Тугая маска – спасение моё,
И днём и ночью я вечный раб её.
Король и шут.
- Блистательные синьоры и прекрасные донны! Веселитесь, танцуйте, улыбайтесь! В эту ночь нам дозволено все! Великолепный карнавал Венеции останется в вашей памяти и сердцах до следующего праздника! В полночь на площади Сан Марко вас ждет чудесный фейерверк! – пышно разодетый зазывала громко и красочно расписывал все прелести знаменитого карнавала. Хотя он вполне мог бы и не стараться. В эту бархатную ночь все способные подняться с постели от мала до велика высыпали на узкие улочки прославленного итальянского города. Но гондольеры не забывали своих обязанностей и время от времени вылавливали из канала упавших в него весьма нетрезвых людей. Чудесные маски, одни богато украшенные страусиными перьями и сверкающими драгоценными камнями, другие – скромные из темного шелка, прикрывали лица бурно веселящихся участников карнавала. И никто не знал – кто же скрывается под соседней маской, это вполне мог быть и последний рыбак из лагун, а мог быть сам дож. Во время праздника все занимали равное положение, ничто не считалось слишком смелым или безрассудным. Целая ночь откровений, смеха, танцев, возлияний и безграничного восторга.
Тут и там звучала громкая музыка, в театрах невозможно было дышать от набившегося в них народа – все жаждали увидеть традиционные комедии дель арте с участием Арлекино, Пьеро и Коломбины. На площадях давали разные концерты, и люди плясали как одержимые, не жалея ног. Разгул только начал набирать свои обороты. Мало кто из веселящихся обращал внимание на одинокого мужчину в обычном камзоле с непонятной белой орденской лентой через плечо, единственное, что выделяло его из пестрой толпы – отсутствие маски. На что ему уже неоднократно указали подвыпившие весельчаки, некоторые даже пытались силком надеть на него непременный атрибут карнавала, но он непреклонно пресекал все эти попытки.
Ровно в полночь на площади Святого Марка начался праздничный фейерверк. В этот раз устроители превзошли сами себя – черный шелк неба расцвечивался диковинными огромными яркими цветами, золотыми искрами осыпающимися на восхищенных зрителей. Звезды, драконы, круги и полумесяцы сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. А один особенно громкий залп явил странное, но завораживающее зрелище – верхняя часть неба окрасилась в нежно-голубой цвет, на котором четко вырисовывалась то ли серебристо-розовая гора, то ли загадочный храм, увенчанный рогами. На секунду всех окутало удивительное сиреневое сияние, отливавшее темно-фиолетовым оттенком в области маски.
«Ну, вот и все. Настало мое время». Незнакомец в камзоле резко шагнул вперед и забрался на самый высокий помост.
- Что же, господа веселящиеся, хочу вам сообщить, что теперь каждый из вас, кто снимет маску, явит свету свое настоящее лицо со всеми пороками. У вас есть выбор – рискнуть и показать себя во «всей красе», либо же носить маску до конца своей жизни. Ночь откровений навсегда оставит след на ваших лицах.
Коротенькую речь неизвестного мужчины толпа встретила взрывом смеха, решив, что это всего лишь очередной праздничный розыгрыш, оригинальная шутка. И скоро, забыв об этом нелепом предупреждении, с головой погрузились во все мыслимые и немыслимые удовольствия. Мужчина, с минуту постояв среди разряженных обезумевших от вседозволенности людей, скоро исчез. Через некоторое время то там, то тут начали раздаваться возгласы ужаса и удивления. На лице первой красавицы города донны Джулии ди Фарнезе крошечными зеркальными кусочками было выложено – ТЩЕСЛАВИЕ. На морщинистом лбу старого ростовщика золотыми монетками – АЛЧНОСТЬ. Казалось, слова въелись глубоко в кожу, не представлялось никакой возможности избавиться от надписи. Каждый, кто рискнул снять маску, демонстрировал окружающим свой наиболее тяжкий грех. Некоторые - даже не один. До конца дней венецианцы помнили этот карнавал. Не все набрались храбрости, кое-кто до самой смерти носил маску. И лишь только в карнавальную ночь осмеливался выходить из дома и разговаривать с людьми. Лишь в одну ночь разрешалось скрыть свое истинное лицо.