Монгольские встречи
Прелюдия
В начале лета 1986 года Министерство Высшего и специального образования СССР направило меня в командировку в МНР для чтения лекций на курсах усовершенствования учителей монгольских аймачных (сельских) школ. Я никогда не преподавала методику и, мало того, никогда не любила её и не люблю сейчас. Но что делать? Я была уверена, что меня отправляют обучать преподаванию иностранных языков, однако, как выяснилось по прибытии в Улан-Батор, я должна была преподнести учителям уроки начального образования. Поначалу я запаниковала. Говорить о том, чего не знаешь и чем не занимался - самое последнее дело. Но не прерывать же контракт? Международный скандал. Потому я напряглась и днём читала лекции, а вечером готовила конспекты, полагаясь на собственный опыт педагогической деятельности и небольшую книжечку по методике преподавания русского языка в национальных школах. К счастью, всё было замечательно и монголы дали мне блестящие отзывы.
Как полагается, по возвращении из Монголии я сдала в Министерстве оставшиеся доллары, написала подробный отчёт и продолжила занятия в СГУ, где как раз начинались экзамены у студентов. В каком-то местном сибирском альманахе я опубликовала очерк под названием «Скачи, гордый всадник» и надолго забыла свои педагогические страдания. Осталось только довольно сильное впечатление о природе Монголии, о буддийских храмах и музеях, в одном из которых мне посчастливилось увидеть ископаемых динозавров и останки огромного гуманоида, найденного в пустыне Гоби археологами из Польши и США.
Совсем недавно я обнаружила среди своих старых бумаг записи о людях, с которыми встречалась в Монголии, о некоторых экзотических реалиях жизни в аймаках, о природе и др. Привычка не выбрасывать записи и старые бумаги осталась со студенчества. Надо зафиксировать информацию, чтобы она не улетела бесполезной в космос.
Ойунчимег- Бирюзовое украшение
В Улан-Батор я прилетела с преподавателем музыки Св., буряткой по национальности, совершившей к тому времени не одну поездку в Монголию. Мы поселились в центральной гостинице и буквально сразу же нас приветствовали товарищи из Министерства и Общества Культурных связей. В номер гостиницы вошла монгольская девушка, представилась как Ойунчимег, что означало Бирюзовое украшение, и сказала, что училась в Москве и теперь работает учительницей. Ойунчимег хорошо владела русским языком и по мере возможности помогала мне общаться с монгольскими учителями-слушателями курсов. Позже я узнала, что в Монголии принято в день совершеннолетия дочери дарить ей бирюзовое украшение-кольцо, кулон или подвеску. К счастью, мне посчастливилось найти в монгольских лавках бирюзовое кольцо и для своей дочери. Я заметила, что монгольские женщины любят полудрагоценные камни, бирюзу и особенно коралловые бусы. Когда мы были в музеях, мои друзья всегда обращали моё внимание на эти сокровища. Ещё монголы любят шёлковые китайские ткани. Они покупают маленькие кусочки очень дорогих парчовых тканей для того, чтобы подарить Будде при посещении храма. Ойунчимег сопровождала меня в Цэцерлэге, небольшом степном городке, на центральной площади которого стоял советский трактор и скульптура какого-то монгольского труженика полей. Надо сказать, что полей как таковых в Монголии я не видела. Степи, бескрайние степи с табунами лошадей и отарами овец. Редкие юрты в степи и даже в городе, а при взгляде сверху, с борта местного самолетика, -ровные круги былых стойбищ .При поездке на машине эти круги не видны, только с борта самолёта.
В Улан-Баторе
Красный Богатырь, этот самый Улан Батор, похож на типичный районный центр где-нибудь в Центральной России или в Сибири. Несколько городских кварталов с приличными постройками типа наших «сталинок», несколько гостиниц, мавзолей главкома монгольских войск Сухэ-Батора, разгромившего войска Р. Ф. Унгерна фон Штенберга (не без помощи Красной Армии), огромные памятники И. В. Сталину и Х. Чойбалсану (напомню, был 1986 год, а не 1988), музей Г. К. Жукова с огромным количеством фотографий, карт и предметов военного искусства, квартал, заселенный русскими специалистами, и квартал монгольский, с низенькими юртами, к которым так привыкли монголы и с которыми расстаются очень неохотно. Великолепный музей истории и палеонтологии не мог остаться без моего внимания. В то время в Монголии работали археологи и палеонтологи Польши и США. Я завтракала вместе с ними в ресторане гостиницы. В Музее велись серьезные исследования находок учёных в заповеднике Гоби, и экспонаты выставлялись в залах. Таких чудес я не видела нигде. Огромные залы со скелетами динозавров и бронтозавров, каменные яйца дино, похожие на пушечные ядра, большие бабочки с островов Полинезии, магические приспособления для игр, храмовые гобелены - глаза разбегались от экзотики и духа древности. Когда я спросила экскурсовода о яйцах динозавра, он ответил, что спектральный анализ разрезов показал вполне нормальные зародыши динозавра, законсервированные илом и водою в результате какого-то природного катаклизма, происшедшего миллионы лет назад. Ни один скульптор в мире не смог бы воспроизвести в целости и сохранности скелеты двух дерущихся маленьких динозавров, застигнутых мгновенно катастрофой, да так и застывших в иле и песке на миллионы лет. Один зал я запомнила навечно. На большой белой стене располагались коричневые верхние конечности гуманоида. Все кости рук, фаланги пальцев, ключицы и лопатки. Более ничего возле гуманоида не нашли. Кто это и где остальные части тела, сотрудники музея сказать не могли. Вот это, говорили они, палеонтологи нашли в Гоби. Больше ничего не было вокруг. Не останки ли это древнего космонавта, аппарат которого разлетелся вдребезги над древней Монголией и вызвал катастрофу ????
