*Маятник подходил к верхней точке – последнее деление меры.
Смещение двух колец началось.*
Утреннее правило отнимало много физических и духовных сил. Важе осталось последнее упражнение, когда он услышал торопливые шаги за дверью, в келью вбежал младший послушник. Священник, перевернувшись с головы, на ноги, его застали именно в такой, не подобающей взору посторонних позе, сурово посмотрел на нарушителя.
- А спросить..? Можно ли войти..?
- Тень упала на купель. Окно закрыло свет свой, Исытьсан .
Юноша был явно напуган.Не подобает, послушнику так. Высокая фигура Священника замерла и только кончик хвоста подрагивал , выдавая волнение. Не может такого быть!
Непроизвольно, рука рубанула воздух и в нижней точке дуги, удар пришелся по поклоннику и широкая трещина пролегла до его основания.
- Сдерживай силу - голос внутри, вернул эмоции в нужное русло.
- Пойдешь со мной. Исытьсан торопливо зашагал в верхний этаж храма - Зал Окна.
Уже поднимаясь по лестнице, отмел начисто все мысли об ошибке - свет поступал только снизу. Квадрат проема был непроницаемо черен, тьма казалась плотной губкой, поглощающей свет. Это зрелище пронзило хуже змееножа. Невероятность произошедшего оказалась правдой. И что..?!
Руки непроизвольно потянулись к проему. Две молнии сорвались из темноты
и цепными собаками ударили в области колен. Ноги Важи подкосились и священник пал ниц. Юноша, метнулся было к нему, но не посмел приблизиться – закон запрещал прикасаться к телу высших.
- Помоги – прохрипел Важа. Пена шла изо рта и он начал терять сознание. Отрок, сорвав с себя верхнюю накидку, обернул руки. Только так, в « полгреха» можно было прикоснуться священнику. Из проема угрожающе потрескивало. Мрак, казалось, выдыхал зло. Взвалив беспомощное тело на спину, юноша, тяжело ступая, пошел вниз. Ступени казались выше чем обычно, еще бы - Исытьсан был высок и, мало того, тело его состояло словно из одних, словно налитых металлом мышц. Чем ниже спускался юноша, тем легче становилось Важе. Вскоре он совсем пришел в себя и смог идти сам. У порога своих покоев остановился: Иди в Храм Собраний и молчи, пока, это приказ. Да ведет тебя Исыть и Сыновья его нужной тропой. Я прибуду в надлежащее время.
Придется собирать всех – раздумывал Важа. Может не стоит пока сообщать? А вдруг все изменится и станет как раньше? Нет, что-то, внутри, словно решало за него, не изменится. Три Колокола. Да это единственное, что он можно и нужно было предпринять в данной ситуации. Времени оставалось мало, закон гласил:
*Закроет если Окно Небесное Исыть, призови служителей его и время не терпит в течении первого круга дня*. Поспешу. Требовалось облачиться в особые одежды, прежде чем идти в Стрелу Тревог. Ноги жгло, два знака – два кольца со смотрящими друг на друга стрелами-глазами остались от молний на коже его коленей. Итоно был бел и довольно тяжел – особое тревожное облачение. И малый купол, находящийся пока за плечами, походил одновременно и на верхнюю часть Храма Окна и на вторую голову. С зеркала на Важу смотрело бесстрастное, как казалось лицо, метка Исытьсына на лбу исчезла, странно, но некогда было сейчас об этом. Последние защелки схлопнулись и священник зашагал к Стреле.
Она стояла чуть в стороне, немного пройти вверх по горной тропе, мимо веретённиц, украшающих мягкой гривкой цветков дорогу. Там почти никто не ходил, но за тропой всегда был должный уход. Закон предписывал: одна из святынь - Стрела Исыти. Вот и опять сюда, не думал даже.
Только одному ему разрешалось заходить внутрь. Важа, подойдя к основанию, невольно залюбовался: очень высокая, выше всего когда-либо создававшегося ронами, Стрела, направленная наконечником в облака. Ритуал открытия дверей был словно впечатан в мозг с детства, как только его назначил своим приемником бывший Исытьсан.
