© 2007 г.
Если кто – то думает, что веселиться легко, а смеяться ещё легче - тот ошибается. Если кто- то думает, что развеселить человека просто – тот ошибается еще больше. Но если кто – то думает, что развеселить существо, у которого нет чувства юмора – невозможно – тот вообще неправ. Просто у вот этого существа, вероятно, вместо чувства юмора очень сильное образное мышление - ему нужно как можно полнее представить предмет разговора и вот тогда..
Примерно год назад мы с товарищем – путешествуя на велосипедах - попали в одно далёкое украинское село под названием Казановка - не большое, и не маленькое, расположенное в разумных пределах - между зелёными весёлыми рощами, холмами с заплатами редких полей , речкой, убегающей от лучей солнца в густые кусты, и двумя ставками, зеркала которых в тихую погоду великолепно отражают не только солнечный – днём - но и лунный свет – в бархатные ночи (помните, у Гоголя: « Тиха украинская ночь …»?), когда лунную дорожку оживляют огоньки костров редких и наивных приезжих рыбаков - крупную рыбу местные вылавливают до их приезда.
А какие там сады и огороды! А какие там хаты! Свежепобеленные, окружённые ладными заборами. Во дворах - чисто, ухожено, полно всякой домашней скотины, весьма аппетитной, особенно внутренним содержанием - на столе после приготовления. А сало, розовое, толщиной в три мозолистых пальца самого простого сельского труженика, нежное, как утренний ветерок, обдувающий лицо… Это сало только мерещится городскому жителю- среди асфальта, стекла и бетона. Нет, нет, об украинском сале надо вести отдельный долгий и обстоятельный разговор, и то после хорошего обеда.
Мы расположились под кроной большого раскидистого дуба, как раз напротив конторы местного сельсовета, достали бутерброды с сыром и колбасой, термосы с остывшим чаем и, от безделья, стали допытываться у местных об истории названия села. Некоторые из старожилов ссылались на набеги казанских татар, другие предполагали большие аппетиты односельчан, готовящих еду в больших казанах. Если кто не знает: казан похож на солдатскую каску, только из чугуна, и изготавливается разных размеров в зависимости от вида еды и количества едоков. Но потом оказалось, что история села несколько иная, а ударение в названии надо ставить не на втором, а на третьем слоге.
Именно эта загадка и небольшая усталость после накрученных педалями километров, заставили нас задержаться в этом прекрасном селе на десяток дней, хотя юных и неопытных девушек в этом селе осталось мало.
Поселились мы у простой одинокой бабушки маленького роста, опрятно одетой. Из под платка, завязанного на затылке – как завязывают женщины при жаркой погоде, только немного более опущенного на лоб, на нас смотрели спокойные и недоверчивые серые глаза.
На её согласие, видимо, повлияло и наше отличие от обычных городских парней: татуировки – ни зонной, ни художественной – у нас ни видимых частях тела не имелось, мы не сникерсовали вместо торможения, не горели в энергетичном Бёрне, не балдели от вязкого Баунти – короче – никакого драйва от зарубежной хреновины, предназначенной нашим дебилам, потому, что зарубежное молодое поколение уже полностью этого накушалось.
Договорились по оплате времянки, о питании, о требованиях трудолюбивой и аккуратной хозяйки – тёти Фроси. Так мы попали в остановившееся время.
Конечно, не всё в её хозяйстве, как нам представлялось, сложилось идеально.
Вам, может быть, покажется странным одна её слабость – но у кого из нас нет своих странностей, необъяснимых для равнодушных окружающих?
Этой слабостью являлся козёл. Зачем это благородное животное одинокой бабушке? Сравнительно молодой козёл, с ещё крепкими рогами – в отличие от многих мужиков, у которых рога крепчают ближе к старости, с длинной чистой белой волнистой шерстью, со спокойным характером и шикарной бородой? Я понимаю, что некоторые женщины после этих слов начнут размышлять о нездоровом интересе к животным, но мне кажется, что он являлся для бабушки живым напоминанием о её любимом деде (а все юные и неопытные девушки когда – то становятся вот такими бабушками). В редких семьях у нас не применяется - в виде обращения к мужу - нестандартно нежное для европейских романов слово «Козёл!».
