Полевой сезон 2006 года начался после того, как мой начальник нашёл договор на поисковые работы по нефти, и попросил меня его исполнить, с условием, что возьму в работники его Сынка.
Взял.
Сразу признаюсь, что Сынка по имени Славик я знал уже больше 20 лет, и терпел его исключительно из уважения к папашке. Приключения не заставили себя долго ждать. Будучи уже давно начальником, в том числе полевых работ, я стараюсь брать с собой только проверенных людей. Нас было четверо: я, Юрий Петрович (мой старинный друг), Серёга (был со мной в одном поле и ничем отрицательным не отметился) и Сынок. В вагоне Москва – Элиста мы оказались единственными четырьмя придурками, которые ехали до конечного пункта, остальные знали более короткий путь, и сошли в Ставрополе. На станции Ипатьево местные милиционеры, обалдев от подарка в виде четырёх персон в обычно пустующем вагоне, проверили нас на все возможные тесты. У Славика в паспорте отсутствовала прописка! Он порадовал окружающих рассказом, как его по этому паспорту пускали в Кремль, Грановитую палату и туалет, где испражнялись все Великие Князья. Не помогло. Радостный энергетический всплеск трёх проверяющих милиционеров был равен одной моей отрицательной реакции в виде штрафа 1000 руб. Для них это было развлечение в суровых буднях службы за счёт Сынка. Я не препятствовал. Ещё в поезде он порадовал известием: «Я потерял ориентацию», ну, … бывает. Знающий меня много лет Петрович периодически недоумевал: «Ты чего так Славика гнобишь?». Рассказывать было долго, и я отвечал, что недели через две он поймёт всё сам.
В Элисте нас встретил по просьбе заказчика геолог Николай, приютил, обогрел, пристроил на ночлег и провёл своеобразный инструктаж, предварительно спросив: «в степи когда-нибудь работали?». Самым опытным оказался Петрович, бороздивший когда-то казахские степи. Николай:
- В маршрутах следует быть внимательными, сейчас у верблюдов гон и они уходят в степь, к ним лучше не приближаться. Старайтесь обходить и кошары стороной, их охраняют волкодавы, крайне недружелюбные собаки. У вас средство от клещей есть?
- А что, сюда энцефалит добрался? Для клеща здесь сухо и жарковато.
- Нет, у нас свой, абориген, крупнее энцефалитного, чёрный такой, распространяет конголезскую лихорадку. В этом году уже есть несколько укушенных.
- А змеи?
- Довольно много, так что внимательно смотрите под ноги. И ещё, как крайний эксклюзив, появилась даже каракурта. Откуда это взялось? Никогда раньше не было.
Оставив нас в своём офисе, оборудованном в трёх комнатной квартире, наш хозяин уехал домой, предупредив, что завтра выезд на участок в 7 утра. Мы составили список того, что нужно было докупить. Исходя из вновь полученной информации, ко всему прочему, запаслись пятью баллончиками импортного средства от клещей: на весь сезон должно хватить: обрабатывается одежда и на 15 дней ты свободен.
Ночью я проснулся от того, что на кухне, в коридорах, туалете и ванной комнате был включен свет, искусственное освещение для меня всегда было препятствием для хорошего сна, даже если оно пробивается из соседних помещений через щели или тонированные стёкла. На кухне я обнаружил Сынка, грустно о чём-то вздыхающего. Выключив мешающий свет, я посоветовал бойцу ложиться спать, до подъёма оставалось три часа.
Утром после завтрака Славик попросил об «аудиенции», мы вышли на балкон:
- Олег, я в маршруты ходить не буду. У меня жена и ребёнок, я не могу так рисковать своей жизнью!
- Да-а, Славик, ты действительно потерял ориентацию, зачем же ехать с нами? Отправляйся в Питер.
- Я буду делать в лагере любую работу, ведь кто-то должен быть всё время на базе?
- Ладно, только через две недели с первой партией проб ты уедешь.
