Когда я был маленьким, и меня приходилось водить в детский сад, я помню, как мне трудно было дождаться окончания смены и прихода мамы, которая меня забирала домой. День тянулся невыносимо долго. Мне было скучно, целыми днями я слонялся по территории садика, не зная, чем бы себя занять. Игрушки. Да не было их в детских садах в мое время. А может, и были, я не помню, чтобы они меня интересовали. Я всегда ужасно истерил, когда мама оставляла меня в группе. Мне казалось, что со мной что-то не так. Это был ад. С тех пор я ненавижу детей.
В начальной школе меня всегда оставляли в группе продленного дня. После уроков приходилось торчать в школе до вечера, потому что дома некому было присматривать за мной. В продленке нас было человек восемь. Преподаватели, больше похожие на нянечек, занимались с нами всякой фигней, мы клеили какие-то гирлянды к празднику из цветной бумаги. Больше всего мне нравилось делать гербарии, но их мы делали редко, осенью, раз в год. Я их дома сам делал, мама ругалась из-за раскиданных листьев и прочей высохшей требухи. Плохо помню продленку, мне было скучно. С тех пор ненавижу преподавателей.
В средней школе до меня дошло, что я-то как раз нормальный, а вот с окружающими что-то явно не так. Меня раздражал мой новый класс, мой классный руководитель, мне не хотелось учиться, я сбегал с уроков и болтался по городу, не зная, куда девать остатки дня. Я скучал. Перевод в паралелльный класс, нулевая успеваемость, почти бродяжничество. Меня все бесило, малейшая попытка заговорить со мной заканчивалась моей истерикой. Единственный человек в классе, который ни с кем не общается и с которым никто не общается. Ближе к старшей школе это начало проходить. После пары сломанных носов это начало проходить. Первая любовь. Народ постепенно потянулся общаться, со многими я нашел общий язык, с некоторыми так и продолжал цапаться и драться каждый день, но все они без исключения казались мне уродливыми.
Выпускной класс. Меня окружают идиоты. Их целая толпа, но я как и прежде одинок. Нет ощущения окончания и начала, зато есть ощущение, что я наконец-то владею своим временем и распоряжаюсь им по своему усмотрению. Но это оказалось иллюзорно. Заваленные экзамены в университет, год подвешенного состояния, неустроенности, пустого времяпровождения. Чувство ненужности и непригодности. Я как всегда не как все. Все поступили, за исключением совсем уж последних рас****яев, а я нет. Красавец! Мама не ругалась, сказала, что я идиот, и надо было меньше пропадать черте где. Она как всегда права. С тех пор ненавижу себя. За неспособность нести ответственность хотя бы за себя.
Принципиальное поступление на тот же факультет на следующий год. Куча новых, интересных знакомых, новые улыбки, новые глаза, стены филфака, этот чудесный запах старых книг, вдрыск исписанные щербатые парты, темный подвальный коридор возле столовки, где всегда пили, собрания студенческого актива, безвылазное протирание штанов в библиотеке, первое серьезное чувство и предложение жить вместе, сессии, истерики, постоянное желание найти горизонтальную поверхность и улечься спать, горы книг, раскиданных по комнате, кипы конспектных тетрадей, в которых невозможно было что-то прочитать из-за моего «врачебного» почерка, диплом. Я и не заметил, как закончил университет, как все это завершилось. Как калейдоскоп, слишком быстро сменяющийся, так, что зрение ловит только смазанную картинку. Я перестал считать дни, они теперь пролетают слишком быстро, иногда мне кажется, что еще вторник, а на календаре уже четверг, а я и не заметил. И что я делал в этот выпавший из памяти день. Ничего не успеваю, ничего не могу заранее планировать, все слишком быстро. Я не успеваю.
Я так хотел стать взрослым, чтобы быть самостоятельным, все решать самому, ни от кого не зависеть. Хотел все делать сам. Теперь делаю сам. Теперь зависят от меня, на меня перекладывают решение проблем, от меня чего-то ждут. И ждут правильного решения, верного поступка. Ждут помощи, опоры. Устал. Теперь хочется быть маленьким, и пусть мир как-нибудь без меня управляется.