Предыдущая часть здесь:http://www.proza.ru/2010/09/30/1244
Часть седьмая.
***
Когда Ачикян и Баляскес пришли в себя, Василь Василич потихоньку разливал шампанское и что-то бурчал про революцию, белых, знамя.
Ачикяну стало страшно, и он всмотрелся в перебинтованный нос Баляскеса, испуганно не понимая, что это может быть вообще.
Задался настырно вопросом. Почесал озлобленно ступни до боли.
Шарахаясь вдруг вскинулся на руки Васлиль Василичу вместе с ногами и замер.
Тот еле удержал.
Потом заорал про чертей, озеро, мотоциклы.
Несколько раз порывался к оружию.
Сказывалась дверь, упавшая в первый день поездки.
В итоге Ачикян уснул.
Наконец-то, - подумал Василь Василич, - а то уже уморился разливать на троих. Да и закуска кончилась.
- Давай Зема сковырнем, за наших! За Генку!..
Баляскес прижал уши, как нашкодивший котик. Речь явно присовокуплялась ему. Баляскес поддернул перемотанным носом в сторону выхода. Василь Василич грозно показал кулак. Тогда Баляскесу стало что-то неуюто подсказывать, что надо познакомиться хотя бы, прежде чем пить за Гену. Для приличия хотя бы.
- Ирген! – Он протянул руку, но Василь Васлич не стал бросаться во всякие авантюры. Василь Василич всадил наполненный до краёв стакан, вместо крепкого пожатия, как там и было - в захват.
-Хух! Поехали!..
Поезд тронулся, редко навинчивая обороты, дернул всем телом, засопел и начал потихонечку переваривать вспотевших пассажиров.
Василь Василич Робиков пел. Пел впервые!
Баляскес бегал по вагону, показывал испуганным бабкам новую форму, подаренную ему Ачикяном.
Махал пистолетом. Разговаривал сам с собой. Просил ватрушек у какого-то старика.
Испрашивал где душ, где Ачикян, где начальник поезда.
Ачикян в это время был занят. Препровожден в уборную дверь и заперт. Там он издавал «эх». Горячо бил себя в лоб. И зачем то обнимал эту замаранную дверь в несъемный туалет, вбирая в грудь сопли от стыда. Настольгия, что ли...
Ачикян корил себя за то, что хотел стрелять. Стрелять в своего.
- Свой же, етить его налево. Свой!.. Тоже лейтенант же!..
Потом его осенило и он погряз в криках радости от настольного безумия беспристанной качки поезда. Вошел в раж.
- Музыки! Где Дашка! Она мне еще с прошлых рэйсов! Ик... За пылесос! Музыки хочу!..
Ачикяна никто не слышал. Всем было не слышно. Слышно было другое и не всем.
Новый пассажир, зашедший со станции «Гундушки» спокойно зарился в окно и ничего не замечал вокруг.
-Что-о?! – прокатилось по всему вагону, и вмиг стало тихо, как у дятла в дупле.
- А ну-ка встать!!!
Майор полиции Рудик, сурово жевал живьём Баляскеса, перебирал жирок и обсасывал косточки. Прочно приставленные руки в боки майора Рудика, говорили о штормах и ураганах.
Баляскес вытянувшись по стойке смирно принялся икать.
Выручил Василь Василич. Он резво натянул на уши подушку, сказал кодовое слово «Розовое есть у нас, много», и тем самым отвлек внимание на себя.
Потом скукожившись, выудил из-под стола две бутылки этого напитка.
Торжественно вручил их представителю власти и закрыл совсем глаза. Крепко-накрепко закрыл.
Василь Василичу было стыдно за свой тщедушный поступок.
- Майор РРРудик!!! Командир полка московской ПРРРолетарской дивизии! - Крепкие, мозолистые грабли майора просадили, будто электрошоком . Обняв с захрапом Василь Василича, Рудик накалился и вскупорил бутыль.
Василь Василич не то чтобы проснулся от зимней спячки, он прочувствовал себя благообразным блондином в красном одеяле и золотых часах.
"Бык" шипел и бросал пробки шампанского из-под копыт и уже прыгал на красное одеяло рвать и метать.
Но Васль Василич, отмёл эти догадки и пришел в себя раньше положенного.
Гордо встал. Резко встал. Красиво встал. И...
Бухнулся обратно за стол.
– Ну что ж, с этим позже! А пока прошу налить! – Майор, охолонив Василь Василича, ткнул подбородком в Баляскеса, напугав того до козлов и отвернулся в сторону - Дарья! Дарья!!! Вашу команду! Принеси сосисочного паштета и три буханки белого! Быстро мне сказал!..
Баляскес налил всем.
- Посидим! Поговорим! Дарья! Вашу мать, коллеги? Как у вас здесь свежо-о!..
Майор обтер скулы беспорядочным галстуком и, сделав сомнительное «цэ» заглотнул вместе с пластиковым стаканом янтарный напиток Василь Василича.
- Что-то оно у вас! М-м... Коллеги градусом отдаёт! Малым! Давай еще солобон! – Майор замахнулся Баляскесу в ухо, но передумал. Забегавший на месте вокруг стола Баляскес, был искренне исполнителен.
Закурив "Беферовские" майор выпустил плотную струю дыма в изможденный правдой потолок.
Стало легчать.
Потом Рудик положил ладони на протирающую пол Дарью. Полирнул шампанским. И сконфуженно декларировал об том, что в его купе, уже давно лежит новенькая бензопила "Крамс".
Рудик огляделся на спящего под столом Василь Василича. Мазнул его рукой по плечу, как друга, прощаясь. И зашагал восвояси, строевым, широко пропуская вперед себя Дарью, и по-отечески оглядывая зашуганных пассажиров. Курил он на ходу. Как его кумир - Василий Иванович...
Поезд влетел, как сумасшедший в чернокожий тоннель и потонувшая темнота скрасила обжигающие лучины фар, бледными однообразными стонами, доносившимися из шестого вагона в рупорную кабину машиниста.
Продолжение следует...