Но как бабушка ухаживала за этим достойным животным!
Она и мыла его, и кормила самой сочной капустой, и расчесывала специальным гребнем белую волнистую шерсть, особенно тщательно – ту самую бороду, каждое утро чистой тряпочкой протирала ему рога и даже чистила ему зубы зубной щеткой, купленной в сельпо. Моня (полное имя - Эммануил), спокойно переносил описанные процедуры. Особенно ему нравилась чистка зубов. И так Моне хорошо жилось у хозяйки, что казалось - он такой добродушный с самого козлиного детства.
Моня не страдал от одиночества, потому как к Моне периодически приводили невест для вполне понятного совместного процесса, увеличивающего козье поголовье. И Моня добросовестно исполнял свои нелёгкие обязанности. Хотя – и это мы видели - хозяйка очень придирчиво относилась к Мониным невестам, и ежели те не имели справки от ветеринара и внешне не соответствовали установленным нормам гигиены – никаких половых контактов до исправления недостатков!
Можно сказать, что в Мониной жизни воплотилась мечта нашего отечественного мужчины, потому что после напряжённых и приятных взаимоотношений Мони с прекрасными козочками никто не заводил с тётей Фросей разговоров о мужской домашней рутинной работе, об алиментах или о содержании увеличившейся семьи. Совсем наоборот, хозяйки козочек либо деньгами, либо чем – то, полезным и нужным тёте Фросе, компенсировали нелегкие Монины старания.
Тётя Фрося кормила нас всем: фруктами и овощами, что росли в саду и огороде, курятиной и яйцами в различных видах, молоком и простоквашей. Куры и корова у нее имелись. Проживали, правда, не в таком комфорте, как Моня, хотя тоже очень и вполне.
Тётя Фрося сама пекла хлеб – настоящие украинские паляныци – с золотистой хрустящей корочкой и воздушным белым мякишем – наполняющие неземным ароматом всю хату и наши ноздри, привыкшие к городскому смогу. В послеобеденное время мы с другом валялись на сене в саду, периодически засыпая на пропитанном кислородом воздухе, или читали немногие книги, предоставленные заботливой хозяйкой, утром катались по окрестностям, а вечерами ходили на ставки, пытаясь поймать хоть какую рыбешку - не для еды, а ради самого процесса.
На третье утро нашего пребывания хозяйка, вытащив из печи огненную паляныцю и, поставив на стол трехлитровую бутыль молока, большую сковородку с яичницей из десяти яиц, ушла по своим делам в другой конец села. Паляныця в своем белоснежном содержании всё ещё хранила температуру остывающей печи. Мы, естественно, ждали и обратили внимание на Моню, лежащего под раскидистым кустом черной смородины. Моего товарища осенила добрая мысль: угостить козла нижней корочкой хлеба. Взяли паляныцю, соль, подошли к козлу, и, выломав порядочный кусок этой корки, посолили этот кусок, а затем сунули ему под большой влажный нос. Моня понюхал корочку и стал её неторопливо жевать. Автор затеи, перекидывая горячий хлеб с руки на руку, любовался великолепным животным и восхищался собой. Вскоре ему это надоело и тогда мой друг насадил паляныцю на рога Моне. Моня не возмутился, не дёрнул головой, а лишь посмотрел вверх, приподняв свои белёсые ресницы.
Если кто – то подумает, что мы позволили себе причинить боль животному – будет неправ. И рога, и копыта, поскольку они отвердели – не болят ни по какой причине. Ведь что делают люди с ногтями и причёской, трудно себе представить, но не испытывают при этом никаких страданий. Так и наш козёл на самом деле остался спокоен. Через несколько минут, снимая хлеб, мы коснулись рогов. Рога, естественно, нагрелись и вот уже я, взяв их за концы, попытался их разогнуть. Рога поддались моему усилию и заметно изменили свою форму. Вскоре они остыли и затвердели с этой измененной формой - их концы не плавно показывали на спину Моне, а - налево и направо.
