвоздей. На скамьях стояли металлические ящики, их передние стенки были сделаны из проволочной сетки и снабжены дверцами, которые были раскрыты. В одной из клеток были видны остатки недоеденной крысиной тушки. Она, скорее всего, осталась недоеденной другими крысами-каннибалами, содержавшимися в клетках...
В тишине, полной недоумения и страха, наступившей в помещении, где непонятно для чего содержались в клетках прожорливые грызуны, вдруг отчетливо послышалось характерное крысиное повизгивание и свет фонаря, направленный в угол, высветил отверстие для стока воды, забранное чугунной решеткой, часть которой была отломана и это позволило крысам убежать, спрятавшись в канализационной трубе. Сейчас из отверстия в решетке видна была крысиная мордочка, повизгивавшая и блестевшая бусинками глаз в свете фонаря.
-Та-ак! Теперь все ясно! – Сказал Лестрейд, как бы получив подтверждение своим самым зловещим догадкам. – Теперь все ясно, господа! – Он обвел присутствующих строгим проницательным взглядом и решительным движением положил на пыльный столик под окном кожаную папку с бумагами, явно собираясь писать протокол.
-Думаю, что будет еще яснее, если мы внимательно рассмотрим вот эту вещь, - сказал Холмс, направляясь в угол, слева от двери. Там, на деревянной вешалке, висел сюртук из черного сукна. Холмс снял его и положил на стол перед Лестрейдом. Тот озадаченно посмотрел на эту находку, а его коллеги из полиции и все присутствующие подошли ближе.
Это был сильно поношенный сюртук с засаленным воротом и протертым до дыр подкладом из сатина. Карманы его были оттопырены, заполненные, как оказалось, самыми разнообразными вещами. Здесь были моток крепкой бечевки, спички, большой складной нож-наваха, плоская серебряная фляжка с остатками рома, окурок сигары, завернутый в бумажку, давно не стиранный носовой платок и еще что-то...Но главное - обнаружился объемистый бумажник из потертой кожи. В нем оказалось множество самых разных бумаг и документов. В том числе старые квитанции, билеты, счета, несколько купюр и горстка монет, визитные карточки...Из них явствовало, что мистер Грегори Рассел, проживающий неподалеку отсюда, на Фресно-стрит, занимается уничтожением домашних насекомых и грызунов, имея солидный опыт такой работы. Из других бумаг выяснилось, что ему шестьдесят восемь лет, он одинокий вдовец, имеет счет в банке и собственный домик в Восточном Кенсингтоне...
Я бросил взгляд на лысый череп Рассела. На нем не было заметно следов от удара, но доктор из полиции показал мне пальцем на веревку, которой Рассел был привязан к креслу. Я присмотрелся и увидел, что на шее погибшего затянута петля этой веревки, которая затем, после удушения и потери сознания Расселом, была закручена в несколько витков вокруг тела... Холмс наклонился ближе, рассматривая эти повреждения, затем присел на корточки возле стула. Найдя на полу что-то, похожее на темный, затвердевший сгусток крови, он вынул из кармана блокнот, вырвал из него листок и бережно завернул в него свою находку...Вырвав еще один листок, завернул в него несколько черных волосков, зажатых в руке Рассела. Тот, видимо, пытаясь оказать сопротивление убийце, завел руку назад и схватил инстинктивно его за волосы... Затем обернулся ко мне и кивнул на жуткое обезображенное лицо Рассела.
-Вам не показалось, что мы с вами, Ватсон, уже имели удовольствие видеть этого господина еще живым? Примерно месяц назад, в Восточном Кенсингтоне...- Негромко спросил Холмс, встав рядом со мною. – Лицо его уже трудно узнать, но я помню фамилию хозяина заведения, которое мы посетили тогда...