Дацан
Мои монгольские проводники, бывшие ревсомольцы, нынешние члены МНРП, странно посмотрели на меня, когда я изъявила желание посетить буддийский храм и монастырь Дацан. Желание гостя – закон, и мы отправились в Дацан. Красные расписные ворота храма, зацелованные косяки и притолоки, большой двор, по которому то и дело снуют жирные бритоголовые монахи в красных одеяниях, длинный зал самого храма, где сидят в два ряда монахи и щёлкают буддийскими книгами с деревянными страницами, распевая гимны Будде и его приближенным. Прежде чем войти в храм, надо совершить ряд ритуальных церемоний перед входом - прокрутить барабан с молитвами, приложиться к каменной плите, на которую монголы ложатся без особых затруднений, и положить к статуе Будды приношение - бараний жир или свечи из бараньего жира. Бараньим жиром пропитана вся Монголия - не только храмы и древние гобелены, но и ковровые дорожки в гостинице, и простыни, и полотенца. В храме полумрак, вход украшают какие-то древние хоругви, развешанные в несколько слоев, монахи монотонно читают священную книгу, сложив ноги калачиком и блестя жирными бритыми затылками. Мне задерживаться не полагалось, потому я, сопровождаемая монголом, быстренько обошла весь зал, просмотрев разнообразные фигуры и фигурки Будды, и вышла на свежий воздух. Поразил рассказ переводчика о стойкости монгольских красок, которыми покрыты деревянные строения храма. Краски изготавливались на минеральной основе, они не выгорают на солнце и не портятся от дождя.
Было ещё много музеев и достопримечательностей. Монголы принимали меня, как премьер министра или секретаря ЦК КПСС. Я оставляла записи в книгах почетных посетителей, беседовала с бывшими выпускниками советских вузов, мне было разрешено потрогать руками засаленные халаты монгольского хана и его супруги, сфотографировать гобелены со сценами баталий Чингис-хана и его потомков, оценить мастерство древних вышивальщиц. Особое впечатление оставил музей Коня. Там было всё, что нужно коню и его хозяину - разнообразные уздечки, удила, сёдла, стремена, приспособления для ухода за конём, плётки и прочая, прочая.
Мне предстояло прочитать лекции не только в столице, но и в районных центрах. Потому мы с монголами приготовились к отъезду. Сначала надо было куда-то лететь самолетом, а потом садиться в машину и ехать, ехать по степи, через реки и сопки.
В Архангае
Архангай- это не только горная цепь Монголии, но и её районный центр. Мы приехали туда на УАЗике, пересекая по дороге многочисленные реки, поляны, песчаные равнины. Мы - это я, переводчик и методист Гончиг, выпускник МГПИ 1968 года, партийный работник, зам. по идеологии ГК Ревсомола МНР, и заведующий отделом школ Министерства Просвещения МНР доцент, к. пед. наук Дугэр , также выпускник МГПИ 1962 года, математик по образованию, и методист института усовершенствования учителей физик Туул. Ребята были отличные - сидели позади в автомобиле, подставив меня на переднем сидении всем ветрам и солнечным лучам. Пели монгольские песни под прыжки автомобиля, смеялись, как дети и показывали мне наперебой красоты монгольских степей- тарбаганов, стоявших в степи столбиками, журавлей, стерегущих гнёзда, огненные анемоны, которые у нас в Сибири так и называются - огоньки, широкие ручьи, озёра со стаями непуганых птиц на воде, а я любовалась первозданной красотою природы, ярким голубым небом, запоминала названия рек и упорно не хотела заходить за реденькие кустики, когда шофёр предусмотрительно останавливал машину и мужчины разбредались в стороны .