Славик просто патологический трус, змей боится – понятно, только не приставай к ним, они не тронут. Что его «доканало» из информации Николая? Остаётся только догадываться. То ли перспектива конголезской лихорадки, то ли каракурта, но наложил он полные штаны так (и во все запасные в придачу), что даже уснуть не мог во вполне безопасном каменном доме. Надо было отправлять домой его сразу, но зная всю ситуацию с этим горе работничком, мне было жаль его отца, который вынужден содержать семью своего 35-ти летнего сына. Многочисленные попытки пристроить его куда-нибудь на работу неизменно заканчивались ничем. Конечно, для папаши это был непризнанный гений, к которому надо находить подходы и уметь заставлять работать. Только возиться с этим чудом природы терпения у всех хватало месяца на два. Его отец утверждал, что у Славика талант конструктора, который безжалостно зарывается в землю самим его обладателем. Он мечтал о карьере физика, даже окончил Политехнический институт, был набит всяческими идеями, через одну тянувшими на Нобелевскую премию (это не моё высказывание).
Вот в чём парень был действительно гений, так это в разговорном жанре. Говорить мог много, долго, на разные темы, уверенно и информативно, надоедал до чёртиков. На мой вопрос есть ли сфера деятельности, в которой он не разбирается, через тридцать секунд последовал ответ: в картографии. Это был реверанс с издёвкой в мою сторону, геоинформационные системы, всяческие карты (не игральные) не только моя профессия, но и увлечение. Любимым коньком Славика были разговоры о военной технике, стоило мимо чего-нибудь проследовать или упомянуть в разговоре, тут же сыпались термины, тактико-технические характеристики и сравнения с зарубежными аналогами. Он ничем не рисковал, проверить этот грязевой поток возможности не было, да и желаний ни у кого не возникало. Потрясала бесполезность всех этих знаний, профессионально заниматься военной тематикой Славик не мог в силу религиозных убеждений. Такой вот евнух-теоретик.
Возвращаемся в Калмыкскую степь. Николай привёз нас в деревню Адык, расположенную близко к территории работ, устроил на проживание к своим родственникам и укатил обратно в Элисту. Спасибо ему, хорошему человеку. Забегая вперёд, скажу, что такого полевого лагеря в моей практике ни до, ни после не было, думаю, что и не будет. Вместо планируемых трёх-четырёх прожили мы там чуть меньше полутора месяцев, всё закончилось из-за банального прекращения финансирования. Заказчик исчез и больше не всплывал, но…, это к теме не относится.
Славное семейство наших хозяев состояло из Виктора Бамбаевича, его жены Галины, шести сыновей, двое из которых жили за пределами родного дома, и дочери. Периодически появлялись «любимая женщина» Бамбаевича, внучка Алтушка, детёныш 3 лет, и отец Галины. В их доме мы арендовали одно помещение, наняли хозяйку в качестве поварихи и хозяина в качестве таксиста. Он развозил нас на работу. Со временем мы решили и проблему маршрутных рабочих, сыновья Бамбаевича с большим удовольствием ходили с нами в маршруты. Заработок для тех мест был хороший.
Детальное знакомство состоялось вечером, за столом. По калмыкскому обычаю выпить с хозяином могли только гости, взрослые сыновья ни пить, ни курить при отце не смели. А Виктор Бамбаевич любил водочку и нас радостно воспринял как равных «собеседников», выделив меня, как начальника, и Юрия Петровича, как близкого по возрасту. Но оказалось, что водку потребляю только я. Серёга уважал пиво, Славик и Петрович не пили совсем. Юру наш хозяин решил перевоспитывать особенно рьяно, когда с изумлением узнал, что тот не ест мясо уже лет 12. Весть о том, что у Бамбаевича живёт геолог из Питера не пьющий водку и отказывающийся от мяса, потрясла всю деревню. Как мне показалось, всё население ходило дивиться на Юрия Петровича.
