Начало: http://www.proza.ru/2010/10/03/1370
Вечером Винчестер и брат Саня подыскали для Марины квартиру в одном из пустовавших домов; наперёд запасли дров, принесли складских продуктов. Белолицая, с рябинками на щеках, полногрудая блондинка не чинила недотрогу, и польщённые участливым вниманием братья наперебой живописали новенькой экзотичные реалии здешнего быта. На неделе опекуны знакомили её с делами на участке и невольно сделались главными заступниками от докучливого притязанья бичей. Некогда равносторонний треугольник видоизменился в равнобедренный. Сексуально утешенный брат Гена слишком кичился врождёнными талантами и много якал, обидно навязывал особое личное мнение. «Что ты мне говоришь?! Я не первый год работаю на Севере!..» – звучало надоевшим рефреном не по разу на дню. Радист забыл элементарный постулат геометрии: сумма любых двух сторон превалирует над третьей, и поплатился охлаждением дружеских отношений. Братьев Саню и Колю единили холостяцкая вольница и общая профессия, единодушие в помыслах и воззрениях, да и поэтапная схожесть неотличимых в главном коротких биографий.
Тройственный союз коллег тоже существовал недолго. В горные мастера брат Саня определялся на зиму, избегая сидячей работы в конторе. Едва пригрело небесное светило, «им овладело беспокойство, охота к перемене мест»; в конце апреля он покинул Хатыннах навсегда. Уехал в свой полевой отряд, перегонять навьюченных провиантом лошадей к пунктам весновки, пока не хлынули ручьями лежалые снега. Прощаясь, настойчиво убеждал Винчестера перейти работать на геологическую съёмку. «Тут, брат Коля, если полевать подвижно, навсегда пленишься красотой этих мест! Давай, похлопочу о переводе?..» Обидно, когда тебя покидает лучший друг. Винчестер остался безраздельным опекуном и чичисбеем Марины; общество новенькой день ото дня становилось желаннее, иногда за полночь покидал он приветный дом. Двойную норму берёзовых чурок поколол брат Коля той весной; да и симпатия отвечала ему взаимностью. Винчестер был парень ласковый и надёжный.
Однажды Марина пошла с ним на охоту, и хвалёный стрелок позорно не попал в убегавшего – вверх по склону! – крупного зайца. Добро, не подранил: заячий крик подобен воплю смертельно напуганного ребёнка. Косых здесь не тропили по свежим следам, чтобы поднять с дневной лёжки, долгоухие дурики сами выскакивали на охотников. Вспугнутый заяц стремглав отбегал, на мгновение садился и обязательно оборачивался; в эту секунду прицельно и бей!.. Марине самой захотелось выстрелить из ружья. Винчестер доверчиво вложил заряженное оружие девушке в руки, объяснил, как прицелиться и которым пальчиком надавить курок. Эскимосы поступают умнее: уходя на охоту, поручают жён соседям и те исполняют супружеские обязанности, чтобы одинокая эскимоска не замёрзла. Трах-баба-дам!.. Оп-па!.. Дорогостоящее ружьё после выстрела он подхватил, а отважную амазонку не удержал. Марина не вжала приклад плотно в плечо, и резкая отдача посадила её наземь.
Потом было много схожих дней и вечеров, делавшихся светлее и дольше. Зима и полярная ночь отступали, и солнце вздымалось всё выше по небесному своду, насыщенно голубому и светозарному. Неимоверно белый, первозданной чистоты снег ярко искрил под слепящими солнечными лучами до рези в глазах, выжимая на ресницы влагу. На смену ездили, усевшись на борта открытых, буксируемых трактором саней, на ходу бороздя и пиная валенками оседавший по обочинам крупитчатый снег.
…В последний совместный вечер они, нежно обнявшись, долго сидели на лавке перед печью. Кочергой ворошили горящие угли, подкладывали в топку свежие поленья, наблюдая, как магический огонь жадно чернит древесину языками пламени. Пляска огня завораживала, в открытой топке вихрилось, бесновалось жгучее языкастое пламя. Было необычайно уютно, безмятежно и весело на душе; так всегда бывает наедине с милой, доверившейся тебе женщиной. Мнится, что в мире вас только двое и не нужно других; эгоистичное, преходящее счастье, одно на двоих. Было чуть сумрачно: полярный день только вступал в свои календарные права. Отуманенные близостью полюбовники, уступая обуявшему искусу, предались распаляющему целованию взасос.
