ПРОЛОГ
-Прощай, мама, - Рада в последний раз коснулась ладонями еще сырого могильного холма. – Прощай. Спи спокойно. Я сделаю то, от чего ты отказалась ради меня. Прощай.
Она поднялась, поправила за спиной ножны, из которых выглядывал замотанный плащом эфес длинного меча. И взглянула на второй холм, старый, уже заросший молодой весенней травой.
-Прощай и ты, Ламарт. Береги ее там, по ту сторону...
Тихонько вздохнув, девушка быстро отвернулась и пошла прочь.
-Уходя – уходи... – пробормотала она, сдерживая новый вздох. – Да, я помню, мама...
Из кустов выскочил крупный лохматый черный щенок, обежал вокруг могил и бросился следом за хозяйкой.
Рассвет еще только вступал в свои права. Лес постепенно затихал, успокаиваясь, укрывая своих обитателей до следующей ночи. Это было глухое время, четыре часа утра. Никто из людей не осмеливался даже выйти за порог собственного дома, не говоря уже о том, чтобы углубиться в лесную чащу, но Раду это ничуть не беспокоило. Да она и без того знала, что люди наслышаны о том, КТО поселился не так давно недалеко от их поселка! Она была уверена, что любой селянин, случайно столкнувшийся в ней в лесу, принял бы ее за оборотня, шарахнулся бы прочь с выражением суеверного ужаса на тупой физиономии!..
Девушка брезгливо передернула плечами, вскользь подумав о том, что ей предстоит. Впрочем, она с раннего детства усвоила, что никогда и никому не стоит верить, а тем более – доверять. Среди людей достойные доверия... особи попадались крайне редко, а удачи на свете нет, и верить в нее не стоит. Мать всегда внушала ей мысль о ее обособленности, оторванности от людского общества. Она научила дочь управлять Силой (именно так, с большой буквы!), научила владеть оружием, обходить ловушки и презирать тех, кто волей случая или же по недогляду Создателя формально стоял выше нее в глазах себе подобных.
Рада смутно помнила отца, погибшего, когда ей было около трех лет, но отлично представляла его по рассказам матери. Они прожили вместе шесть прекрасных счастливых лет, и Рада откровенно завидовала матери.
"Мама… Ты говорила, что живешь только ради меня, ради того, чтобы научить меня опасаться людей и играть ими, как шариками-«прыгунками», или куклами-марионетками, подчиняющимися малейшему движению пальцев кукловода, а еще – научить меня мстить и оставаться при этом незапятнанной. И еще ты говорила, что уйдешь следом за отцом, когда придет твой час…"
Знаю, ты хотела умереть молодой, хоть и никогда об этом не говорила. Что ж, твое желание исполнилось, ведь тебе еще не было и сорока. Ты чувствовала, что умрешь, поэтому и сказала мне «прощай» вместо обычного «спи спокойно, малыш»… Спасибо, что научила меня полакать без слез. Спасибо, что научила ненавидеть, улыбаясь, и убивать, не жалея… Спасибо тебе за все. Я ухожу, но вернусь, когда дело будет сделано, потому что ведь именно здесь, в этой чаще, мой настоящий дом…
Из норы под корнями старого бука вынырнула молодая ласка и в один мах взобралась Раде на плечо.
-Ты все-таки уходишь, - сказала она.
-Да, ЧИниз, ухожу, - Рада ласково погладила ее по спинке.
-От двуногих можно ждать только беды, - заметила Чиниз. – Зачем тебе идти к ним? Тебе было плохо с нами?
-Нет, Чиниз, но мне надо идти туда. И потом, я ведь тоже двуногая… - Рада рассеянно улыбнулась, продолжая почесывать ласку за ухом, но уже думая о своем. – Идти мне очень не хочется, но – надо…
-А ты не ходи, если не хочется!
-Надо, Чиниз…
-В большом мире много зла, - Чиниз клацнула острыми мелкими зубками и спустилась девушке на руки, просительно заглядывая в глаза. – Не ходи! Пусть ты тоже двуногая как они, но ты – наша, они – чужаки и нашими никогда не будут! Ты – наша, здесь твой дом, и лес убережет и защитит тебя… Не ходи, там – зло!..
-Ведь со мной ГАспи, - чуть улыбнулась Рада. – И он не даст меня в обиду. Не волнуйся за меня, Чиниз, иди домой. Обещаю тебе, я буду осторожна!
Ласка соскользнула наземь и, немного покрутившись у ног девушки, исчезла.
А спустя полчаса лес заволновался, наполнившись шелестом и шорохом, хлопаньем крыльев и беззвучными голосами. Весть о том, что Рада уходит к людям, как громом поразила лесных обитателей. Каждый считал своим долгом еще раз предупредить девушку о коварстве, мелочности, зависти, суеверии и невежестве людей, пролагая, что именно его голоса недостает для того, чтобы убедить Раду остаться – и каждый отступал, не добившись желаемого.
-Что ж, раз уж ты твердо решила – иди, - сказал ДАгрет, вожак волчьей стаи. – Но нам будет недоставать тебя. Мы привыкли к тому, что рядом живет человек, сначала – Марэн, потом появилась ты… Как ни странно то прозвучит, но нам было спокойнее. Мы знали, что всегда можем рассчитывать на вашу помощь – конечно, в тех случаях, когда мы не можем помочь себе сами. В былое время одного рыка Ламарта хватало, чтобы навсегда отбить у людей охоту соваться к нам. Я не умею сказать это более понятно, только теперь, когда уже две зимы нет Ламарта, когда нет больше Марэн, мы не хотим потерять еще и тебя.