Как я ни пытался потом вернуть им их изначальный вид - никак не получалось. Испытывая небольшую вину, перед приходом хозяйки мы ушли на ставки и не видели ее реакции на изменившуюся Монину внешность.
Против ожидания, тетя Фрося ничего не сказала, и на следующий день мы повторили эксперимент, но уже вполне сознательно выгнули рога ещё больше в стороны и опять ушли на ставки. С каждым новым днем наша разгулявшаяся фантазия изобретала новые варианты направлений рогов добродушного козла: их мы гнули и вперед, и назад, вместе и по раздельности, по очереди и одновременно. В одно прекрасное солнечное утро мы их согнули кольцом – таким образом, что у Мони на голове образовалось нечто вроде ореола. На этот раз хозяйка не вытерпела и, пригласив несколько соседок и сельского ветеринара, устроила небольшой консилиум.
Перед этим мы вернулись с купания, спрятались под тенистой вишней и смотрели, чем всё закончится. Все приглашенные по очереди щупали влажный и прохладный Монин нос, приоткрывали ему веки, заглядывали в рот, качали головами, изображая глубокие раздумья, а одна древняя старушка, слывшая некогда знахаркой, даже стала что – то щупать у Мони в том месте, где у коз находится вымя. Моня от подобного тайского массажа вообще закрыл глаза и поднял торчком хвост.
У домашних животных много ценных составляющих. А у таких великолепных самцов, каким и является герой нашего рассказа, помимо длинной белой шерсти, старательно вычёсываемой хозяйкой (тётя Фрося потом вязала из этой шерсти разные тёплые вещи на продажу в городе), помимо его довольно внушительного -хорошо, что только издалека бросающегося в глаза- основного полового признака, особую ценность представляет борода. Естественно, не для коз – у тех бороды тоже растут - а для рыбаков. Если волос с козлиной бороды свернуть колечком и колечко привязать к рыболовному крючочку – то рыба, открою секрет, аж гоняется за этим колечком. В волосяном колечке образуется воздушный пузырек, представляющий для рыбы большой интерес. Сколько червяков при этом остаются без тяжёлых противоестественных внутренних повреждений, причиняемых засовыванием в ихние задницы острых кривых и железных предметов? Вот последним утром мой друг и надёргал у Мони несколько волосков, аккуратно скрутил их и положил про запас в небольшой серебряный медальон, болтавшийся у него на шее.
Мирный спор односельчан прервал рокот мощного мотора и возле тёти Фросиного забора, подняв небольшую пыль, остановился огромный и красивый автобус « Мерседес». Из него выскочила толпа галдящих на чужеземном языке иностранцев, с фотоаппаратами и видеокамерами, и начала снимать нашего простодушного Моню. Особенно их внимание привлекли Монины рога, своей кольцевидной формой поразившие наивных европейцев. Съёмка происходила в различных ракурсах – сбоку, сзади, спереди, сверху, вблизи и издалека. Особенно усердствовал один благообразный старичок, по жестикуляции очень смахивающий на юного Адриано Челентано. Его спутница, молодая статная женщина, смотрела на Моню и всё её окружающее красивыми печальными глазами, сильно увеличенными косметикой.