В Архангае нас встретил зам. Председателя общества советско-монгольской дружбы, были произнесены речи, затем последовала 4-х часовая лекция для учителей, встреча с активистами образования и методистами и неофициальная часть- посещение великолепного музея природы. А природа в Монголии - не только в музее. Она - повсюду. Красота неописуемая. Чистая прозрачная вода, зеленые густые ели и сосны, огромные гладкие камни у реки, животные. На следующий день – лекция с участием переводчика, беседа с тремя представителями Министерства и посещение краеведческого музея Архангая. Оставляю запись в книге для почетных гостей этого края.
Хор-Хорин, или Каракорум - древняя столица Чингис-хана.
Незабываемой осталась поездка в бывшую столицу Монголии Хор-Хорин. В составе нашей группы были директор педучилища Халтар Пурэв, директор школы, и ответственный секретарь Аймачного исполкома Народного Хурала товарищ Жигжидсурэн. Как могла я быть равнодушной к остаткам некогда знаменитой монгольской столицы? Стены, курильницы, монастырские башни, плиты под ногами с тюркскими, тибетскими и арабскими надписями, стены храма Эрдэнзу, восточная и тибетская архитектура, доисторический гранитный фаллос в степи под столицей и легенда, которую поведали мне монгольские друзья о наказаниях монахов, убегавших из монастыря в соседние стойбища к женщинам.
Увидеть Каракорум, столицу монгольского государства Чингис-хана, расположенную на реке Орхон, - это, наверное, то же самое, что постоять рядом с египетским сфинксом. Записи подтверждают, что я действительно видела статуи богов в храмах, картины- иконы, гобеленовые ткани, искусно расшитые придворными монгольскими женщинами, тибетские книги, предметы культа и ритуалов. В большом храме - изображения Будды, фигуры богов любви и сладострастия, богов правосудия, разума, страха и др.
Сомоны и дети Монголии
По дороге к древней столице мы заезжали в так называемые сомоны, то есть районные центры (сомон Хотонт, сомон Ценхэр), в которых находились школы- интернаты. Конечно, встречи с директорами школ, угощения и, увы, расставания. Показали мне как достопримечательность парниковое хозяйство, расположенное на горячих источниках, вокруг которых стояли 6 юрт с 6-ю хозяевами в них. Нам подарили помидоры и огурцы- экзотические овощи для Монголии, и предупредили, чтобы мы были осторожны на камнях возле парников, потому что местные змеи очень любят греться у горячих источников. К счастью, я не наступила ни на одного гада.
Все дети в летний период находились на пастбищах с родителями или учителями. Монголы гордятся тем, что соблюдают заветы Макаренко о трудовом воспитании молодёжи. Так, в трудовом лагере Цэнхэр работали 40 семиклассников под руководством учителя труда. Основная работа- дойка овец, которых надо доить 45 дней подряд, поэтому ребята работали посменно по 2 недели . Помимо дойки дети помогали готовить сухой сыр курут и пенки. Пенки - это очень вкусный молочный продукт, который готовится из сливок от молока ячихи, овцы или коровы. Похоже на сливочное масло без жира или на очень густую пресную сметану. Очень вкусно. У нас такого продукта нет. Монголы говорили, что дети очень помогают в сельском хозяйстве. Животноводов мало, детский труд используется активно. С 5 лет ребенок сидит в седле, помогая отцу в укрощении двухгодовалых жеребят. Дети участвуют в дойке овец и коров, лошадей ( лошадей тоже доят для приготовления кумыса- монголы так и не дали мне попробовать свежеприготовленный кумыс, боялись за мой желудок и трезвость ума), дети стригут овец, объезжают коней, выпасывают жеребят.
Природа Тамира
Проехав долину реки Орхон, мы спускаемся в долину реки Тамир (в Монголии три Тамира) , на крутых подъемах и спусках машина урчит, мы едем через прозрачную воду реки и ручьёв, любуемся огоньками, незабудками, проезжаем желтые долины, белые долины, голубые долины. Вверху - яркоголубое, бирюзовое небо без единого облачка. Красота неземная!
Несколько раз встречали на пути отары овец, одиночных яков-быков, ягнят и телят, свободно разгуливающих в степи. Услышала интересные детали о яках. Як - гордое, иногда очень агрессивное животное. Живет в горах. Дружит с домашними коровами, которые приходят к нему зимой из поселений для заключения брачного союза. Весной коровы возвращаются в стойбища с молодыми телятами, крепенькими, как папаши-яки. Вот так формируются новые качества монгольских буренок. Ну, а про лошадей и говорить не стоит – нет слов. Низенькие, выносливые, они сопровождают монгола повсюду. Часто видишь на горизонте силуэт такой лошадки, в стременах которой стоит во весь рост монгол и поёт песню сына степей. На прощанье монгольские учителя подарили мне выделанную шкурку сурка- тарбагана, коих мы видели в степи, монгольский национальный халат ДЭЛ, сшитый специально по моей фигуре, и широкий голубой пояс дружбы из красивого китайского шёлка.