Конечно, я прекрасно помнил тот вечер. Холмс заехал за мной после обеда и предложил посетить странное заведение, похожее на игорный притон, по его словам. Мы не сразу нашли среди грязных трущоб двор какой-то фабрики или мастерской, зашли за угол одного из обшарпанных зданий и оказались перед лестницей в подвал. Сбоку от нее, в сторонке, стоял пожилой человек в черном сюртуке и в шляпе-котелке. Он курил сигару и, щурясь от ее дыма, бросил на нас быстрый, холодный и цепкий взгляд. Мы спустились по лестнице и оказались в подвальном помещении, оборудованном под небольшой зрительный зал. Три ступенчатые террасы для зрителей охватывали полукругом небольшую сцену, ярко освещенную свисавшей над нею люстрой с несколькими газовыми рожками. Я не сразу заметил, что середина сцены прикрыта сеткой-колпаком из светлой стальной проволоки. По бокам от сцены стояли двое мужчин, похожих на малайцев, в чалмах и цветастых камзолах. Холмс подошел к одному из них и положил в деревянную чашу деньги, плату за посещение.
Мы заняли свободные места рядом со сценой. Зал стал быстро заполняться прибывавшими людьми. Но странно – ни одного из них я никогда не видел, даже мельком...А вот мой приятель, как мне показалось, увидел человека, который очень интересовал его. Это мог заметить только я, ибо Холмс умел скрывать интерес к людям, наблюдая за ними как бы вскользь и не привлекая внимания. Сейчас его внимание привлек довольно высокий худощавый человек с глубоко запавшими глазами под высоким бледным лбом. Он ни на кого не смотрел, стараясь быстрее занять свое место и не привлекать внимание. Впереди него бесшумно двигался невысокий темнолицый человек, внешне похожий на индуса, а по манерам и повадкам – на слугу-телохранителя. Осмотревшись, он негромко сказал что-то высоколобому, тот кивнул и сел, оказавшись на самом выгодном для обзора месте...
Между тем, из двери за сценой появился некто в черном цилиндре и с тросточкой, а двое малайцев, стоявшие по бокам сцены, исчезли в этой двери. Господин в цилиндре встал на край сцены и окинул присутствующих бодрым взглядом человека, готового сообщить некую приятную новость.
-Господа! Я рад тому, что зал сегодня полон. Сегодня в нашей программе экзотических поединков есть некоторые изменения. Перед традиционным поединком королевской кобры с мангустой – этой экзотической пары из джунглей, воспетой Редьярдом Киплингом, состоится поединок кобры с корабельной крысой-каннибалом. Из тех, которых специально держат на кораблях, чтобы они, пожирая себе подобных, оберегали грузы зерна и продуктов. – Сказав это, господин в цилиндре поднял тросточку над головой. – Считается, что мангуста всегда побеждает кобру в поединке, ибо многие думают, что яд кобры для нее мангусты не опасен. Это неверно, джентельмены, мангуста побеждает не всегда! Победить ей помогает лишь мгновенная реакция и смелость! Если ее бросок окажется неточен, она погибнет, как и любой другой грызун. Как, например, вот эта крыса...
Господин в цилиндре отошел в сторону, на сцене возникли малайцы с корзинами в руках. Один из них откинул в сторону верхушку сетчатого колпака, открыл крышку корзины и вывалил ее содержимое в клетку из проволоки. Что-то, похожее на свернутую в кольца резиновую трубку, шлепнулось на дно клетки и с шипением стало подниматься над этими кольцами...И в это же время второй малаец перевернул свою корзинку над клеткой и резким движением захлопнул ее крышку-купол.
Свалившаяся на дно клетки огромная темно-серая крыса с яростным визгом метнулась к кобре, со злобным шипением поднимавшей голову над кольцами своего узорчатого тела. Треугольная головка змеи с уже раздувшимся капюшоном метнулась навстречу крысе, отбросив ее ударом на край клетки. Она припала на лапки, оскалив острые зубы. Драться за пищу и жизнь ей было не впервой, но противники были такие же как она. Чуть менее проворные, чуть менее злые...Голод, давно мучивший зверька, пересилил страх перед неизвестным противником. Это была пища, много мяса, вытянутого упругим жгутом! Надо вцепиться острыми зубами в конец этой треугольной головки и не отпускать, пока противник не задохнется...
Крыса опять метнулась к противнику, но треугольная головка встретила ее теперь уже с раскрытой пастью. Тонкие острые клыки впились в загривок грызуна, брызнув струями яда. Судорога передернула немеющее парализованное тело зверька, и он упал на спину, издыхая, беспомощно откинув лапки. На сцене опять возник господин в цилиндре и удовлетворенным жестом показал на крысу.