Сельский научный консилиум растерялся от такого, непривычного в этих краях, напора и экстаза, даже наша хозяйка, человек неробкого десятка, отошла от козла на несколько метров. Но наш доблестный Моня, надо отдать ему должное, держался великолепно, чисто по – козлиному, по – фигистски (и в этом со мною согласятся многие женщины), взирая на чужаков. Но, опять – таки, вероятно, как настоящий мужчина, пленённый или искренней печалью молодой иностранки, или запахами её изысканной косметики, со вкусом созданной ведущими парфюмерами Франции, он один в этом гаме проявил неподдельный животный интерес к красавице. Призывно подняв свой куцый хвост, и, пытаясь встать на задние ноги, он выставил для всеобщего обозрения гостями и местными жителями свой детородный орган внушительных размеров, отчего бабка – знахарка, недавно проводившая массаж этого самого места, схватилась за сердце. Тётя Фрося чуть улыбнулась, а сельский ветеринар стал что – то записывать в служебный блокнот, снимая приблизительные размеры Мониного интима на карандаш – ну как делают художники. Остальные старожилы просто улыбались, а вот иностранцы со вздохами восторга, естественно, сразу сменили точку съемки.
Поражённая Мониным вниманием, зарубежная красавица, сменив печаль в глазах на поддельный испуг и неподдельное веселье, стала прятаться за спину спутника, как потом выяснилось, своего дедушки. Дед, кстати тоже старался встретить возможную козлиную опасность с фронта, а не тыла – на всякий случай. Итальянка всем своим видом показывала Моне, что здесь и сейчас – не время и не место для подобных намёков.
Когда первый ажиотаж немного прошёл и хозяйка смогла к столбику плетня привязать не в меру возбудившегося козла, переводчик объяснил всем крестьянам, что это, мол, приехали итальянские фермеры с целью определения возможных инвестиций в наш благодатный край и сейчас герой дня – то есть уникальный Эммануил – снял все возможные вопросы в части сомнений. Если уж у нас есть такие козлы, каких в культурной Европе отродясь не видывали, да еще и с такой мощной потенцией, да если у Мони и соответствующего качества потомство, то какова же здесь тогда остальная скотина, не считая хороших и работящих людей!.. Прекрасный чернозём и климат они уже видели по дороге.
Но только один вопрос они хотят задать его хозяйке: почему рога у козла в виде ореола?
Наша хозяйка насупилась и, почти догадавшись, посмотрела на нас. Вот здесь на первый план выдвинулся мой товарищ, издавна, ещё с института, увлекающийся театром. Он подошёл к хозяйке, что- то прошептал ей на ухо и стал рассказывать всем присутствующим о необыкновенных способностях Эммануила.
Дело в том, что сейчас, из-за неустойчивого состояния общественной жизни , у нас в стране появилось много экстрасенсов, проводящих эзотерические знания в народные не обученные массы. Но, часто эти экстрасенсы – примитивные мошенники, просто желающие заработать, а вот Моня – он настоящий, пусть и бессловесный экстрасенс. Когда у него проявился этот дар, то он начал вертеть рогами – и это подтвердят местные жители под присягой – в поисках максимального излучения космической энергии, преобразующей человеческое сознание. Самый последний вариант формы рогов – овал – дает очень сильные результаты.
Как только о Монином даре стало известно в нашем отечестве, информацию проверили специалисты ведущих оборонных институтов и подтвердили её. Поэтому на приём к Моне надо записываться за полгода. В начале очереди, естественно, олигархи и государственные служащие высоких рангов, в том числе из заграницы, жаждущие использовать, если так можно выразиться, Монину козловость в своих нелёгких трудах. В настоящее время - для быстрейшего сближения нашей страны с Европейским Союзом - хозяйка по доброй воле предлагает всем иностранным гостям попробовать обнять козла за шею, одновременно прижавшись к козлиному лбу своим лбом так, чтобы макушка головы культурного иностранца упёрлась в Монины рога. И желающие сразу ощутят максимальное просветление своего разума, а уже потом за дополнительную особую плату хозяйка даст им свернутый колечком волос из его бороды – но как талисман, дающий женщинам потрясающую привлекательность, а мужчинам - необъяснимую силу без всякого приёма химической ерунды типа виагры.