Первая дверь - кольца браслета на левой руке три раза влево на полный оборот каждое поотдельности. Панель послушно отъехала в сторону. Несколько ступеней и вот он –первый колокол. Священник осмотрелся – ничего не изменилось, а ведб прошло тридцать с лишним сезонов смены солнц, как он сюда входил, чтобы подтвердить Сан нового высшего служителя Исыти. Один удар - испытание должен был совершить кандидат - примет ли колокол руку его. Тогда, теплый, казалось, язык колокола, дал к себе прикоснуться и послушно позволил совершить один удар - возвестил всем : Пришел Новый Исытьсан, и имя Важа оставил в миру отныне.Сколько прошло…
Три удара, каждый громче предыдущего – степень трех уровней первого стража, прозвучали над миром ронов.
Важа поднимался выше ко второму колоколу. У входа, согласно закону, два кольца браслета на правой руке надлежало повернуть вправо на полный оборот поочередно каждое, что он и сделал. Почти такой же, только немного меньшей площади зал. Вот и колокол. Еще два удара прозвучали нежданно над миром ронов.
Чтобы подняться к последнему колоколу, требовалась особая процедура. Важа снял с груди цепочку, которая была вручена ему, как и браслеты, по принятии сана. На ней висел, искусно сделанный, маленький нож, по форме похожий на маленького опасного зверька, который так и назывался змеенож, что полностью соответствовало его способностям. Сотворив быструю молитву Исыти, Важа сделал маленький надрез вдоль верхнего ребра, перевернутого равнобедренного треугольника на татуировке находящейся с правой стороны грудного плавника, вышло совсем немного крови – не страшно, здесь в есстественном карманчике и хранился третий ключ, до окончания срока данных лет или…Как раз это «или» и произошло. Маленькая треугольная пластина размером с ноготь среднего пальца, повертел в руках – темный эбонитовый блеск, можно было принять за кусочек камня обработанный умельцем. Нишка в проеме идеально совпала с треугольником, Важа шагнул в маленькое помещение и, пока несло вверх, одел малый купол на голову, щелчек возвестил о готовности выхода к третьему колоколу. Не к самому ли Исыти – подумал священник. Кабинка скоро остановилась. Небольшой, к удивлению Важи, Белый Третий Колокол ждал. Его язык был шершав и холоден и словно не хотел двигаться. и пришлось приложить немало усилий, чтобы совершать один единственный удар, но какой - почти неслышимые низкие частоты, скорее ощущались телом, чем ушами. Стены, казалось, потеряли свою крепость и жидким студнем всколыхнулись в такт прошедшей звуковой волне. Нужно возвращаться, сверху видны уже, идущие на собрание, пока еще единичные, фигурки. Важа поспешил в Храм.
Служители собирались не долго, менее двух шагов времени, хоть и было время ночных лун. Подходили к Исытьсану и ложили знак чина у его ног. И назван был каждый по имени, так дОлжно было быть и так, и произошло. Все в белом. Зал впервые принимает белую молитву - подумал священник. Положа руку на сердце, согласно обычаю, Важа начал: Роны - сильны и мужественны и примут весть достойно, да сохраним Исыть в себе, и пребудет Сила Сынов его с нами.
Сделав паузу, продолжил: Братья, Небесное Окно поглотил Мрак и более я ничего сказать не могу. И преклонив колено возложил свой знак чина поверх других - Единение Силы. То что произошло далее, Важа, при всей своей опытности не испытывал никогда - отражения мыслей лились к нему потоком и было еще что-то, пока, словно лопнувшая струна - резко, не оборвалось. И тишина, казалось, щупальцами охватила кубическое пространство храма – ни вдоха, не слова. Только стук своего сердца слышал Важа.
Защита вила спираль вокруг Храма Исыти. Невидимая, она, замкнувшись, в верхней точке конуса, приобрела цвет молочной белизны. Но Важа, пока не знал этого. Он смотрел в зал, средний палец непроизвольно коснулся лба в точке знака: Береги данное – кольнули иголочки.. А он все так же смотрел в зал - все были мертвы, или казались..? Так и сидели в позе лотоса, скрестив ноги, только глаза не светились больше, застыли, недвижимые..
Один. Нет! Еще Оксфер. Его не было на собрании. Важа вспомнил, кто-то
недавно говорил: Оксфер ходит к колодцу Светлых Теней, хотя его сан категорически запрещает это. И по факту требовалось принять срочные меры, но не успел… Хорошо, не один. А как же юнная Люсинда, его вторая жена, она на днях ждет первенца, как без звезды и что будет с малышом?