- Так может случиться и с мангустой, если она допустит роковую ошибку...Итак, джентельмены, сейчас королевская кобра сразится со своим извечным врагом в джунглях – отважной мангустой! Затем состоятся схватки двух пар особенно крупных и свирепых крыс-каннибалов. Победители этих схваток сразятся затем между собой и, оставшийся в живых финалист этих боев сразится, в завершение сегодняшней программы, с мангустой! Если она, конечно, останется победителем в схватке с коброй, которая начнется сейчас. Прошу делать ставки, господа!
Между тем, змея нависла над издохшей жертвой, собираясь заглотить ее с острой мордочки, по шерсти, но ей не дали насытиться добычей...На сцене вновь возникли малайцы, один из них откинул крышку клетки и уверенным движением палки с развилкой на конце прижал змею к полу. Другой зацепил крючком дохлую крысу и вытащил из клетки, затем опрокинул в нее принесенную корзину. В клетке заметался темный и гибкий зверек – мангуста. Кобра зашипела громче и свирепее, как бы пытаясь преодолеть страх перед давно известным ей врагом. Она помнила, как обмирала, притворяясь мертвой среди листвы, когда видела этого жестокого врага в джунглях, ибо боялась его даже больше других больших змей, норовивших проглотить ее, маленькую...
Кобра приподнялась выше на хосте и резко метнула с высоты голову с разинутой пастью, пытаясь упредить бросок гибкого зверька. Но ударилась об пол, оставив на нем брызги яда. И тут же попыталась обвить тугими кольцами тело мангусты, прыгнувшей на нее сверху. Кобре удалось обвить хвостом вздыбившееся бугром тело хищника, но когда она приблизила к нему голову, стальные мускулы мангусты вдруг расслабились и она выскользнула из смертельных объятий...Змея с раздутым капюшоном вертелась посередине клетки, приподнимаясь и опускаясь на струящихся кольцах и время от времени делала стремительные броски в сторону увертливого противника. Но каждый раз бросок запаздывал на долю секунды, а на полу оставалось все меньше иссякавшего яда. И когда его не осталось совсем, мангуста вцепилась острыми зубами в хвост змеи и, дождавшись когда ее оскаленная пасть метнулась к нему, отпрыгнул в сторону и тут же сомкнула клыки на шее змеи, под капюшоном...
Я почувствовал, что мне становится не по себе в этом маленьком душном зале, заполненном людьми с возбужденными, перекошенными от азарта лицами. Заметно было, что и Холмсу не по душе это отвратительное зрелище. К тому же, ему явно хотелось курить, а это запрещалось в зале...Он продолжал время от времени посматривать на человека, сидевшего рядом с индусом, который продолжал, что-то жевать. Потом повернулся ко мне.
-Мне показалось, доктор, что вы не прочь покинуть это место...Во всяком случае, самое интересное мы уже посмотрели. Если вы не собираетесь делать ставки, то мы можем уйти на свежий воздух...
...Сейчас, стоя в мрачном подвале напротив объеденного крысами трупа, я вспомнил тот вечер в мельчайших подробностях. Вспомнил и человека с сигарой, стоявшего возле входа в тот зал. Присмотревшись еще раз к тому, что осталось от лица Грегори Рассела, я окончательно уверился – это был тот самый человек с сигарой, хозяин зала...
Холмс стоял возле стола и курил трубку, пуская дым в отверстие от выбитого стекла. За столом примостился Лестрейд и писал протокол. Он попросил своих подчиненных найти ему что-нибудь похожее на стул или табурет и теперь сидел, ерзая на скрипучем деревянном ящике.
-...Никаких ключей обнаружить не удалось...- Пробормотал Лестрейд, продолжая писать и как бы размышляя вслух. – А дверь была заперта, пришлось взломать ее. Следовательно убийца, сделав свое дело, запер дверь за собой и унес ключи. Это ясно. – Он отложил ручку и взглянул на Холмса. – Но когда он пришел сюда, дверь наверняка тоже была заперта изнутри, если не на ключ, то на задвижку. Ведь так?
-Так. – Согласился Холмс. – Вряд ли Рассел, занятый своим странным, мягко говоря, бизнесом, разведением крыс, сидел бы с незапертой дверью. И открыл бы ее не каждому. Он знал человека, пришедшего, чтобы убить его. Или тот просто назвался покупателем...
