Много ли можно рассказать о человеке, который говорит лишь при самой большой необходимости? Можно лишь рассказать о том, что сам смог увидеть или услышал от других.
Что говорят о Фейоте? А что они вообще могут сказать о Наймите?
Ходит, берет работу, выполняет ее и забирает плату.
Его спокойствие путают с хладнокровием, а немногословие – с надменностью. Но зачем лишние слова, когда люди так редко говорят правду? За них куда больше говорят поступки.
Мало кто верит, что он - Наймит, ведь все считают, что они живут в роскоши…
Кто скажет, что мальчишка с усталыми глазами и двумя отточенными карандашами в кармане левого рукава поношенной куртки, похож на Наймита? Нет он скорее похож на школяра или ученика счетовода, пришедшего попросить вернуть долг. Кто ж поверит, что этот мальчишка старше даже самого древнего сторожила? Увы, в это никто не верит, пока работа не будет выполнена.
Возможно, трудности в общении и сделали его молчаливым, а может молчание создало трудности – он не рассказывает об этом, да и кому?
Вот и сейчас, получив работу и объяснения, Фейот решил выяснить все самостоятельно. Люди лгут в глаза, но когда за ними не наблюдают…
Городская площадь пестрила прилавками, торговцами и актерами. У баров кричали зазывалы, а среди рядов бегали мелкие воришки. Все, как всегда, лишь где-то с краю стоял большой стенд, на котором все развешивали свои объявления.
Такие были в каждом городе, но везде к ним относились по-разному. Где-то это просто данность, а где-то - святая-святых подойти с утра и прочесть его сверху до низу.
Здесь же он был девственно-чистым, лишь временами на него поглядывал тот самый заказчик, давший Фейоту работу.
Наймит ему не верил – просто не желал верить человеку с бегающими глазками и готовому на все, чтобы избавиться от унижения и вернуть спокойствие.
«Проще было его убить,» - подумал Фейот, но все же интерес переборол равнодушие, к тому же ему дали работу, а если он убьет своего заказчика, кто тогда с ним расплатится.
К тому же Наймит не верил, что цветы на прикроватной тумбочке – простая шалость прислуги. Слишком уж часто ему встречались приведения с прошлых времен. Не стоит исключать и такую вероятность.
Наконец, заказчик направился прочь с площади в стону многоэтажных домов, в которых жили лишь представители элиты. Шел он весьма неуверенно, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь нападения или встречи с кем-то нежеланным.
«Идти за ним? – подумал Фейот, продолжая стоять на краю площади, - Нет смысла. Я и так знаю где он живет.»
Он развернулся и направился вглубь пестрой толпы, слушая праздные беседы и наблюдая за людьми…
***
Едва солнце зашло за горизонт, как городские улицы опустели, словно был введен комендантский час, или все боялись чего-то, выходящего при свете луны.
Город, словно вымер, не хватало лишь волчьего воя и ветра, гоняющего опавшие листья.
Фейот устроился на ветке старого дерева, стоявшего напротив дома заказчика, как раз на уровне второго этажа, где располагалась спальня. Он спокойно наблюдал за луной, отливающей всеми оттенками белого и голубого.
На улице становилось прохладно, видать в этом году зима близилась быстрее, чем обычно. Фейот поежился, но не оставил своего наблюдательного пункта. Дела стоит делать быстро, а не откладывать на потом, иначе слишком долго придется ждать платы. К тому же ему не нравился город, его людные улицы и толпы народа, праздно слоняющегося без дела. Все норовили его толкнуть, обозвать, плюнуть в спину или просто обсмеять. Люди, завидев Наймита, становились мерзкими и жестокими.
Возможно и стоило просто войти в дом и проследить за всеми, но чужой человек сковывает и словно заставляет действовать, как положено. Но именно этого он и не хотел, иначе в эту ночь цветы могут и не появиться.
В окне зажегся свет – это заказчик вошел в спальню и принялся готовиться ко сну. Он осмотрел всю комнату и даже вышел на балкон, чтобы оглядеть улицу. Но не заметив ничего (и уж тем более Фейота), он направился спать с надеждой, что в этот раз, его ничто не побеспокоит…
Воцарилась тишина, в которой можно было услышать, как растут цветы под деревом. Как они тянутся к ветвям, словно желая за них ухватиться.
Фейот удивленно посмотрел вниз, понимая, что цветы действительно принялись расти, уже достав до нижних веток дерева, на котором он сидел. Их стебли становились толще, а листья больше всего походили на ступени. Они превращались в винтовую лестницу, ведущую на балкон заказчика.
