Машина затормозила в двух шагах от меня. Водитель кричал что-то сердитое. Я сказала:
- Не ругайтесь, у меня неприятности.
Открыла дверцу и села в машину. Это, наверно, неправильно, но нужно куда-то уехать. Шеф со спонсором небось спускаются по лестнице, сейчас прибегут.
- Водитель сказал:
- Я тебе что, извозчик?
- У меня нет денег. Но… пожалуйста.
Этот человек посмотрел мне в глаза. Он был худой, похожий на какого-то некрасивого породистого пса. Умный, наверно. Мы поехали. Я смотрела в окно: узнаю ли я город? Да, кое-что сохранилось… Вывески новые. Огромные щиты вещали: «Я выбираю DURR!» - «Закон один для всего мира!» - «Только здесь настоящие!» - «Изготовление дублей – дешево и сердито!» - «Слейся в экстазе, закурив MURCA!»
- Мне нужно выйти на улице Нахтигалевской.
- Чего? Это где?
- Раньше была Лермонтовская.
- Что-то с тобой… Ты что – дублерша недоделанная?
Я подумала: обидел он меня или нет?
- Извините… я не в курсе: это сейчас такое… ругательство?
- Если не так – не обижайся. А если угадал – давай подвезу в офис.
- Не угадал. Мне лучше выйти, я сама доберусь.
Водитель остановился, внимательно посмотрел мне в глаза.
- Поехали, подвезу к дому. Командуй.
Мы покружились по улицам, между старыми домами с новыми рекламами, и подкатили к знакомому трехэтажному дому. Как классно – возвращаться домой! Я пожала руку водителю, сказала какую-то благодарственную чушь, он сморщился, и я побежала в подъезд. Ключ был со мной – в браслетке на руке. В подъезде радостно пахло подгоревшей картошкой. Эх, поесть бы сейчас… Я стала совать ключ в замок – не получалось. Но дверь открыли изнутри. На пороге стояла я.
От удивления, ужаса и отвращения я замерла на секунду. Я узнала мгновенно, сомнений не было, как на фотографии, сделанной без ведома, когда смотришь с досадой, разочарованием, не хочешь верить. Эта длинная оглобля, волосы растрёпаны, маленькие глаза, морщины у рта, платье… моё платье… Я повернулась и побежала по лестнице. Откуда, откуда… как… я выскочила из подъезда, машина ещё стояла, дверь открылась. Водитель смеялся.
Мы поехали, и он с любопытством поглядывал на меня.
- Вы знаете, я долго отсутствовала и многого не знаю. Что такое дублер?
Водитель подъехал к бывшему Дому культуры, потом это был медицинский центр, а сейчас на здании красовалась реклама: «Не успеваешь – дублируйся!»
- Зайди сюда. Тебе всё объяснят.
Я медлила. Но водителю, видно, стало интересно, он вышел из машины, подал мне руку, и мы вошли в помпезные двери старого здания. На входе стояли одинаковые охранники, похожие, как пластмассовые куклы. Один из них был главнее, и он спросил:
- Вы впервые? Заполните анкету.
Мой водитель сказал:
- Мне нужна консультация.
- Заполните анкету.
Нам дали бланки с вопросами. Открыв на средине, я прочитала: «Согласны ли на фильтрацию воспоминаний, фобий, комплексов?» Вопросов было много. Водитель спросил охранника:
- Скажите, а эта женщина не была у вас?
- Мы не сообщаем информацию.
- Но она – дубль?
Охранник бесстрастно смотрел прямо перед собой. Он повторил: «Заполняйте анкету».
Водитель рассердился, сказал мне: идём отсюда, - и мы вышли.
- Зачем вы привезли меня сюда? И что такое – дубль?
- Ну, ты точно не потерянный дубль. Иначе бы тебя задержали. Хотя кто знает: может, у заказчика денег не хватило? И прервали цикл, не закончив…Ладно, а твоя версия какая: откуда ты взялась?
- Вы удивительный человек! Такая бесцеремонность… Вот знакомый мне дом, до свиданья.
- Ответьте мне.
- Я была вне цивилизации… некоторое время. Подробности несущественны, да я и обещала не болтать. Спасибо вам, а сейчас давайте простимся.
Знакомый дом и правда был неподалёку; на нём тоже, как и повсюду, глянцевые рекламные щиты прикрывали обветшавшие стены и сломанные водосточные трубы. Тротуар был разбитым, в трещинах, кое-где провалился. «Биржа Интер – путь к богатству! Виртуальное казино Артефакт!»
А ведь я глупо поступила, покинув шефа так скандально. Нужно было взять деньги, причитающиеся мне. Да, деньги… Кажется, в нашей конторе наука кончилась, началось шарлатанство.
Во дворе знакомого дома сидели тихие дети и возились с какими-то книжками. Нет, не книжками – ноутбуками. Они, видимо, играли. Или висели в Интернете. Или что там ещё. Одна девочка надела очки с наушниками и отмахивалась руками от чего-то. Я прошла в подъезд, не ремонтированный со времён моей молодости, и поднялась по лестнице. Помедлила перед дверью. Почему я не была здесь столько лет? Как просто – подойти к двери, постучать… Я постучала, и мне открыли. Он был седой. Мы обнялись. Мы стояли, обнявшись, пока мне не стало страшно. Тогда я отошла на шаг и посмотрела внимательно.
