Степной карандаш
Красивая серебристая машина медленно едет по широкой степи. Трава отливает изумрудом. На ветру качаются седые ковыли. Сижу на пассажирском сиденье, за рулём Олежка. Медленный поворот моей головы в сторону водителя и оцепенение… машина продолжает свой ход, а Олежки на месте нет…
Только непонятно откуда слышу его голос: "Не переживай, машина едет на автопилоте, до места назначения доедешь". И даже вижу его улыбающееся лицо, которое уплыло вместе с облаками. Проезжаю мимо небольшого обрыва. Обычно, они бывают возле рек или прудов. Но никак не в степи. Где кругом лишь трава, зацветает полынь, да, кое-где цветут степные мелкие цветочки. Ими играет лёгкий степной ветерок. Степь была похожа на бескрайнее море, покрытое рябью трав, иногда играющая цветами, будто волнами.
Машина остановилась, как с неё вышла не помню, но оказалась в туманном доме. В комнате всё обито деревянными брусьями. За деревянным столом, на деревянной скамье сидит мужчина, напротив - две обычные женщины. О чём-то разговаривают, но по лицам видно, что ничего серьёзного они не обсуждают. Больше женщины задают вопросы, мужчина обстоятельно им отвечает, при этом нет заинтересованности в их вопросах.
Напротив стола барная стойка. Стоят бутылки, похоже, больше пивного ассортимента, хотя плохо разглядела и вообще, в спиртном плохо разбираюсь, потому что не употребляю горячительного в своей жизни. Мне и без этого хорошо в жизни и так весело, что даже и не надо никаких допингов извне. Перед стойкой бара небольшой, наверное, в человеческий средний рост, куполообразный шатёр, покрытый голубой тканью. К нему подошла незнакомая женщина и стянула ткань, оголив железные рёбра шатра.
- Зачем вы убираете ткань? С ней, было же лучше?
Но на меня никто не обращает внимания, женщина, едва скользнув взглядом, ушла на второй этаж. Лестницы, кстати, тоже деревянные, похоже сосновые, светлые, покрытые лаком. Жалко солнце не проникает, иначе как бы красиво освещалось, да и комната была бы, посветлей.
- Подойди ко мне, - услышала голос мужчины. "Наконец-то, на меня обратили внимания", - подумала про себя, подходя к столу.
- Как твои картины? Всё рисуешь? – поинтересовался мужчина, не спрашивая моего имени, не представляясь.
- Да, нормально, рисую, - сама думаю, вот столько времени ехала непонятно куда по степи, а меня спрашивают про картины, - вы не человек, - бухаю ему, глядя прямо в его глаза. В душе, поражаясь сказанному, и понимая, что это действительно так. Человекообразная фигура, но форма головы, выдавала его действительность. Передо мной сидел инопланетянин, голова напоминала форму груши, заострённое книзу подбородка. Глаза без век, продолговатые. Хоть он и был в теле человека, но посему видно, что тело позаимствовано, сидело на нём не очень хорошо, как плохо подобранный костюм. Цвет лица, мрачноватый, безжизненный.
На это он ничего не ответил. Единственно, продолжал разговаривать, как будто бы не услышал мои последние слова.
- Если раньше тебе приходилось рисовать по три, две картины в день, при этом, не обращая внимания ни на какую технику. То, с сегодняшнего дня, будешь писать картину медленнее, с одной работать дольше… Но, кто посмотрит на ту картину, которое выйдет из под твоей кисти, обомлеет. Така-а-а-я красота будет смотреть ему прямо в душу, так глубоко вовнутрь заглядывать… Мы ждём тебя, приходи… Здесь излом степной земли, образовавшийся на месте посадки нашего корабля. Ждём, прихо…
Голубь, живущий на крыше дома, заворковал, вытянув меня из сна. Я медленно потянулась, вставать так не хотелось. Лежала, всё, вспоминая интересный сон. Дневные дела закрутили, но уже после обеда, бросив всё, неслась в степь. В голове крутилась мысль, надо идти по тропинке. Тропинка начинается прямо напротив детской поликлиники, которая находится в восьмом микрорайоне. Дальше пройти ровно три оврага и на подъёме увидишь скамью… Так и было. Вот оно место из сна. Зелёная скамья. Круг, обнесённый семью сваями поперёк, изображающий круг. По краям круга росли зелёные ростки цветов, кем-то посаженных с любовью. А посреди этого круга, земля, которая каким-то невообразимым образом имела поверхность без растительности. Казалось, встань на неё и провалишься, бог его знает куда. Но внутренний голос меня заставил встать именно туда.
