Жизнь прожить не поле перейти.
Филипп Дмитриевич Белесов, подполковник милиции запаса проснулся среди ночи. Ему не спалось. Что-то снилось, но что, он не мог вспомнить. Спать не хотелось, но он лежал, чтобы не разбудить жену Веру Ивановну. Теперь он часто стал просыпаться вот так, среди ночи, лежал с открытыми глазами, строил планы на будущий день или вспоминал былое. Вот и сейчас перед его взором поплыли картины давно минувших дней.
Вспомнил он себя четырехлетним пацаном, бредущим проселочной дорогой вместе с матерью и младшим братом Сережей неизвестно куда. Это сейчас он знает, что голод 1933 года погнал людей из центральной России искать кусок хлеба, чтобы не умереть с голода. Отец подался в Донбасс, работать на шахту. Там, говорили, шахтерам выдавали продовольственный паек и платили деньги. Получив от отца письмо, мать с двумя детьми, не раздумывая, отправилась из родной орловщины в Донбасс. Филиппу было тогда четыре с «хвостиком», а брату и того меньше. Путь был неблизкий – более тысячи километров. Денег и продуктов хватило всего на полдороги. Голодали, спали - где придется, ели - что подадут. Но добрались.
Радостно встретил отец свое семейство. Впервые за это время Филипп ел досыта. К приезду жены и детей отец Дмитрий Леонтьевич снял квартиру, до этого он жил в шахтерском общежитии. Вскоре Сережа заболел и умер: не выдержал малец испытаний тридцать третьего года.
Вспомнив брата, Филипп Дмитриевич тяжело вздохнул, и воспоминания новой волной нахлынули на него.
Оплачивать квартиру приходилось все трудней и трудней. Семья между тем росла. В 1935 году родилась сестренка Лиза, а через два года брат Петро. Отец с матерью Анной Павловной решили перебраться в подсобное отделение ростовского мясокомбината, где им обещали жилье.
Поселились в большой квартире барачного типа. Отец стал плотничать, мать доить коров. Бараки находились в балке рядом с хуторком Веселый. Почему его так называли, никто не знал. Скорее всего, кто-то пошутил, и ироническое название так и закрепилось за хуторком с односторонней улицей, с десятью хатенками, крытыми камышом да соломой.
Свои бараки животноводы, полеводы назвали «Мясокомбинатом». Бараки были на половину врытые в землю, одной стороной уходя в скат бугра.
В одной комнате было неудобно, и отец построил для семьи хатенку по подобию барака, больше напоминавшую землянку чем хату, зато просторную и по-своему уютную.
Дмитрий Леонтьевич собирался в следующем году строить на хуторе Веселый дом. Но мечты его не сбылись. Зимой родился еще один сын – Николай, а в июне фашистская Германия напала на нашу Родину.
Отец ушел на фронт, и Филиппу пришлось бросить школу, вместе с бабами и стариками впрягаться в работу. В ноябре 1941 г. фашисты прошли через их хуторок, и окупировали г. Ростов-на-Дону. Но их вскоре выбили из города и вновь через хаты и землянки засвистали снаряды, с воем рвались мины и, вышибая стекла, грохотали бомбы. Большого страха натерпелись хуторяне. Немцы, то наступали, то отступали, кровопролитные бои то затихали, то вновь разгорались. И все же в феврале 1943 года, гитлеровцев прогнали с донской земли. Война откатилась на запад, а в хуторах и селах начиналась мирная жизнь, хотя взрывы продолжали раздаваться, ведь поля были усеяны снарядами, минами, не разорвавшимися авиабомбами. Военкомат формировал подвижные отряды из 15 – 17 летних подростков, закрепляли за ними специалистов, как правило, искалеченных войной солдат, выделяли повозки с лошадьми и, наспех обучив, направлял их на уничтожение опасных находок. Подростки освобождали поля, рискуя жизнью. Миноискателями, а у кого их не было, палками с металлическими проволочками ощупывая метр за метром, мальчишки находили тысячи снарядов, бомб и мин. Они свозили этот смертоносный груз в определенное место и взрывали. Матери по хуторам крестились, ахали и плакали при очередном взрыве.