Путаясь в бретельках, неумело расстёгивая мелкие крючки и в горячке срывая пуговки, Винчестер снял с сомлевшей Марины верхние одежды. Поочерёдно стянул с ног чулки, а затем красные атласные трусики, туго облегающие ягодицы и бёдра. Чумея от зрелища жарко накалённой, дебело-пухлой розовой плоти стиснутых ляжек, на руках отнёс нагую вакханку в кровать, не ощущая бремени веса и не смея верить в свою неотразимость. Первый юношеский опыт: неуёмные эротические фантазии; дерзкий натиск от абсолютного неведения; робость, застенчивость и стыд в решительный миг вредящие; и разъедающая боязнь позора возможной неудачи. Все животные соединяются инстинктивно; юноша в этой ипостаси неумелый и жалкий ученик.
Торопливо разделся сам, покидав одежду на пол, и ужом скользнул в теплоту одеяла, коротко подумав: неужели столь чудная явь происходит здесь, на Хатыннахе?.. Навис над развалом чернеющих сосками грудей, пытаясь коленом раздвинуть её плотно сомкнутые ноги. Запальчивая поспешность, о! кто ж тебя торопит?.. В этот непристойный момент, в апогей его смятенных, казалось бы, таких победительных и обоюдно желаемых действий, предыдущими днями подготовленных и вот соитие, сродство, проникновение и остаётся лишь протяжным стоном выдохнуть: «любимый… родненький… мой!..»
В этот пикантный момент Марина ровным отчуждённым голосом неожиданно спросила. Неотложно и в упор справилась о том, в чём важно увериться девушке, могшей через минуту стать женщиной, вобрать истекающее семя и с этого часа понести. Раздельно и внятно проговаривая слова, она негромко сказала: «Я… люба… тебе?..» Вспотевший Винчестер стушевался, отрезвел как от сильного удара битой по голове. Огорошено отпрянул от шевельнувшихся губ и, глядя в предутреннем сумраке в блестевшие мокротой вопрошающие глаза, ни секунды не размыслив, бесхитростно признался: «Не знаю». Взятый врасплох и для себя открыл неприятную правду. Как налету сбитый селезень вверх тормашками полетел с высот разыгравшегося воображения; то, что он так старательно напрягал, разом обмякло, будто и не подымалось никогда. Сама мысль, что уже не надо делать то непонятное, чего не умел, была облегчительной.
Осенью Марина вышла замуж за прораба буровых работ Манохина, парня жизнерадостного и мастерового, знавшего буровое дело как рецидивист Угрюмый знал несгораемые шкафы для хранения ценностей. На составные блоки и детали размельчит сложную технику и наново соберёт, не упустив ни шестерни, ни шайбы, ни контрогайки. Она заметно обрюхатела от прораба и выглядела сильно подурневшей. Честный парень по прозвищу «Винчестер» потянулся через уставленный наедками стол чокаться с пунцовой невестой. Потом, изрядно выкушав разного вина, весь вечер играл на двухрядной гармошке немудрёные мотивы: вальс, «Коробейников» и ещё одну плясовую, под неё вприсядку ходят; этим исчерпывался его репертуар. Бичи лихо отплясывали, утирая со лба и шеи обильный пот, подносили гармонисту полные чарки и требовали повторить мелодию!..
Генеральная свадьба с выходом в загс, обменом кольцами, с выплесками шампанского и другими процедурами венчания, праздновалась в райцентре, на базе экспедиции; на Хатыннахе гулянку продолжили. Винчестера долго донимали подковырками: «Без пяти минут родитель! Поглядим, какого она Винтика родит!..» Первый любовник незлобиво отшучивался насчёт непорочного зачатия. Не доказывать же, что половой близости не состоялось; таимое дело двоих; никто не поверит: глубокой ночью, по-французски в два часа утра, уходил Винчестер от Марины домой. Любителей смаковать интимные частности и вести циничный счёт побед, унижая отдавшихся им, Винчестер ненавидел; будь они женщинами, их бы все презирали! Он не блудить стремился, а неотчуждаемо обладать. Чтобы девушка, которая – он верил, – непременно ему встретится, соединилась с ним навсегда. Чтобы высокое чувство любви было взаимным и невыразимо прекрасным, пускай ревностно мучительным, но вдохновенным и чистым, как?.. Как радуга в омытом небе после дождя, как заревая слезинка-роса на раскрытом лепестке, как ажурная кристальная снежинка, упавшая с облака. Светозарно улыбаясь, придёт однажды богиня и кудесница и навеки полонит тело, и обязательно душу!..
Марина была предназначена в удел другому мужчине, и он недолго сожалел об упущенной возможности солгать ради обладания. Близкие отношения с той ночи пошли необратимо вразлад; постельных слабостей уступившая девушка не прощает.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/10/03/1469