Как детство вспоминаю, так и радуюсь. Сколько раз вспоминаю, столько и радуюсь. И удивляюсь, как это я миновал эту опаснейшую пору, не потеряв ни руки, ни ноги и даже оба уха сохранив. Знали бы родители о наших развлечениях, они, поседевшие в одночасье, привязывали бы нас на день за шею в тихом уголке двора.
В куче хлама при ежегодном школьном ремонте откопали противогаз, а к нему несколько гофрированных шлангов. Шланги эти очень хорошо и ловко скручивались между собой в один длинный. Водолазный скафандр таким образом был готов. До закона Архимеда по школьной программе еще было далеко и о давлении на глубине мы представления не имели. Первое погружение не удалось - шланг мешал. Нашли тяжелый противовес от комбайна, привязали его на мой тощий живот и совместными усилиями перевалили за борт лодки. Булькнул на дно хорошо, быстро. Вот только дышать не получалось. Воздух, оказывается, надо под давлением подавать. Как рвал узлы веревки - не помню. Долго отходил на берегу.
Как-то по случаю досталась бутылка черного дымного пороха (выменял на ржавый морской полукортик полусаблю - бебут, который тоже выменял на старую гранату). На холодном пустынном пляже была выстроена из палок железная дорога, под которую и заложили бутылочную мину. Попытки взрыва не удались и тогда порох просто высыпали в кучку, сделав замерзшими пальцами дорожку сантиметров в 15. Ветер. Последняя спичка. Поднес очень бережно. Лоб, щека, шея и грудь с левой стороны. От глаза черные лучи во все стороны. Заживало долго. Следы на шее оставались несколько лет.
Первый лед появлялся на заливе. По краям он уже был прочный и очень чистый. Можно было лечь на живот, загородить ладонями от света глаза и рассматривать остатки водорослей и мелких рыбешек. В середине залива лед был тонким и человека, даже такого мизерного, не выдерживал. Поэтому надо было сильно разогнаться на коньках и пролететь через мягко прогибающийся лед. Бежать приходилось все время на горку под звонкий треск разбегающихся трещин. Потрясающее ощущение!
Я не буду говорить о катании на льдинах или на коньках, зацепившись проволочным крючком за грузовик, о падениях отовсюду, откуда только можно упасть, не буду говорить о всем известном оружии системы "поджиг". Разорванные руки и конопатые от сгоревшего пороха физиономии никого не пугали и ничему не учили.
Много раз приходилось читать "счастливое детство" или "беззаботное детство", а вот "опасного детства" не встречал. Хотя каждый мужик, с кем приходилось об этом говорить, мог вспомнить что-то свое с непременным и необъяснимым удовольствием.