Когда же стебли перевились в несколько раз через перекладину, на земле появилось сначала маленькое и слабое, но становящееся все больше и сильнее свечение.
Вскоре оно стало резать Фейоту глаза, и он отвернулся, услышав лишь слабый хлопок, едва уловимый ухом.
На поляне же появилась девушка в бледно-голубом платье, отряхивающаяся от какой-то пыли. Она казалась сказочной нимфой, вышедшей погреться в лунных лучах и поиграть с ночными жителями.
Но внешность бывает обманчива и Фейот это прекрасно знал. Просто так среди ночи в городе на цветочной поляне девушки из-под земли не выходят – это было аксиомой, которая не требовала доказательств.
В это время Нимфа вытащила из сумки, висевшей у нее на боку, две черные лилии и спокойно пошла по цветочной лестнице, уже окончательно утвердившейся на новом месте.
Наймит продолжил наблюдать, хотя и так знал, что это именно она приносит заказчику на прикроватный столик прощальные цветы.
Девушка в это время уже поднялась на балкон и прошла внутрь, словно двери не были закрыты.
Фейот встал и, пройдясь до самого края ветки, пока она не стала гнуться, бесшумно прыгнул на балкон, проследовав за Нимфой, прошедшей внутрь.
Стекло перестало быть твердым, казалось, что оно превратилось в стоячую воду, переливающуюся и отражающую в себе искаженную луну. Наймит осторожно коснулся поверхности и провел по ней рукой: пальцы прошли, не почувствовав никакого сопротивления.
Он посмотрел на девушку, аккуратно положившую цветы на прикроватную тумбочку, и отошел вглубь балкона, чтобы встретить ее на выходе.
Нимфа еще какое-то время постояла возле лилий и, развернувшись на каблуках, вышла из комнаты тем же путем, что и вошла.
Она не удивилась и не вскрикнула, увидев мальчишку, стоящего у перил балкона. Ее не смутило, что он просто наблюдал за ней и ее лестницей. Она не придала всему этому никакого значения, а просто прошлась до перил, остановилась у самого края и посмотрела на него:
- Осуждаешь, наверное? – спросила его девушка, положив руки за спину и принявшись раскачиваться на каблуках, - Только не в чем осуждать. Он ведь сам так же сделал, оставил две прощальные лилии на прикроватном столике и ушел навсегда от той, что его любила. И не надо ничего говорить, - Фейот удивленно приподнял бровь, поскольку и не собирался ничего говорить ей, - Ты должен прекрасно понимать, что означают две лилии. Она их правильно поняла, и сделала все верно. А теперь вот расплачивается за свои поступки. Да, я – Посыльный, пользующийся слабостями умерших в своих целях. Ну и что? А ты бы не стал так делать? Я всего лишь беру у них немного памяти, пусть и самой приятно и самой сладостной, но им она уже не нужна. А он, - девушка указала в сторону комнаты, - Заслужил такую месть. Что ему стоило вернуться? Или передать какую-нибудь весточку? Он просто свинья, и не надо убеждать меня в обратно, - она выставила перед Фейотом руку, словно он действительно собирался вступить в спор, - Такие поступки должны быть наказаны, и пусть это мучает его пока он не осознает, что совершил. Пока не поймет, чего заслуживает. А заслуживает он самой мучительной смерти, которую я и приготовила ему, - лицо девушки вдруг стало темнеть, она направилась в сторону лестницы, - Ну, в общем-то мне уже пора. Ночи так быстротечны…
В единственное мгновение Посыльный успела отскочить от перил, в которые вонзились две стальные спицы. Она тут же перевела взгляд на Наймита:
- Твои что ли?
Фейот спокойно и утвердительно кивнул и направился к перилам, чтобы вытащить их.
- Красивые, - заворожено глядя на спицы, заметила девушка, - Так отсвечивают при свете луны.
Наймит взял их в одну ладонь и вытащил без особых усилий, но в его ладони они тут же превратились в два хорошо отточенных карандаша, которые он убрал в карман левого рукава куртки.
- Значит, ты не хочешь меня отпускать, - предположила Посыльный и полезла рыться в сумке, из которой прежде вытащила лилии, - Значит, все-таки осуждаешь. Только вот мне не особо важно твое мнение, - она вытащила свернутый кнут и крепко схватила его, - Мне сейчас куда важнее вернуться вовремя домой. А ты – просто помеха.
Кнут взвился и со свистом ударился о пол балкона, едва не задев Наймита, успевшего отскочить в сторону.
- Не думай, что ты сильнее или ловчее меня, - без особой злобы в голосе сказала Посыльный, - Я таких, как ты обойду в два счета. От моего кнута еще никто не убегал.
