Когда этот козел, эта опустившаяся пьянь (см. Встреча на Эмбе) был еще как бы жив на объект приехали главный инженер Федя и начальник участка. Прибыли они с разных сторон: Федя из цивилизации, а начальник участка нет.
Федя - маленький, худенький, чрезвычайно энергичный и злобный как питбуль, всю свою жизнь с ранней юности провел на мостах. Он даже срочную служил мостовиком в железнодорожных войсках. Злые конторские языки утверждали, что Федя родился под мостом и курс хороших манер прошел там же, а в его речевом аппарате язык и губы не участвуют, только зубы и глотка. Эта федина харизма сшибала влет всех конторских тружеников, включая женщин. Контора его тихо ненавидела и панически боялась. Федя отвечал безграничным презрением линейщика к кабинетным сидельцам. И если полевику он мог простить, подчас, убийство двух лиц и более, конторе не прощалась не вовремя поставленная запятая. Естественно, что при таком характере он при малейшей возможности убегал на объекты, на волю.
Начальник участка прибыл почти в одно время с Федей, но с другой стороны. Он, наконец, умылся первый раз за последнюю неделю. Там, откуда он приехал, с водой было плохо. Он был ровно на голову выше Феди. Когда они шли рядом, то на один шаг прораба Федя делал много шагов в совершенно разных направлениях. Это напоминало выгул собачки хозяином. Только в этой ситуации хозяином была именно собачка
Феде выделили отдельное купе, застелили свежее белье, он швырнул туда походную сумку, кивнул прорабу и ринулся в сторону объекта. Вернулись, когда уже село солнце. Долго умывались, еще дольше ужинали, вдумчиво и с удовольствием. Роняли редкие фразы:
- А опорные части на левой береговой мальца закосорезили...
- Давай поднимем этот бокал...
- За то, чтоб они все сдохли!..
Вышли из вагона глубокой ночью. Мечтательно мочились в темноту, задрав головы к ослепительному звездному куполу. Хорошо-то как, боже...
Федя откатил свою дверь и замер в непонятках.
- Вам что, бля, своих купе не хватает?!
Начальник участка глянул поверх фединой головы и оцепенел от ужаса. Враз захотелось стать маленьким и незаметным. В слабом свете, падающим из коридора, под простыней, на белоснежной подушке лежала бородатая и рогатая голова пьяного козла.
Нет-нет. Вулканов здесь нет. Но землетрясение сейчас будет.
Но Федя вдруг как-то всем телом сник, пропала пружинистость. Тихо и очень горько сказал:
- Всю жизнь меня окружают циничные суки.
А потом еще тише и еще горше добавил:
- Всю мою долбаную жизнь...
Утром прилетел вертолет приятелей-газовиков, пошелестел лопастями, засвистел двигателем и вознес Федю в выгоревшее до белизны небо. В цивилизацию.
А прораб забрался в зилок и поехал на другой объект, заранее корчась от омерзения, потому что там, на другом объекте, бригадира монтажников и бригадирову жену, (только не этого бригадира, а другого, совхозного), настигла Любовь и поразила ножом в самое сердце. После чего последовали разнообразные мордобития, подъем по тревоге местных ментов и прочие любовные кружева.
Вернувшись, в конце концов, в управление, прораб шел к главному инженеру, мучаясь тоскливыми предчувствиями, ощупывая тревожно собственную корму, но был остановлен радостной секретаршей, которая сообщила, что Федя получил назначение и уже уехал в Калач-на-Дону директором крупнейшего в стране завода мостовых конструкций.
- Он очень жалел, что не смог с вами проститься.
А когда схлынула первая легкомысленная радость, прораб загрустил. Работать теперь станет значительно тяжелее. Федя за своих "гвардейцев" дрался в любых инстанциях и по любому поводу как маленький, но исключительно свирепый лев.
Федя умер от инфаркта едва-едва перевалив за полтинник.( Пусть земля тебе будет пухом, брат). Каких-то двух лет не дотянул он до того времени, когда вдруг выяснится, что деньги, вкладываемые ранее в ремонт, а, тем более, в строительство новых мостов, можно потратить куда разумнее.
А жизнь все-таки продолжалась...