ДНЕВНИК СМИТА-33
«27» сентября 2010 г.
Каковы требования жизни? Первое требование жизни, с утра – здоровая эстетика. Но курильщики в городах отравляют воздух, ни пройти, ни проехать. Это, конечно, не жизнь, а волчья сходка. Что «ждем»? Точно не знаю, как их всех назвать, но как-то же нужно.
Людей на переходах сшибают толпами, целыми семьями. Наезды на детей и беременных. А в это время: «вывел на подиум голых моделей». В кольцевом ускорительном тоннеле. Полиция, Авакс, наркоконтроль, береговая охрана – все плохо (Miami vice, 2006).
Чтобы сгорело всё полностью, поджигать нужно со всех сторон. Лесные пожары принимают совершенно новый и впечатляющий масштаб. В эти часы на севере Приморья горит Сихотэ-Алинский заповедник, воспетый Ареньевым В.К. Только здесь сохранились первозданные ландшафты Уссурийской тайги и чистейшие реки. Но смога у блатных и центровых уже нет, значит, можно и промолчать. И нужно ли тушить? Сгорят русские леса – сгорит и метафизика, сгорит душа Европы.
_______________
Никогда не нужно забывать, что Смит гуляет сам по себе. Это экзистенц-постулат. И ему не нужны никакие гранты, даже ядерные. Жизнь не может и не должна принадлежать контрабандистам, моя небесная собеседница. (Бэла и Печорин). Дьявольская улыбка Печорина. Баскервили выходят к жилью и человеку, движимые огнем и голодом. С «намерениями». Повторяется бешеный, дальневосточный, 2008-й медвежий год. В Свердловской области в садах устраивают погромы, группируются. Сегодня я немного развинчен и небрит, и иду прямо на них, и у меня в руках пушка!
Папуасам слабо признать, что подавившегося (!) изменника Третьякова убрали за Роберта Филиппа Ханссена – героя нашего времени. (Хороший мухомор еще никому не навредил). Отстрел элемента через «живот» – это уже тенденция и Техника. И только. Кто-то «двое суток боролся за его жизнь». За что «боролся», скоты? За какую «жизнь»? Что, хорошо заплатили, продажные гиппократы, думаете всю жизнь «прожить» под крышей, в красном бараке, – prostitutes of папуасского «континента». И контингента. Гуманизма до сих пор нет. Доброты. И человечности. Нужно сказать, что профессор Ханссен из «Осеннего марафона» также облагораживал жизнь, он хотел перевести Достоевского, донести до «запада» отличие «облизьяны» от обезьяны. Сегодня уже все догадались.
Ставить палатку, а с дерева караулить-ждать бесчинствующих и бешеных, людоедствующих и «особей». Это достойно егеря. Глаза холодные. Челюсть бойца. Привыкший к уличным и таежным схваткам – к изнурению постоянного Ожидания. Опасность не звери, а здоровье в лесу. Но. Повторяю: здесь, на вишерских просторах, на студеной стороне, на здоровом морозном воздухе здоровья хватит на всех! Возможно ожидать интересных поворотов. Если, конечно, внезапную насильственную смерть в лапах можно назвать интересным поворотом. (Да не такая и «внезапная»). Твой недобитый герой.
Как очень верно заметил Рэдрик Шухарт в «Пикнике на обочине» – кругом морды, морды и еще раз морды – пьяные, прокуренные и ухмыляющиеся. Нет. Кругом рыла, рыла, рыла – наркотический ряд. И фарфоровый контейнер. За двадцать секунд сорок реактивных снарядов.
«Разворачивающая» пуля в живот, выстрел-на-разворот охлаждает пыл любого закордонника, черного лесоруба, поджигателя и нелегала. И он очень быстро забывает ухмыляться! И тогда он вспоминает об искуплении, о чувстве «расовой вины»... Но не нужно тратить алмазные пули. В этом смысле (без оказания медицинской помощи) слово «недобиток» получает новое звучание. (Из наставлений по борьбе с партизанскими бандами). Станет ли мир совершеннее? Да, мир немного станет совершеннее.