Рада обняла Дагрета за шею, прижав к себе его большую голову. Дагрет был стар, мудр и опытен. Его шерсть стала светло-пепельной, он чуть прихрамывал на правую переднюю лапу, попав в свое время в капкан, у него не хватало левого уха, отстреленного арбалетной стрелой, – но все же стая боялась и уважала его. Единственное, что осталось у Дагрета с лихих времен, - это все еще острые белые клыки, не сточившиеся и не поломанные, и нрав, злой, резкий, беспринципный и бесшабашный. Дагрет был самым большим авторитетом в лесу, его мнение всегда имело немалый вес, и потому он имел право говорить от имени многих.
-Я обязательно вернусь сюда, Дагрет, но у меня есть обязательства перед мамой. Я должна отплатить людям – ведь мама не отомстила, как хотела, за отца, да и за себя тоже, и отказалась она от мести только из-за меня. Я была маленькой и связывала ей руки! Теперь ее больше нет – и я должна доделать то, чего не успела она! Ты понимаешь меня?
Дагрет осторожно высвободился. Он хорошо относился к Раде, можно даже сказать, что он по-своему любил ее, но любовь любовью, а он все-таки Волк, вожак стаи!
-Возвращайся, - сказал он. – Лес будет ждать тебя. А мы, если будет надо, поможем.
Рада выпрямилась.
-Спасибо, Дагрет.
-Я провожу тебя до опушки, - сказал волк. – Гаспи еще щенок, он тебе пока не защитник… А может, кто-то из молодых останется с тобой? Хотя бы на первое время, пока Гаспи не войдет в силу?
-Спасибо, Дагрет, но нет. Не хочу с ходу давать повод к сплетням…
-Будто одного твоего появления недостаточно, - проворчал кто-то, но не показался, предпочитая оставаться в глубине зарослей.
Рада только улыбнулась, положив руку на загривок своему провожатому. Дагрет был самым крупным волком в стае, и сделать это не составило труда – так что даже слегка пригибаться Раде не требовалось.
В полном молчании они шли рядом, наблюдая, как катится по ярко-синему небу оранжевый шар, заливая нежную листву горячими летними лучами. Шла неделя Высокого Солнца, самая середина лета, время ярмарок и ночных гуляний, время головной боли у селян: не уследишь – солнце спалит твои поля! Недозревшие еще колосья почернеют, высохнут и осыпятся. Тогда зимой ни семью не прокормишь, ни скотину не спасешь… Правда, обо всех этих проблемах Рада знала только понаслышке. У Марэн никогда не было недостатка ни в чем, и немудрено! Ведь ей ничего не стоило сбить с пути какого-нибудь селянина, направлявшегося на ярмарку торговать, закружить его, заморочить, довести до панического ужаса, заставить молиться, рыдать, каяться во всех смертных грехах, какие только есть,- и в конце концов бросить воз в глухой чащобе на произвол судьбы. Когда Рада подросла, они делали это вместе, и девочка чуть ли ни визжала от восторга, доставляя матери несказанное удовольствие.
Что и говорить, Рада полностью оправдала все надежды Марэн, подготовившей себе достойную смену!.. Рада задумалась, и в какой-то миг ей показалось, будто на плече лежит рука матери…
Ее охватило острое чувство потери, она внезапно осознала, что никогда больше не почувствует этого, никогда не услышит голос матери, не увидит ее глаз, изредка вспыхивавших озорными огнями…
Дагрет на ходу легонько ткнул ее головой в бедро, и Рада очнулась. Впереди между деревьев видна была широкая прогалина, залитая солнцем и заросшая по пояс травой.
-Дальше мне нельзя, - сказал вожак. – Там, за этой поляной, можно встретить людей. Иди. И помни, стоит тебе позвать – и я буду рядом. Я стар, но еще не совсем обессилен.
Рада глубоко вздохнула, подходя к крайним деревьям. Все лесные звери боялись днем выходить на открытое пространство, и Рада незаметно для себя самой усвоила эту привычку, продиктованную жесткими уроками выживания. Девушке пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы выйти из—под деревьев.
-Гаспи, где ты? – Рада вдруг спохватилась, что давно уже не видит впереди черный лохматый клубок. – Гаспи!
Гаспи выскочил из высокой травы, весь в сухих семечках и репейнике. Рада выдрала из его шерсти несколько «рогачей», чтобы потом не пришлось выстригать их вместе с шерстью, и Гаспи потрусил рядом.
Поляну они обошли по самому краю и вошли в березняк, Светлый Лес. Вид у него был такой уютный и ухоженный, что Раде нестерпимо захотелось сразу же, немедленно вернуться назад, в родную чащобу… Но глаза матери остановили ее. Тряхнув головой, девушка решительно пошла вперед.
Дагрет наблюдал за Радой, пока она не скрылась в березняке, а потом неторопливой рысцой побежал назад, поминутно оглядываясь. Какое-то шестое чувство не давало покоя старому волку: он был почти уверен, что Рада идет навстречу смертельной опасности.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