Так как хозяйка готовила и на своё семейство и на нашу компанию, мы ели то же, что и они: баранина в разных вариациях два раза в день. Петровичу некуда было деваться, перевоспитание началось. Через неделю такой кухни ко мне подошла «делегация» из Серёги и Славика:
- Начальник, сделай что-нибудь, картошки, капустки хочется, помидорков и огурцов!
Желания понятны, это я в поле абсолютно не притязателен в еде, а сотрудников надо беречь:
- Виктор Бамбаевич, а у Тебя в рационе картофель, капуста и прочие овощи имеются?
Бамбаевич приосанился и сказал:
- Калмык траву не ест!
Тем не менее, в ближайший камеральный день мы поехали в Элисту закупаться продуктами, и наше меню стало более разнообразным.
Мой день начинался с восходом солнца в 4-30, бойцов я поднимал в 5 утра, чтобы выезжать на работу пораньше и поменьше попадать в июльское пекло. Маршруты были по 20 – 22 км, пробы собирались через 100 метров. Степь – красавица, я впервые работал в таких, почти курортных условиях: ну да, жарко, зато никаких комаров, лесных трущоб и крутых гор. Хотя я люблю и горы, и лес, и тундру, особенно там, где человек ещё не успел нагадить (меня возмущает безобразное отношение большинства двуногих к своей среде обитания). В степи – простор, всегда маршрутная погода, сайгаки, зайцы, лисы и степные волки. Много орлов и грифов. Из плохого: степные пожары и кошары с «милыми» псами прямо на профиле. Пожары - это брошенный человеком окурок или стеклянная бутылка, используемая солнцем как зажигалка. А кошары чаще оказывались гостеприимным домом с милыми хозяевами, которые были рады видеть новые лица в их устоявшемся мире. Хозяйства чабанов раскиданы практически по всей степи, только восточнее, ближе к полупустыне, они перестали попадаться. Два человека, идущих по степи, воспринимаются владельцами кошар как потенциальная рабочая сила: нормальные люди по степи ездят! А если идут – это бичи, сбежавшие с какой-нибудь кошары, которым надоело работать «за будку и корыто». Можно попробовать зафрахтовать их к себе. Почти каждый маршрут к нам подъезжала машина и изумлённый водитель, видя, что на бичей мы не похожи, спрашивал: «Ребята, а чего это вы тут делаете, зачем траву собираете?». Далее следовала наша лекция про поисково-геохимические работы на углеводороды экологически чистым методом. Если дело происходило недалеко от кошары, нас приглашали на чай, Бамбаевич предупреждал, что отказываться нельзя, можно обидеть радушных людей. Мы не отказывались.
В третий маршрутный день, двигая прямиком на кошару, наше подразделение из 2-х человек было остановлено тремя сторожами разной масти ростом в половину меня. При этом работали они грамотно, в 200-х метрах от своего хозяйства встали на нашем пути и уговорами в три глотки предлагали двигать восвояси, так как мы остановились, они контролировали нас на расстоянии. Я решил, что спорить не стоит, завтра попросим Бамбаевича, он договорится с хозяином, собак уберут, и пробы будут собраны. Наш «таксист по совместительству» работал аварийным электриком и знал всех и вся в своей округе.
Перейдя на соседний профиль через 500 м. мы продолжили трудовую деятельность. Некоторое время спустя по степной дороге проехал мотоциклист, обернулся, свернул к нам, задал традиционный вопрос, оказался хозяином той самой кошары и пригласил на чай, пообещав убрать «сторожителей». В 11-30 местного времени мы зашли выпить чаю. В 20-30 за нами заехал Виктор Бамбаевич. «Чай» с жареной бараниной и домашней брынзой плавно перерос в шикарное виноградное вино из Дагестана. Даргинец Раджаб угощал нас с Сергеем волшебными напитками со своей родины, на робкие предположения, что мы отрываем его от дел, он говорил, что никуда не торопится, а дела сделают его помощник и пастухи. Мы решили тоже никуда не торопиться, благо погода позволяла маршрутить хоть каждый день. А вот натурального вина не всегда попробуешь. Разговоры с людьми, живущими в природе и не отравленными цивилизованными штампами, крайне интересны, вот и проговорили 9 часов.