-Покупателем? – С недоумением спросил Лестрейд. – Кому нужны его крысы? Он разводил их для боев, для ставок и получал от этого доход...Причем не платил ни пенни налогов...
-У Рассела есть знакомые в порту и на зерновых складах. Они предлагают судовладельцам и хозяевам зерновых и продуктовых складов отличное средство для борьбы с крысами. – Холмс вынул трубку изо рта и показал на клетки вдоль стен. - Старый мошенник, труп которого мы видим перед собой, выводил крыс особой породы. Да, он сажал в одну клетку дюжину крыс и они начинали с голоду пожирать друг друга. В конце концов оставалась одна, сожравшая всех других. Эта методика давно известна...Такие крысы, наловчившиеся пожирать других, попав на корабль или на склад с зерном, начинают охотиться на себе подобных, добиваясь, в конце концов их полного уничтожения. Вот такие крысы и были товаром Рассела...Они же использовались старым мошенником для организации крысиных боев.
Холмс замолчал, глядя с усмешкой на озадаченного инспектора. Тот нахмурился. Он давно с неприязнью ловил на себе подобные усмешки со стороны частного детектива, но привык уже к тому, что слова этого умника, прославленного, благодаря моим скромным литературным потугам, оказывались верными. Впрочем, я бы погрешил против истины, если бы сказал, что Лестрейд ненавидел Холмса за ум и талант. Нет, он все-таки, сквозь зубы, но вынужден был уважать логику моего друга и прислушиваться к его словам, подсказывавшим верное решение в самых запутанных делах. Он видел, что Шерлок не стремится к славе и карьере, потому что получал особое удовлетворение от разгадки страшных и мрачных тайн мира, полного горя и зла...
В помещении возникло долгое и напряженное молчание. Все присутствовавшие с любопытством ждали продолжения этого диалога. Но Холмс молчал. Молчал и хмурый Лестрейд. Он, человек известный в Скотленд-ярде, явно не хотел рисковать своим авторитетом, обращаясь при свидетелях за советом и помощью к частному детективу. И потому приказал своим подчиненным обойти и проверить все другие помещения в подвале. Потом, покосившись на меня, спросил, понизив голос и пригнувшись к столу.
-Если у вас есть еще какие-то соображения, мистер Холмс, мы бы не отказались их услышать...
-Есть. – Ответил мой приятель. - Мне известно, что мистер Рассел, несмотря на возраст, был человеком довольно сильным физически. Рослым, широкой кости, и довольно буйного нрава...Он любил давать волю кулакам, особенно если видел перед собой людей послабее его...А раз так, то спрашивается – мог ли подобный человек покорно позволить привязать себя к спинке кресла и отдать себя на съедение крысам? Вряд ли... Поэтому убийца придушил его и связал, открыл дверцы клеток и предоставил крысам возможность довести дело до конца. Потом ушел, заперев дверь на ключ. Если бы его целью было только убийство, то он мог бы сделать это проще, выстрелом из револьвера, например. Ему даже не нужно было бы заходить сюда, а просто подойти с улицы к этому окну и выстрелить через отверстие от выбитого стекла...- Холмс показал трубкой на окно и взглянул на бумажник, лежавший на столе под окном. – Единственная ценная вещь, находившаяся здесь, вот этот бумажник с приличной суммой денег – остался нетронутым. Как и серебряные часы...- Холмс указал трубкой на эту вещь, свисавшую на цепочке с кресла. – Корыстный мотив преступления отпадает, это очевидно. Остается наиболее вероятный мотив – месть, сведение счетов...- Он посмотрел опять на стул посередине комнаты, перед которым, согнувшись с блокнотом, торопливо писал репортер из газеты. – Жестокое и расчетливое убийство с целью устрашения непокорных – вот что напрашивается при виде останков мистера Рассела. Именно с расчетом на то, что об этом будут говорить на всех углах и писать газеты...
Через неделю после визита в подвал на Эппл- Суондем-лен, ко мне заехал Холмс и предложил пообедать в таиландском ресторанчике в Сити. Моя жена уехала к матери еще вчера и я как раз прикидывал, куда можно пойти, чтобы покушать. Поэтому я быстренько оделся и через минуту мы уже сидели в кебе, ожидавшем нас на улице. Выйдя возле ресторанчика, Холмс о чем-то поговорил с кебменом, не заплатив ему, как я заметил. Кебмен остался ждать нас...
