Такое занудство – стоять на трамвайной остановке и невольно внимать разговорам чужим разговорам. Но на Стачки в это время пробка, так что в трамвае добраться до центра быстрее, хоть и через Привокзальную площадь.
Вот он, покачивается на кривых рельсах, как старая баржа каботажного плавания. С мягким воем подкатывает, со всхлипом открывает двери. Пропускаю вперед женщин, не столько из джентльменских побуждений, сколько из нежелания вступать в перепалку. Пусть себе рассаживаются, выбирая места так, словно в Мурманск ехать собираются. Я постою у заднего окна, опираясь о поручни локтями и глядя на оставляемые за кормой пейзажи. Взойдя, наконец, по ступенькам, протянул «десятку» водителю – та ладонь мою отодвинула, поправила забавную пятнистую кепочку: — Не узнаёте? — Нет, а что? — Ничего, - она вроде как погрустнела. Придвинула к себе микрофон на гибком штативе: — Сегодня проезд бесплатный.
В салоне зашумели и потянулись отдавать билеты обратно. Затея вагоновожатой мне не понравилась – мало того, что все таращились на меня, так ещё и время, которое я хотел сэкономить поездкой в трамвае, шло и шло, а вагон всё не двигался.
Наконец поток иссяк. Двери закрылись, и я вздрогнул от такого простого звука. Дверь в кабинку водителя задвинулась. Левее нее, на серой стойке, жестяно поблескивала табличка Уважаемые пассажиры, Вас обслуживает водитель *** трамвайного депо со вставленной в прорези бумажкой Ляля. Что-то такое крутилось в голове, но я никак не мог вспомнить…
Трамвай поворачивал налево, не снижая скорости. Чиркнул боком по заднему крылу легковушки, решившей проскочить перекрёсток перед тихоходным общественным транспортом – машину отбросило на обочину, раздался хлопок и струящийся звук сыплющегося на асфальт стеклянного крошева. Круто, сказали малолетки, провожая взглядом легковушку, и отхлебнули по глотку из банок. Правильно сделала, поразъездились, одобрила бабка, зацепившаяся рукояткой палки за сиденье противоположного ряда, чтоб не свалиться со своего.
— Право руля! – закричали салонные динамики, — все на правый борт!
Народ опешил, я же, в малолетстве зачитывавшийся маринистикой, метнулся на правую сторону салона и повис обеими руками на поручне. Народ всё ещё пребывал в ошалении – моё движение повторили лишь те малолетки – после коктейлей хотелось взбодриться. Мы промчались мимо остановки – лица с вытаращенными глазами, хватающие детей за шиворот мамаши, замахивающиеся на красно-желтого монстра палками старики.
К следующему повороту до народа постепенно стало доходить – молча и как-то сосредоточенно сместились влево. Трамвай грохотал, в динамиках пела Ляля, волосы становились дыбом, холодный пот ручьем стекал по спине. Какой-то мужик пытался открыть двери – его оттаскивали: убъешься, идиот!
Я уже не метался с борта на борт – мы неслись к Лендворцу, и было разумнее разбить окно и вывалиться, чем повисать на поручнях — в первом случае была вероятность, что тебя вылечат. Мужики в передней части салона били чем попало по матовым искусственным стеклам кабины – те дребезжали, и только.
В динамиках пела Ляля.