Мы втроём ходили в маршруты семь дней подряд. Славик сидел на базе, бегал по трём магазинам за продуктами и подготавливал устройства для измельчения проб, которые потом пришлось переделывать. Он всё время был на виду у наших хозяев, доставал их научными речами, наблюдениями из жизни и поучительными историями. Удивлял хорошим четырёхразовым аппетитом и богатырским сном в перерывах между едой. Но даже спать он молча не мог, его большое тело издавало все звуки, которые могут исходить из неконтролируемого сознанием организма. Храп был самым безобидным из этих звуков.
К концу второй недели работы я решил вторично обработать маршрутную одежду от клещей и обнаружил, что четыре баллончика защитного средства уже пусты, а в пятом осталось совсем немного. Мою догадку радостно подтвердил Бамбаевич: «А он этой штукой через каждые два часа поливается!». Я не знаю, что у меня было написано на лице, но Славик нервно чесался и испуганно бубнил, что за всё заплатит сам и вышлет ближайшей оказией то, что нам нужно. Объяснять 35-ти пятилетнему мужику, что эти конголезские клещи живут не в доме, а в степи и по посёлку не странствуют, было бесполезно.
Чуть позже Виктор Бамбаевич рассказывал о своих наблюдениях за Славиком, это для него сей персонаж был в новинку, а мне приходилось его наблюдать в разные годы в течение пяти полевых сезонов. Но одним высказыванием он меня в очередной раз порадовал:
- Олексаныч (имя и отчество в одном флаконе), а зачем ты этого чудилу на работу взял? Он проедает больше, чем пользы даёт!
- Ты прав, Виктор Бамбаевич, как в анекдоте: всё самое лучшее у него – это дети, всё, что он делает руками – плохо, очень плохо. Славик - сынок нашего директора, но это был последний раз, когда он ездил со мной в поле.
- А ты знаешь, как мы его зовём? Гохарик. На калмыкском языке – поросёнок.
- В точку, более подходящий перевод – свинёныш, тем более, что и родился он в год свиньи.
С тех пор между собой мы его звали Гохарик.
Мне было забавно наблюдать за Юрием Петровичем, точнее за его меняющейся реакцией на Славика. Таких персонажей в практике бывалого геолога ещё не было. После нескольких маршрутов Юра натёр ноги, обрабатывать пробы тоже необходимо, и они остались с Гохариком камералить.
Позже, в совместных маршрутах, Петрович в красках описывал свои контакты с Славиком:
- Слушай, а чего он всё время чешется?
- У него нейродермит с детства, это лечится, но надо не только лечиться, но и соблюдать определённую диету.
- Диету? Это Славику-то? Ты бы видел, как он зажевал пол батона с жутко сладким чаем!
- Видел, видел. Именно от этого он и чешется.
- Да, экземпляр! Сидели с ним, подписывали этикетки, жалуется мне, что у него на зубе появился кариес, через пять минут достаёт большую шоколадку: «Юрий Петрович, хотите кусочек?». После моего отказа он тремя движениями за пятнадцать секунд запихивает её в рот целиком. Вот тебе и кариес.
Серёга с Юрой за две недели общения с Гохариком провели научные исследования и классифицировали, в каких ситуациях и как он чешется. С одной стороны, «грешно смяться над больными людьми», с другой, ну нельзя ему жрать килограммами мучное и сладкое. «Буратино, ты сам себе враг!».
Классификация чесоточных манипуляций Гохарика:
Когда Славик о чём-то сосредоточенно думает, левой рукой он интенсивно чешет затылок, правой плавными движениями от уха до уха под подбородком.
Если Славик сильно озабочен или нервничает, правая рука сверху надраивает спину в районе позвоночника, левая охаживает вместительный живот.
Удовлетворённое состояние исследуемого организма, что чаще всего бывает после трапезы, сопровождается окологоризонтальным положением тела, довольным оскалом на морде лица и плавными почёсываниями живота обеими руками на встречных курсах.