- Это ты?
- А ты кто?
Мы посмеялись, и я вошла в старую квартиру. Компьютеры стояли в каждом углу, а так все по прежнему.
- Но это не можешь быть ты, - сказала я. Ты умер, Митя. Я вспомнила. Ты что, дублёр?
Он задумался.
- Не морочь голову. Ты откуда сбежала? Приди в норму, отдохни, потом поговорим.
Я зашла в ванную, поглядела в зеркало. Нужно привести себя в порядок.
- Митенька, ты дашь мне полотенце?
Он притащил мне потерявшее цвет, но чистое махровое полотенце, тапочки явно женские и маленькие, рубашку с мексиканцами и мою старую пёструю юбку. Я закрылась в ванной.
Потом мы сидели на кухне. Он рассказывал последние новости, я хохотала, в его изложении почему-то все смешно. Закипела вода в чайнике, нашлись какие-то баранки в кульке, я отметила про себя: женщина здесь не проживает. Нужно было спросить, кто же он, и нужно было понять, кто же я и кто та в моём доме, я собралась спросить всё это, но сказала:
- Митя, а почему ты тогда на мне не женился?
- Во даёшь. Если б я на всех женился, то что бы было? Я не султан.
- Но ты же был женат. Три раза или четыре?
- Пять. Но это другой разговор. Меня захватывали в плен и диктовали условия.
- Бедненький. А зачем тебе столько компьютеров? Ты же не программист?
- А что делать? Эти хоть тихие. Включаю не каждый день. Кстати, надо кого-нибудь включить.
Он пошёл в комнату, пощёлкал кнопками. На кухне тоже было полно каких-то нтеллектуальных игрушек с дисплеями и манипуляторами. Я взяла в руки симпатичную сиреневую машинку, и она замерцала, замурлыкала, крышечка открылась, и нежный голос произнес: кофе-е-е… Кофе не было, я поставила машинку на стол, она сердито захлопнулась.
- Богато живёшь. Зачем тебе столько цацек?
- А ты сколько времени отсутствовала? Ничего не знаешь. Сейчас компьютеры ничего не стоят. Наоборот.
- Как это – наоборот?
- Тебя сколько не было здесь? Похоже – года три. Но ты помнишь, как всё время интеллекты дешевели? Всё дорожало: продукты, вода, одежда из хлопка. А искусственный интеллект становился все сложнее и дешевле. Ну вот – недавно прошла точка перегиба, приобретение интеллектуального устройства стало не роскошью, а обязанностью, и за содержание его у себя в доме стали немного приплачивать.
- Да ну? и хорошо платят?
- Нет, конечно. Копейки. Хлопот больше: уход, ремонт, электроэнергия, а если ещё уличат в жестоком обращении – вообще кранты.
- То есть как – жестокое обращение?
- А ты что, не знаешь? Есть ведь эмоционально продвинутые устройства, и появились садисты, которые нарочно им причиняли страдания. Не знаю, кто-то сейчас решится или нет: ведь информация по сети идёт куда надо. Но и с этими не расслабишься: нужно их регулярно включать, чтоб они функционировали. Полагается с ними общаться, но это совсем самодурство. Пусть общаются по сети друг с другом.
- Ну дела. А если выбросить?
- Ты что, подруга? Это вообще преступление. Права интеллекта, понимаешь. За это полагается виртуальное заключение.
- Как – виртуальное?
- Ха. Это, знаешь ли… Ну примерно так: тебя приводят в красивую комнату и надевают на голову шлем: очки, наушники, как при игре. Только он защёлкивается – не снимешь. Могут ещё приказать надеть комбинезон. Это уже совсем паршиво. Ну и связь с миром теряется, ориентация теряется, и ты воспринимаешь виртуальную реальность. Тут уж зависит от того, кто тебе отомстить хочет. Можешь пережить всякие кошмары, удушье, боль, бежать от преследования, а можешь оказаться в пустом пространстве, во тьме, или в тесном ящике – вариантов полно. Продолжается это несколько часов, а субъективно – очень долго. Можно вообще спятить. В общем, с интеллектами шутки плохи.
- Но их же можно использовать? Ну вот я вижу кофемолку – она как?
- Было бы кофе – я бы его лучше мельницей смолол. Ничего, пусть стоит, она безобидная. Сейчас пошли роботы нового поколения – их не выключишь, и они, заразы, борются за свои права. И приходится брать их в дом, никаких альтернатив.
- Но кто это организует? Кому это выгодно? Ведь высокие технологии должны окупаться?
- Дело в том, что процесс вышел из-под контроля. Во-первых, интеллекты самовоспроизводятся и самосовершенствуются… Ну, не совсем сами, программисты-фанатики друг с другом соревнуются, но кто кем рулит – уже неясно. Деньги ещё имеют значение, но как-то больше по привычке.