Я встала посреди круга, со всех сторон обдуваемая холодным, но вольным ветром. Подняла руки, воспарив в небо птицей. Такую свободу, Боже, никогда в жизни не чувствовала. Ноги поднять не могла, как в смоле. Какая-то невообразимая сила, будто бы их затянула в самую глубь. В тот момент, наверное, действительно, никакая бы сила не смогла бы их оторвать. С ног отошёл холод, сверху в низ, затем пошло тепло, которое ощущалось очень сильно, снизу вверх. Внутренний голос заставил меня сделать поклоны в четыре стороны света, начиная с юга на север, затем с запада на восток. По окончании руки в молитвенном жесте, поднялись над головой, а внутренний голос говорил: "Конус Света!.. Конус Света!.. Конус Света!.." На душе было так хорошо и светло, давно не было такого ощущения. Всё дела, дела, дела… Куда-то бежишь, спешишь… Куда спешить-то? Зачем торопить жизнь вперёд? Вот оно остановившееся время, такое сладостное… Я в полной мере наслаждаюсь остановившимся мигом посреди степи, свободная, счастливая, летя вместе с ветром! Дав полное наслаждение, внутренний голос попросил присесть на карточки. Повиновалась, присела. Затем попросил посмотреть налево, но при этом взгляд склонить к земле, посмотрела. "Возьми, ты пришла за ним…" Моя рука медленно потянулась к маленькому предмету, лежащему на голой земле. Каково же было моё полнейшее изумление, когда поняла, что держу в руках огрызок от карандаша. Как он мог оказаться посреди степи? А внутренний голос не смолкал: "Когда рука потянется к холсту, первую линию рисунка начерти именно этим карандашом… Тебе на удачу и на полную чашу счастья, испей её радостью, а от твоего глотка другим достанется…"
На моём мольберте сбоку лежит степной карандаш, подаренный космическим пришельцем на краю степного излома земли. А из души полились слова:
ИЗЛОМ СТЕПНОЙ ЗЕМЛИ…
Излом степной Земли, примятая кораблём трава,
Чуть светом серебрит, лежит всегда на ней роса.
И тишина стоит, пройди пешком, лишь три оврага,
Мир потускнеет!.. Канет!.. Стрелой полетит оса…
Оса – литая пуля из наших жизненных полос,
Сегодня солнцем светит, завтра тучей потемнеет.
Гром грянет!.. И крайний северный полюс,
Стает снегами!.. К утру, может быть, потонет…
Спасать надо душами Землю!.. Просторы степей!..
Возьму в путь котомку, в руки - старый мольберт.
Рисунки польются из света, чуть-чуть из теней,
Конусом света, Земля, звеня троекратно, будет воспета.
Воспета зарёй, зелёной травой… И небо,
Ляжет кистью на холст, краской, едва голубой.
В краске заплещет вода, капля пыльцы серебра,
Белый песок, росою взмокший, пеной морской.
Котомка. Мольберт. Северным ветром в степи ищу,
Призрака из сна, им покинутую скамью, а там…
Излом степной Земли, примятая кораблём трава,
Лежит на ней всегда роса, чуть серебрясь, светом.
Знаю точно, когда слова из души на какое-то короткое время иссякнут, взлетев птицей в небеса, напиться из небесного озера звука, рука потянется к холсту. И вновь душа запоёт, но запоёт картинами на холстах, радуя людские глаза, вместе с глазами и их души, а первый набросок будет начерчен конусом света – космическим подарком...
02.10.10 г. 23 час. 13 мин.