Сначала, очевидно,как старейшина делегации - к козлу подошел зарубежный дед, поступил согласно полученной инструкции, и сразу попал под воздействие Эммануила. И вскоре, когда хозяйка крутила ему колечко из волоса,через переводчика начал что – то шептать хозяйке. Причём дед при этом старался коснуться талии нашей хозяйки, отчего тётя Фрося стала отодвигаться от назойливого старика, и осуждающе глядела на моего друга. А вот внучка итальянца явно перестаралась – она обняла Моню за шею и нежно, как любящая жена, возвратившаяся с курорта к любимому мужу, погладила Моне за ухом.
Вот именно после этого неосторожного движения у Мони начался второй приступ страсти:он оторвался от забора и прямо к незнакомке. Возник всеобщий переполох: - козёл явно хотел, чтобы итальянка стала перед ним на колени, причём к нему спиной. На своё счастье, итальянка успела забежать в свой шикарный автобус. Но тогда...Тогда разгорячившийся Эммануил стал своими овальными рогами отрывать передний номер у злополучного Мерседеса, который односельчанам стало очень жалко.
Моню успокоили, только срочно подведя к Мерседесу, прямо к номеру, соседскую юную козу, ещё ни разу не получавшую справку от ветеринара. У иностранцев вновь лихорадочно заработала видео- и фотоаппаратура – для убеждения европейских правительственных инстанций в уникальности Мони. И,очевидно, с досады на итальянку, козёл стал с блеском исполнять любимые обязанности, но какое это было исполнение!
Моня работал своим фаллосом, как великий Паганини – смычком, его тело двигалось так, что от зависти расплакалась бы любая исполнительница индийских танцев, дыхание стало прерывистым, его ресницы вздрагивали в соответствии с необходимым ритмом и напором переполняющей Моню энергии.
Вокруг наступила полная тишина – за исключением издаваемых Моней и зарубежной техникой звуков, да жужжания трудолюбивых, но, увы, равнодушных к подобным выходкам пчёл – все любовались работой мастера. Перестали летать птицы – усевшись кругом на ветках деревьев, отчего ветки стали сильно прогибаться – они все время поворачивали свои головы, пытаясь самым зорким глазом рассмотреть все особенности Мониной филигранной техники. Да что птицы? Все собаки и кошки, которые до этого просто бегали по улицам, старались приблизиться к месту непосредственного действия, получше всё рассмотреть и, очевидно, запомнить, потому что вскоре, неподалеку, образовалось несколько пар этих четвероногих, с оглядкой пытающихся повторить все Монины выкрутасы. Ха - ха!!!
Если человека учат уму – разуму не меньше десяти лет, а он потом в слове из трех букв делает четыре ошибки, то, как научиться мастерству Эммануила за один раз? Некоторые иностранные гости стали принимать успокоительные таблетки. Но особенно интересно смотрелись редкие, и, к сожалению, пожилые семейные пары жителей села. Деды при виде давно забытого безобразия отворачивались, спокойно закуривали и начинали обсуждать между собой урожай всяких там зернобобовых, а их жёны,давно соскучившиеся по скупой мужской ласке, то взглядывали призывно на своих и чужих мужей, то старались, как – то, прижаться к равнодушному телу постаревшего супруга.
Предполагаю, что женщины, называя своих мужей козлами, втайне мечтают (ведь женщина всегда хочет иметь не только хорошего супруга, но и как можно больше хорошего от него), чтобы их мужья в сексе трудились так же, как наш великолепный Моня, и, глубоко подсознательно (эту глубину может оценить только хороший врач), всю жизнь ищут подобного любовника. Но если жена - в непрестанных поисках, а у мужа, не оправдавшего чистых и наивных надежд, со временем появляются рога – то в чём виновата слабая женщина?
Однако вернемся к тому действу, которое с тех пор осталось не только в памяти жителей села, но и было описано, с вполне понятными сокращениями, на страницах наших и центральных зарубежных газет, и рассказано в экстренных выпусках основных телеканалов. Кстати, ходили слухи, что министерство по чрезвычайным ситуациям хотело заполучить это замечательное животное в свой штат на должность консультанта – поднимать энтузиазм своих бойцов при оказании гуманитарной помощи – но, к счастью, эти слухи не подтвердились.