Воспоминания убаюкали Филиппа Дмитриевича и он, то ли во сне, то ли наяву воочию увидел перед собой ковыльное поле, где их отряд собирал снаряды, увидел своего товарища Виктора, который крикнул ему: «Филипп! Смотри, что я нашел!..» Резко обернувшись, Филипп успел заметить, что в руке, поднятой над головой, Виктор держал немецкую противотанковую гранату. Прозвучал взрыв, все ребята и майор, их наставник, бросились к Виктору. Тот лежал с оторванной рукой, весь изуродованный взрывом, и тихо шептал: «Я жить хочу. Спасите меня». Виктора хоронили всем миром.
Защемило в груди. Филипп Дмитриевич медленно повернулся, дотянулся до валидола, положил его под язык. Посасывая прохладную пилюлю, вдруг вспомнил, что сегодня День пограничника, его армейский праздник, и опять нахлынули воспоминания далеких послевоенных лет.
Отца-инвалида первой группы, после госпиталя привезли домой еле живого. Филипп в это время не учился. Он работал вместе с взрослыми в поле. А когда отец немного окреп, Филиппа послали в г. Новошахтинск, в школу. Трудно было молодому человеку, он давно перерос своих однокашников.
В 1948 году родилась сестренка Раиса, а через год Филиппа призвали в армию. Попал на границу с Румынией в г. Измаил в 105 погранотряд. Курс молодого бойца прошел успешно, начал ходить в дозор, секреты, осваивал азы пограничной службы. За проявленные успехи получил звание младшего сержанта, стал ходить в наряд старшим.
Однажды после полуночи пограничники ушли в очередной обход своего участка границы. Накрапывал дождь. Темная ночь настораживала и успокаивала дозор. Идти в такую погоду нарушителю – значит оставить глубокий след на полосе, который тут же заметят. И, тем не менее, Филипп чутко вслушивался и внимательно всматривался в ночь. Скоро будет большой куст шиповника, где старший группы должен выпустить сигнальную ракету, предупреждая заставу, что у них все в порядке. До него уже рукой подать. Филипп достал из кобуры ракетницу, вставил в патронник зеленую ракету и приготовился выстрелить. Но тут его внимание привлек куст. Он показался ему слишком темным. Командир группы оглянулся, но идущего за ним пограничника не заметил. Зато уловил шорох, и ему показалось, что куст подрос и ринулся в его сторону. Инстинктивно солдат отпрянул, и это спасло его от смертельного удара кинжалом. Диверсант промахнулся. Лезвие кинжала, пронзив солдатский ремень, вошло в живот. Филипп машинально нажал на спусковой крючок ракетницы. Ракета с шумом вырвалась из ствола и угодила прямо в лоб нарушителю, опалив его череп горючей смесью.
Уже в госпитале молодой сержант Белесов узнал, что ему присвоено очередное звание, выдана премия в 500 рублей и он поощрен отпуском на родину.
Вернувшись из отпуска, Филипп продолжил службу, сумев задержать самостоятельно еще одного нарушителя границы. В то время на границе было не спокойно. Здесь же его приняли в ряды компартии.
Демобилизовавшись, старший сержант пошел работать шахтером. Родители в это время уже переехали в шахтерский поселок Самбек. Здесь же Белесовы построили дом.
Филипп на шахте проработал не долго, его вызвали в райком партии и направили как опытного пограничника вначале в органы КГБ, а затем в МВД. Опыта у него было достаточно, а вот знаний не хватало. Учиться пришлось в вечерней школе, где Филипп закончил десять классов, а затем и юридический институт.
Уже рассвело. Жена, поднявшись с постели, прервала воспоминания Филиппа Дмитриевича.
-Надо бы мне, бабушка, на рынок сходить, - с молодецким задором обратился он к жене, - ты, видно, забыла, что сегодня День пограничника. Брат, сестры придут меня поздравить, они всегда в этот день приходят.
-Как же забыла, - с обидой в голосе ответила ему Вера Ивановна. – Я вон и костюм твой вычистила и медали поправила.
Только по праздникам надевает этот костюм Филипп Дмитриевич, на нем красуются многие знаки отличия и семь правительственных наград: три «За безупречную службу в органах МВД» трех степеней, медаль «Ветеран труда» и три юбилейные медали.