Этот товарищ был предметом всяческих шуток не только в нашей компании, но и везде, где таскал его с собой мой начальник. Как Вам такая сцена? Мы снимали дом в башкирской деревне на Южном Урале, в камеральном помещении за прибором сидит геофизик Саша и измеряет пробы. Заходит Славик, держит на вытянутых руках цветастые «семейные» трусы и на полном серьёзе спрашивает: «Александр Ризаевич! А Вы не знаете, это мои трусы?». Бедный Саша от изумления теряет дар речи: «Славик, ну ты…, тоже мне, кастеляншу нашёл».
В один из полевых сезонов он приехал молодожёном, всячески старался это подчёркивать и был крайне горд. Надоел всем довольно быстро и на очередную фразу «Я теперь человек семейный!», кто-то в тишине, не громко, но очень внятно сказал: «Ой, Славик, да что в тебе семейного, кроме трусов?». Случилась коллективная истерика.
Отомстил он крайне оригинально и в своём стиле. Во время обеда поел раньше всех, встал, повернулся к нам спиной, потянулся, и, простите, пёрнул, громко и протяжно. Затем, как ни в чём не бывало, пошёл по своим делам. Вслед, не сговариваясь, прозвучало хором «Спасибо, Славик».
Две недели пролетели очень быстро, мы набрали и обработали первую партию проб, которую нужно было отвозить в Санкт-Петербург для лабораторных анализов. Кандидатура курьера даже не обсуждалась. Морда Славика начала светиться счастьем за сутки до знаменательного события. Ехать нужно было на автобусе Элиста - Санкт-Петербург порядка тридцати часов, во избежание всяческих недоразумений было куплено два билета, чтобы пробы находились рядом с пассажиром. Славику было объяснено, что он везёт результаты двухнедельной работы целого полевого отряда и в случае чего, я не посмотрю на ценность персоны, которая, по его мнению, более значима, чем наши три. Через два дня позвонил начальник и с укором сообщил о том, как я напугал Славика. Весь путь он не выходил из автобуса, не пил и не ел (верится с трудом), чтобы не ходить в туалет. Но задача была решена, а пугал я его специально, неизвестно, когда и какой фокус может выкинуть этот крендель.
После его отъезда у нас начались региональные профили от 40 до 80 км, подъезд к началу маршрута становился всё дальше и дальше. На особенно дальний профиль поехали двумя парами, мы с Юрой и Сергей с сыном нашего хозяина Саней. Сначала высадили вторую пару, показав Бамбаевичу, где нас забирать вечером, потом поехали на начало своего маршрута. По дороге Виктор Бамбаевич вспомнил, что недалеко расположен населённый пункт Утта и там живёт свояк, которого можно посетить в ожидании нас. Выходя из машины, я попросил его не сильно увлекаться свояком и быть на месте в 18.00. Напрасные хлопоты. Окончив маршрут, и прождав полтора часа периодически вызывая по рации машину, мы двинули в ту сторону, где должна была нас ждать вторая пара, а это двадцать километров. Юра резонно предположил, что Бамбаевич всё-таки увлёкся свояком или свояченицей и предугадать дальнейшие действия сына степей, не представляется возможным. Обходя стороной ближайшее хозяйство, мы пересеклись с мотоциклистом, на наши вопросы он сообщил, что белые жигули проезжали только утром, обратно не возвращались, а интересующие нас товарищи гостят на такой-то кошаре: «Пойдёмте к нам, попьёте чаю, и подождёте машину, мимо нас она точно не проедет». Перспектива тащиться ещё 17 км по степи нам улыбалась не сильно, и мы согласились с разумными доводами.