Почти все столики в ресторанчике были заняты, но Холмс уверенно прошел к дальнему столу, возле которого сразу засуетился официант. Мы принялись за еду, довольно острую, но вкусную. Холмс, не поднимая головы от миски, сказал мне вдруг.
- Вот что, Ватсон...Постарайтесь незаметно рассмотреть людей, сидящих через столик от нас. Быть может, кто-то из них покажется вам знакомым. Если так, то скажите мне об этом...
Я последовал этому совету и смог краем глаза рассмотреть трех смуглокожих посетителей, ловко орудовавших палочками, выхватывая ими лапшу из глубоких фаянсовых мисок. Они ели с аппетитом, официант принес им еще одно блюдо, рыбу с рисом, и я смог разглядеть их внимательнее. Один из них действительно показался мне знакомым и я торопливо отвел взгляд, пытаясь вспомнить, где я его видел.
-Поединок кобры с мангустой...- Сказал вдруг Холмс, прихлебывая мелкими глотками горячий зеленый чай. Верно! – осенило меня. Именно этот человек сидел неподалеку от нас в зале, где-то в трущобах Восточного Кенсингтона, в зале, где погибший страшной и загадочной смертью Грегори Рассел устраивал свои экзотические поединки...Он сидел рядом с бледным высоколобым господином, который почему-то очень интересовал моего приятеля.
-Вы узнали его? – Спросил Холмс. - Уверен, что сделал правильную подсказку вам, мой друг. Этот человек родом из Калькутты, главарь одной из тамошних бандитских шаек, связанной с таинственной кастой жрецов-душителей. Он - преданный слуга некоего профессора Мориарти, человека, о котором нужно говорить отдельно. – Холмс помолчал, прихлебывая чай, потом добавил. – Это самый интересный и, пожалуй, самый страшный человек, которого мне довелось встретить в своей жизни. Он получил прекрасное образование, преподавал в университете. Я читал его работы в научных журналах. Этот человек давно интересует меня, поскольку кроме тяги к наукам, он имеет выраженные криминальные наклонности, отличаясь при этом поистине гениальной изобретательностью и паталогической жестокостью... Но я не знал, что его интересы пересекались с делами мелкого мошенника Рассела. Да!
-Профессор Мориарти? Гений преступного мира? Никогда не слышал о нем! – Удивленно ответил я. - Во всяком случае, о нем ничего не пишут, не говорят. Да и вы, мой друг, впервые заговорили о нем...
-Вот это действительно гениально и непостижимо! – Холмс сказал это, понизив и без того негромкий голос, но прозвучало это как выкрик. – Непостижимо! Он, как невидимый паук, опутал преступной сетью весь Лондон, бандиты и аферисты всех мастей творят свои дела, даже не зная, кто ими руководит! Ибо он создал своего рода оперативно-аналитический центр, руководя им через посредников так, что люди не знают друг друга в лицо, не знают настоящих имен...Но вот нашелся человек, который посмел не подчиниться его воле, захотел быть единоличным хозяином своего бизнеса, прогнал одного из агентов Мориарти и даже посмел поднять на него руку! Это нельзя было простить, оставить без наказания, ибо дурной пример заразителен. В итоге бандит, направленный к Расселу под видом покупателя, придушил упрямца, привязал к спинке кресла и отдал на съедение крысам...
Пообедав, мы вышли на улицу, где Холмс пригласил меня присесть на скамейку в сквере напротив и стал набивать трубку. Раскурив ее, он кивнул на трех смуглолицых людей в чалмах, вышедших из ресторана. Они подошли к кебу, на котором мы сюда приехали и который ожидал нас по просьбе Холмса. Кучер внимательно осмотрев этих людей, ответил, что кеб заказан и ждет пассажиров. Он показал кнутом в сторону ближайшей стоянки кебов и троица направилась туда.
Холмс попросил меня подождать на скамейке и подошел к кучеру. Поговорив с ним, он подозвал меня жестом и мы поехали в сторону Бейкер-стрит.