«Пуэрториканцев не трогай...». Да ладно, мне все равно. Это могут быть: японцы или китайцы, колонизирующие Дальний Восток, корейцы, арабы, наконец – «с тележкой, полной дури» (араб в аспирантуре – что может быть противоестественнее?). Это могут быть и commies-агитаторы и даже практики в процессе написания «Капитала» – самодеятельные, так называемые «охотники» с аббревиатурой JDL из визентальской банды Вена – Лос-Анджелес, – со своими «мученическими» самоназваниями: «кто виноват?» (все виноваты), «геноцид» и Страсбург. И Нюрнберг. И «разрушенное крыло Пентагона». И как бы ничего не делать, и ужасно страдать без репараций, но при этом стричь, стричь, стричь... Желательно всех.
Безусловно, каждый живет в своих «обстоятельствах». Но, если бы он, «каждый», действительно был на Высоте, то сейчас стоял бы не «здесь», в каком-нибудь условном шизо – «униженный» и ошарашенный, – а на диких берегах с «отчетливыми уступами», в Авангарде, на подступах к Побережью. Раньше твоя жизнь протекала слишком медленно, Смит. («Мы можем принять тебя круглогодично»). Тебе, Джону Смиту, после такой егерской школы, не нужна никакая «поддержка» – ни моральная, ни физическая, ни метафизическая. Ты сам кого хочешь поддержишь – метафорическими «пинками», day by day.
– Я представитель...
– Я знаю, чей ты представитель, нелегал Слим (приходится всех называть слимами), – ты представитель окружающего меня идиотизма («После прочтения сжечь», 2008) – короткая, «шмайссерская» очередь. После ранения в живот за неделю не вылечиться. Штурм & К°. Мой друг Томпсон. И, если движение на тебя – иди прямо на них, точно на толпу, егерской поступью (грохочут сапоги), рассекай и не сворачивай. Потому что ты не один, потому что культивируешь лом, в прямом смысле: под курткой боевой топор, за поясом лом и зигзаг-кинжал, рукоятку пистолета держишь горизонтально, не удушая ее – это требование Жанра.
(А вот если бы вы шли домой поздно вечером, а из кустов немец вылез со шмайссером и закричал: «Сдавайся!», – вы бы сдались?).
Запад не знаком ни с понятием чести, ни с метафизикой войны. Арийская Европа – да, так называемый Запад – нет. Потому что он желтый, обессиленный и обескровленный – под захват, под стойку, под уклон, – на Гольфстриме, уже насквозь, сверху донизу, пропахшем Мексиканским заливом. Слабаки караются по полной программе.
Я знаю, где она – демаркация и «пулеметная лента», свинцовое обрамление и природный водораздел между дарвиновскими шерстистоволосыми и ангелами северного полушария, между моралью и неморалью. Это – бастионы и боевые башни по периметру, форпосты и охранение Ледовитого побережья. Схватка за Арктику. Природа происхождения хребта Ломоносова, все споры – это все чушь. Арктический шельф, арктический хребет... Таежный вождизм не чушь. Егерская метафизика романтической школы не чушь. Метафизика-Оружие – это такая вещь в жизни рейнджера, которая полностью находится в его власти, на полном его подчинении.
Бешеные... подняли на ноги всю Европу. От блатных за версту несет мертвым морем.
Именно в такие моменты приходит реваншистское, кристально чистое осознание того, что бешеный (да и не бешеный) волк должен быть в загоне. Вся твоя жизнь – это продолжающаяся подготовка к фантомному «приложению» – к ночной, зимней встрече с волчьей стаей либо медвежьей группировкой. Нормальный егерь-волкодав бросается в атаку на любое препятствие, стоящее у него на пути.
Так что, дикая Ницшеанка, не ты меня, а я буду тебя вербовать на широком каменистом Плато, с каменным лицом, – на север, на Плантацию, арийский мореходный «рабовладельческий» путь, а также – в плащ-палатку, две плащ-палатки как в августе сорок четвертого... на рваную, скалистую кромку русского материка.
Твой ласковый и нежный, горячий и страстный Смит.
Я помню Островную империю в «Обитаемом острове». Тема белых субмарин и Побережья мне очень близка. Мне очень хотелось бы увидеть тебя, в платьице – на ветру, на плато. Это утром. А вечером – меж фьордов, ввиду приближающегося шторма. С любовью, Смит.