Говоря местными терминами, эту кошару «держала» семья чеченцев, нас пригласил Кайрат, а принимал его старший брат Абди. В летней кухне женщины начали жарить баранину, готовить чай и маринованный лук. Мы неспешно разговаривали, когда по рации прорвало Бамбаевича, я по голосу понял, что у него вдето, причём вдето конкретно, грамм 500. Сообщив наше местонахождение, я пошёл его встретить. Первыми словами Виктора Бамбаевича при появлении на кошаре были: «Ребят кормили?». Я даже подумал, что он здесь не первый раз. Оказалось, что всё-таки первый:
- Олексаныч, в бардачке машины лежит подарок для Тебя, неси его сюда. Кайрат, давай рюмки, а почему Тебя так зовут?
- Не знаю, когда отец называл – меня не спрашивал.
- Бамбаевич, Ты чего здесь распоряжаешься?
- Я знаю, что делаю. Неси водку.
Я хоть и начальник, но старших привык уважать. За столом мы сидели только вчетвером, здесь также работал принцип старшинства, выпивал с гостями только Абди, Кайрат сидел рядом и участвовал в разговоре. Бамбаевич в полголоса воспитывал Петровича: «Надо выпить, обидишь хозяина». Петрович смирился не только с бараниной, но и с водкой. Сидеть долго не было возможности и мы, поблагодарив хозяев, двинули к дому. По дороге Виктор Бамбаевич, чтобы избежать пистонов за опоздание, сразу же рассказал, как провёл день. Свояка дома не оказалось, и он поехал к свояченице (мы с Петровичем дружно хмыкнули):
- Да вы не то подумали. Олексаныч, если бы ты видел эту женщину! Я ей рассказал про тебя и знаешь, что она сказала? «Виктор, я уже его хочу, вези Олега ко мне». Это она тебе бутылку водки прислала. Петрович, согласись, Олексаныч – хороший человек, но сдвинутый на работе.
- Есть немного.
- Прекратить обсуждение вышестоящего руководства. Бамбаевич, отвези ей лучше Юрия Петровича.
- Меня не надо. Жаль, что Славик уехал, это был бы ей подарок.
- Зачем же быть таким жестоким по отношению к женщине.
На следующий день был выходной. Виктор Бамбаевич вывез нас на солёное озеро, где мы купались, жарили мясо, и пили хорошее волгоградское пиво. В тот сезон на хорошее пиво я «подсадил» даже Юрия Петровича. После целого дня «спортивной ходьбы» на жаре, организм требовал пополнения запасов воды и солей. Чисто экспериментально мы установили, что волгоградское пиво «Волжанин» для этого подходит лучше всего. И не надо саркастически ухмыляться. Всякие балтики, степаны разины и прочие сибирские короны не подходят, да и пивом, честно говоря, не являются. В провинции ещё умеют варить пиво, особенно там, куда не добрались волосатые руки столичного бизнеса. Гохарик был надрессирован быстро, и после каждого маршрута нас ожидало холодное пиво. Судя по-всему, наш нелицеприятный коллективный портрет был мстительно нарисован перед глазами начальника: «Они там пиво пьют каждый день!». Но работа делалась качественно и с опережением сроков, из лимита денег на питание мы не выходили, поэтому любые поросячьи рассказы меня трогали мало, тем более, было чем ответить.
Региональные профили подходили к концу, пробы обрабатывались оперативно, и надо было везти следующую партию на анализ. В очередной выход на связь я понял, что у нас начинаются проблемы с заказчиком, он исчез, Николай из Элисты тоже пытался безуспешно с ним связаться. Оставив ребятам задание на два последних маршрута, я двинул в Санкт-Петербург с баулами проб для выяснения ситуации. Остальной коллектив был вынужден эвакуироваться через неделю. В надежде на лучшее мы оставили у Бамбаевича большую часть полевого имущества. В конце декабря за ним поехал Юрий Петрович. Он не любитель праздников, а Новый год предпочитает проводить где-нибудь в тиши. Юра произвёл в деревне очередной фурор: «Человек специально из Питера приехал в Адык Новый год справлять!».
Он до сих пор созванивается и переписывается с семейством наших хозяев, которые периодически грозятся приехать в Питер, но это ничем не заканчивается.
А у Гохарика родился второй сын и теперь он вдвойне не имеет права рисковать своей жизнью.