- Знаешь, мне это говорили там. «Они будут жить вместо вас».
- Ну расскажи подробнее.
Я задумалась, с чего начать, но на потолке замигала лампочка и послышался мелодичный сигнал. Митя обернулся к круглому зеркалу и спросил:
- Чего?
- Пусть она сядет так, чтоб было видно, - послышался гортанный голос спонсора.
Митя пожал плечами.
- Пересядь.
- Но как они узнали?
- Ой, не трави душу. Сейчас кого угодно находят быстро. Нормальных зеркал сейчас нет – все с видео.
Я пересела. Значит, и в ванной меня видели. Или тогда ещё искали?
- Ты рассказывай, не обращай внимания.
И в самом деле.
- Знаешь, Митенька…. Это не такой уж непохожий мир. То есть он совсем другой, но что-то можно понять. В противоположностях есть некое сходство. Как между другом и врагом, чёрным и белым. То, о чём можно сказать: это совсем, совсем не то – на самом деле родственно, потому что измеримо тою же мерой. А сущности, которые мы даже не замечаем, могут быть для них важнее всего, но это уже только для них.
- Как ты туда попадаешь?
- Давай сперва о том, что я там видела. Что там самое похожее, потому что самое удивительное. Этот мир устроен иначе. Там почти нет гравитации – для этого есть причины. Там нет единой планеты – рой островков, плавающих в пространстве, как чаинки в стакане. Этот мир заселён, но его обитатели не умирают. Этот мир обречён, так же как все миры, но у нас Вселенная расширяется, а у них сжимается.
- И быстро сжимается?
- Ну примерно как наша расширяется. Это будет ещё долго, долго… Но ведь они не умирают. И все обречённо знают, что вот – вселенная сжимается… Они мне говорили, что наш вариант им больше нравится, что в нём меньше тоски. Но наш мир им не подходит, потому что у нас все поедают друг друга.
- А они что – вегетарианцы?
- Вовсе наоборот! Их, кстати, больше всего возмущает наша привычка поедать растения.
- Что же они едят?
- В том-то и дело. Те, кто в активной фазе – двигаются, действуют, мыслят – ничего не едят. Используют накопленную энергию и массу. И всё время уменьшаются. Те, кого я принимала за детей, – на самом деле близки к завершению цикла.
- Ну и?…
- А потом они цепляются за какой-нибудь островок, закрывают лицо и погружаются в сон. И через некоторое время происходит метаморфоза, начинается творческая фаза. При этом тот, кто имел облик разумного существа, теперь похож на растение, да и является растением – поглощает энергию и простые вещества и синтезирует сложные для своего тела. Некоторые похожи на деревья, некоторые больше на водоросли… Их разум при этом спит, но, по-моему, не совсем: меняются краски, очертания, растение подбирает форму, которая ему больше нравится.
- Там красиво?
- Там прекрасно. И те, кто в активной фазе, никогда не прикасаются к растениям, опасаются нанести им вред. Правда, если какое-то дерево не хочет просыпаться, а растет и растёт, то его пробуждают.
- А если не проснётся – что будет?
- Оно займёт слишком много пространства и поглотит много энергии. Может нарушиться равновесие. Ведь они используют в качестве энергии даже гравитацию. Поэтому их планета рассыпалась на осколки.
- И как проснувшийся дуб поступает? Пойдёт, размахивая ветками?
- Ну что ты. Вначале снова преображение. Как у насекомых: гусеница превращается в куколку, а потом вылетает бабочка. И у них так же. Растение складывает побеги, превращается в шар, покрывается скорлупой и остается на время в пассивной фазе. Так называется, хотя с ним там происходят быстрые изменения. И потом скорлупа ломается, и из неё появляется существо, не похожее на прежние свои воплощения.
- Но они помнят прежние жизни?
- Да. И это тоже проблема. Память у них занимает слишком много места, и выглядит внешне как волосы. В какое бы существо они не воплотились – будет или пышная шерсть, или длинные волосы, или ещё как-нибудь найдут место эти волокна с информацией. И ведь время идёт – волосы растут, их становится тяжело носить… И вот последнее время они стали стричь волосы, и стали забывать… Но память не пропадает совсем, а…
Тут зеркало кашлянуло и заговорило голосом шефа:
- Ты повторяешься. Это всё известно. Пожалуйста, новую инфу.
Митя вздохнул. Мы помолчали.
- Пошли?
- Конечно.
Я встала и критически оглядела свой наряд.
- В этом нельзя появляться на улице.
- Нельзя появляться в том, в чём ты заявилась сегодня. Постой, есть твой старый прикид, сейчас найду.
Митя порылся в шкафу, где было полно женских одежд. Прямо музей. Точно, там был моё давнишнее платье, сколько же лет ему?
- Платье такой давности – это уже ретро. Наряжайся и пойдём погуляем. Без зеркал.
Голос шефа вещал из зеркального шкафа, призывал к совести. Митя нахально поцеловал меня, взял за руку, и мы смылись.
Продолжение в http://www.proza.ru/avtor/tarantina