-Кучер опознал в одном из этих трех людей человека, которого он подвозил к заброшенному складу на Эппл-Суондем-лен в то утро, когда там погиб Рассел, - негромко сказал мне Холмс. – Через некоторое время этот же человек подошел к стоянке кебов на этой улице. И жевал что-то, сплевывая красную слюну....Вы помните, Ватсон, что я подобрал кое-что с пола в том подвале и завернул в бумажку. Так вот, оказалось, что это бетель, свернутые листья кустарника с острым вкусом и с особой начинкой, которые принято жевать в Индии. При этом слюна жующего окрашивается в красный цвет.
-Этого, пожалуй, мало для того, чтобы арестовать его и предъявить обвинение в предумышленном убийстве, - заметил я. – Мало ли в Англии выходцев из Индии, жующих бетель. И разъезжать в кебах им ведь тоже не запретишь...Тем более, что если это один из помощников могущественного Мориарти, то хозяин поспешит ему на выручку.
-Безусловно! – Подтвердил Холмс. –Мистер Мориарти никогда не оставляет в беде верных ему людей и это одна из причин его успехов в преступной деятельности. Кстати, сам Мориарти в день гибели Рассела находился в Европе и это сенсационное ограбление почтово-пассажирского поезда, о котором не устают трубить газеты, наверняка было организовано им. Мне известно, Ватсон, из полицейских источников, что пассажиры одного из вагонов этого поезда видели человека, похожего по приметам на профессора Мориарти. Когда поезд въехал в длинный и темный туннель, машинист был вынужден остановить состав, ибо впереди поезда появился вдруг завал на рельсах. Из-за него возникли несколько бандитов в масках, с револьверами в руках. Охрана, сопровождавшая поезд, открыла огонь по этим людям, но была уничтожена выстрелами в спину, ибо часть пассажиров оказалась сообщниками бандитов. Был застрелен и машинист паровоза, который пытался оказать сопротивление и тоже открыл огонь из револьвера. Бандиты отцепили пассажирские вагоны, оставив только багажный вагон, прицепленный к паровозу, убрали завал с рельсов и уехали. При этом несколько свидетелей из числа пассажиров уверяют, что локомотивом управлял человек, очень похожий на профессора Мориарти. А в багажном вагоне, кроме почты, находилась большая сумма денег в разной валюте и золото в слитках. Лишь несколько человек знали об этом. Но получается, что знал и Мориарти...- Холмс замолчал и стал с озабоченным видом перелистывать свой объемистый блокнот, хранивший многие тайны.
-Что же вы намерены предпринять теперь? – Спросил я, только теперь начав понимать с какого рода делом и с каким преступником мы столкнулись в этот раз.
-Прежде всего нужно написать обстоятельный доклад для Скотленд-ярда о результатах нашего расследования. Об этом господине из Калькутты, о том, что он был уверенно опознан кебменом, подвозившим его в тот день.
-Знаете, Холмс, у меня появилась догадка, что этот...господин из Калькутты, может унаследовать бизнес Рассела. Во всяком случае мангусты и кобры для него не в диковинку.
-Думаю, что это ему уже не удастся, - рассеянно ответил собеседник, кивнув кому-то, показавшему лицо в окошечке кеба, стоявшего на обочине. Холмс почтительно снял шляпу и сделал ею жест в направлении уходившего от нас со своими приятелями «господина из Калькутты». – Вы, конечно же знаете мое давнее увлечение химией, Ватсон. В частности, химией человеческой крови, слюны и волос. Так вот, жеваный бетель, найденный в подвале, возле Рассела, и тот, что подобрал сейчас возле трактира, я отдам в лабораторию очень опытных химиков, которых знаю давно. Вместе с прядкой волос, оставшихся в руке Рассела. Если они подтвердят, что это лакомство жевал один и тот же человек, которому принадлежат и найденные волосы, то господин из Калькутты скорее всего уже никогда не вернется в этот город...Его задержат полицейские, которые помчались сейчас в кебе, и продержат под арестом достаточно времени, чтобы сделать сравнительный анализ этих жвачек. В том, что анализы совпадут, я уверен...
-Но вы только что сказали, что Мориарти не оставляет в беде верных ему людей. Следовательно...
-Он наверняка попытается выручить любителя бетеля и вот тут можно будет попытаться познакомиться с ним поближе. Это была моя первая встреча с ним и, сказать по правде, я далеко не уверен, что следующая встреча с ним станет последней. Когда и для кого из нас такая встреча станет последней – это покажет время...
* * * * * * *