Однажды папахен начистил мне жопу за презервативы...
Лазил я как-то по его секретеру. И нашёл пару красных упаковок с маркой "СЗРИ" (Серпуховский завод резиновых изделий). Было мне на тот момент лет десять-двенадцать-четырнадцать (возрастной диапазон широк, но и голова у меня - не секретер, дабы всю эту датскую чехарду хранить).
Упаковка меня заинтересовала по той причине, что внешне это было похоже на упаковку таблеток (только очень больших). Я знал, что колёса теоретически могут быть довольно увесистыми - видал отцовский "Гастрофарм", потому размер меня не особо удивил. Удивило то, что они - мягкие...
В школе был задан вопрос. Ответил мне самый искушённый в интимных делах одноклассник Тягин (ему можно было верить, ибо усы у него росли примерно с пятого класса и уже начались массовые падения влюблённых в Тягина девочек с раскрытого окошка второго этажа на бетонный дверной козырёк).
Ответ штатного ловеласа "А"-класса был дословно сакраментален:
-Дурак... это чтобы детей не было.
Поскольку далее Тягин объяснять отказался, сославшись на срочный поход "курякнуть" за обшарпаный угол школьного здания, пришлось додумывать самому.
Сперев втихаря упаковку, я с осторожностью достал из пакетика... воздушный шарик с какой-то непонятной блямбой на конце.
Разочарованию моему не было предела. Во-первых, на хорошие шарики эта штука никак не тянула - телесный цвет явно пасовал перед красно-зелёно-синим разнообразием шариков за три копейки, продававшихся в любой "союзпечатной" палатке. Во-вторых, после экспериментального надувания девайса на конце оставалась эта противная, непонятно зачем встроенная в конструкцию, груша; ну, а, в-третьих, пытливую голову юного естествоиспытателя Оверлоада не покидал вопрос: а как это работает против детей?
Догадки, проносившиеся в детской голове, были самыми разными и даже несколько смелыми. Например, вначале я посчитал, что данные произведения аптечно-сапожного искусства теоретически могут быть подмешаны в пищу, но от этой гипотезы пришлось отказаться, ибо я знал - даже не пройдя курс химии полимеров - о том, что резина не смешивается ни с омлетом, ни с манкой; лопнуть так, чтобы ребёнок умер от шумового шока, эта эластичная непонятливость тоже не могла - звук при опытном лопаньи презерватива оказался каким-то даже очень неприличным...
В результате я уснул со вторым, недодутым, презервативом под подушкой и с явным намерением притащить сей аппарат назавтра в школу и довершить расследование, предъявив штуковину Тягину. Однако мой мощный пубертатный сон был нарушен довольно громким скандалом, исходившим от вернувшихся из кино родителей.
Мама обнаружила пропажу контента и высказывала справедливые упрёки отцу, на которые тот довольно громко и не везде цензурно возражал, что-де в последнее время у него не только на интимную, но и на жизнь вообще нет ни сил, ни денег, а упаковку, по-видимому, стыбрил Поганини (так меня, в моменты упадка душевного состояния, иногда называл батя).
Судя по всему, у отца действительно рыльце было в пуху, ибо он не знал точно, сколько презервативов было спёрто мною; посему он сам отстрелялся от скандала, а я благополучно уснул.
Наутро в школе мне было подробно разъяснено действие сего прибора, затем мы пошли с Тягиным за компанию пыхнуть - и были накрыты трудовиком, который сноровисто обшмонал наши карманы и вытянул из моего видавшего виды школьного клифта злополучный гондон.
Естественно, на вопрос "Чьё это???" ответом были пять-шесть грязных сексотных пальцев, указывавших прямо на меня. Да и отпираться было бессмысленно - резинка была всё-таки в моём пиджаке...
Этот-то гондон и лежал на столе у директора школы, когда в сей мрачный кабинет вызвали отца.
Красным как рак я стал позже - правда, не весь, а, в основном, в области филейных частей - после возвращения домой.