До сих пор перед моими глазами, особенно если в постели я не один, картина козлиного триумфа, закончившегося одновременным, идущим из глубин души, вздохом партнёров, после которого Эммануил прилёг на траву , а коза , не поднимая головы, пошатываясь, побрела домой. Тем не менее, тетя Фрося, очевидно, зная свое животное, привязала труженика к стоящему недалеко огромному дубу – подальше от пострадавшего автобуса.
Именно под этим дубом, согласно рассказу бабки – знахарки, сам знаменитый любовник Казанова, проездом из Санкт-Петербурга на родину, решил устроить маленький привал. В северных краях ему хронически не везло. И после короткого сна ему захотелось простой любви.
Недалеко паслась одинокая, очень красивая козочка. Она попалась разгорячённому итальянцу (чуть не сказал – под руку) совершенно случайно.
Нет, после небольшого эксперимента, совершённого шаловливым итальянцем, козочка не принесла потомства, допустим, козлят без рогов, или человечков с рогами. Но, предполагаю, что генетически темперамент и физические данные Казановы, каким - то образом, отразились на потомках козочки вплоть до Эммануила. Слухи об этом ненаучном эксперименте с нашей простой козой потом распространились вдаль и вширь за прошедшие столетия. Именно с тех времён и появилось для мужей вышеуказанное обращение.
После купанья в ближнем ручье Казанова увидел хозяйку – молодую красавицу, идущую забирать козочку…
… Утром двое горячих молодых людей расстались навсегда.
А через месяц после отъезда гостя, красавица вышла замуж, и недалеко от дуба появился дом для новой семьи.
Именно с того дня, с того дуба и начало расти столь замечательное село, и название села – Казановка (с ударением на третьем слоге) - происходит от фамилии Казанова. Правда, в старинном предании ничего не говорится о пра…прабабушке нашего замечательного Мони.
Европейские фермеры после Мониного моноспектакля, без особой охоты, но, таки, поехали осматривать чудесные окрестности, а итальянский дед с внучкой остались на месте и начали вести переговоры с нашей хозяйкой. Гость не откладывал дела в долгий ящик. Скорее всего, главную роль в его решении сыграло прикосновение к Мониным рогам. И через полчаса он уже предложил тете Фросе руку, сердце и виллу в живописном месте недалеко от Рима. К тому же, его внучка, являясь владелицей и основательницей крупнейшей в Европе астрологической фирмы, тоже хотела заполучить красавца Эммануила.
Тётя Фрося после долгих переговоров согласилась повидать благословенную Италию, но исключительно вместе со своим козлом. И тогда разохотившийся дед гарантировал получение всех необходимых для этого документов, в том числе и пятилетнюю рабочую визу для козла (что интересно – оказывается, одним из предков у пожилого итальянского жениха тёти Фроси числится тот же самый шалун Казанова).
Недавно мой друг получил письмо от нашей старушки уже из Италии, где она сообщает о трудностях в итальянском посольстве при оформлении козлиной визы, но только до просмотра видеозаписи Мониной работы,после чего итальянцы с восторгом предоставили козлу приглашение на въезд в Италию на неограниченный срок.
Наша невеста тётя Фрося согласилась выйти за итальянца замуж, хотя климат там похуже, и на вилле нет таких садов, как в родной Казановке. Эммануил живет недалеко от неё в шикарном бунгало – по - нашему, в шалаше, только со всеми удобствами и ванной.
А печальная внучка жениха сделала козла лицом – ну, как в косметике – своей астрологической фирмы, и теперь Моня проводит сеансы психотерапии для богатых и одиноких женщин. Эти женщины после сеансов молодеют буквально на глазах. Но однако тётю Фросю что настораживает - Моня перестал вертеть рогами, зато начал улыбаться и даже иногда хихикает.