Она умело орудовала кнутом, но его хвост ни разу не достиг цели. Фейот словно растворялся в воздухе, когда кнут летел в его сторону.
Но вскоре ему надоела эта пустая игра и непрекращающиеся речи Нимфы, которая убеждала его в своей правоте. Он отпрыгнул на стебель цветов, крепко обвившихся вокруг перил, и, молча достав двумя пальцами правой руки карандаши, бросил их в нее особо не прицеливаясь.
Но в полете, они снова начали отражать лунный свет, приобретя стальной цвет и прочность. Они летели прямо, словно хвост кнута не мог их достать или сбить. Они словно шли по тоннелю, но на самом деле просто разрубали себе путь через густой воздух и кнут, временами все же касавшийся их.
Девушка не успела даже отскочить, когда две стальные спицы проткнули ее, и кнут, потеряв волю хозяйки, бесполезным куском кожи упал на пол.
- Такого быть не может, - удивленно произнесла девушка, упав на колени, - Такие, как ты, не могут одолеть Посыльного.
Фейот спокойно подошел к ней и, зажав спицы между пальцев, резко вытащил их, отскочив на несколько метров назад. Вокруг девушки появилось сильное свечение, освятившее ее удивленное лицо. Оно становилось все сильнее и сильнее, пока не затмило солнечный свет и не начало резать Наймиту глаза. Но едва он отвернулся, как его слух уловил тихий хлопок, после которого настала тишина…
Фейот повернули и не увидел ничего, кроме кнута, который продолжил лежать на полу бесформенным куском кожи, некогда сплетенным в тугую косу.
- Значит, все-таки может, - констатировал Наймит и направился в сторону двери, ведшей в комнату заказчика, бережно убрав карандаши на их законное место.
Стекло все еще было мягким и податливым, словно вода, сквозь которую он и прошел, не долго раздумывая над последствиями. В спальне стояла тишина, лишь временами нарушаемая горестными стонами. На тумбочке по-прежнему лежали прощальные лилии. Но едва, Фейот коснулся их, как они рассыпались, не оставив о себе даже напоминания.
Его работа будет окончена, когда заказчик проснется утром и не обнаружит на тумбе цветов. Тогда то он и сможет забрать свою плату…
***
- Прошу Вас, господин Наймит, - заказчик, раскланиваясь на каждом шагу, проводил Фейота до диванчика, расположенного в большой и красиво обставленной гостиной, - Прошу, присаживайтесь. Может отдать распоряжение приготовить вам завтрак или может чашечку чая? – увидев отрицательное покачивание головой Наймита, заказчик сел напротив него, - Наверное, вас торопят обстоятельства, тогда скорее перейдем к делу. Вы исполнили работу безукоризненно, потому я желаю расплатиться с вами так же.
Фейот, в пол-уха слушая его, изучал стены гостиной, на которых были развешаны картины разных людей. Но среди них так выделялся портрет девушки, очень похожей на Посыльного, пораженного сегодня ночью его карандашами. Он был обрамлен золотой рамкой, которая была перевязана тонкой черной атласной лентой.
Увидев, куда смотрит Фейот, заказчик тут же подбежал к портрету:
- Вы хотите эту картину?
- Кто она? – отрицательно покачав головой, спросил Наймит.
- Моя жена, - голос заказчика потускнел и перестал быть таким бодрым, - Она умерла несколько лет назад. Когда я выехал на несколько дней по делам. Она так любила черные лилии…
- Мне нужна эта лента, - Фейот спокойно прервал речи человека, способного сейчас сорваться.
- Лента? – заказчик удивленно посмотрел на рамку и перевел взгляд на Наймита, продолжавшего спокойно сидеть на диване, - Эта?
Фейот утвердительно кивнул…
- Надеюсь вас не сильно затруднило выполнение моего поручения, - все еще раскланиваясь на пороге, заметил заказчик, глядя в спину Наймиту.
Но он, не посчитав нужным ответить, продолжил свой путь прочь из города, не оборачиваясь ни на что.
Когда же Фейот пересек границы города, он остановился и достал ленту, полученную за свою работу. Карандаши снова покинули свое убежище, но теперь они превратились в два тонких ножа, каждый с лезвием не больше ладони. Они, казалось, были выкованы из луны – такого они были цвета, поглощая солнечный свет.
Наймит разрезал ими ленту и повязал каждый отрезок на рукояти ножей.
Теперь никто кроме него никогда не узнает, что третья лилия просто закатилась под кровать от резкого порыва ветра, разбудившего ее тем утром…