*****
Можно ли быть предателем, не становясь им? Как можно предать по существу, не предавая по сути? И вообще – можно?.. Тарел не знал. Но неотступно думал над этим. Думал – и не понимал, хотя и знал, чувствовал: можно! Не могло быть иначе, просто надо было понять, КАК. Но легче не становилось. Можно ли предать, не предавая? Можно?!.. Нет ответа. Или Тарел не знал его. Не знал, пробираясь полузасыпанным коридором к дальнему выходу. Не знал, уводя свой отряд вдоль побережья прочь от укрывища, едва не ставшего ловушкой, прочь от пожара – ближе к Рассексу и приближавшейся к нему с другой стороны армии Владыки. И все яснее осознавал: если не собираешься посвящать своих спутников, нельзя. Никак нельзя. И говорить нельзя. Он просто не имел права подвергать их такому риску, а потому… Короче, все будет так, как он для себя решил.
Тарел поглядывал на своих спутников… нет, на друзей! – и уже был готов к тому, что его сочтут предателем, пусть и не сразу поверив глазам и слухам, и что он останется им до конца… войны? жизни?!.. Это будет уже несущественно. Косые взгляды, пересуды за спиной и заискивающие улыбки в лицо (с тем, чтобы тут же торопливо удалиться, ссылаясь на неотложные дела) – вот что ожидает его в будущем.
А отступать нельзя. Да и некуда. Нет из этой петли иного выхода, кроме как самому затянуть эту самую петлю на собственной шее, задержав дыхание и напрягая мышцы. Сыграть смерть в обнимку с жизнью и потерять и то, и другое. Зато добиться своего! Да, Тарел, выбор невелик. А ты готов к нему? Готов? Сумеешь? Выдержишь? Стерпишь, когда друзья отвернутся от тебя? Поймешь, когда тот же Лагис не подаст тебе руки?! А ведь так оно и будет! Так ты готов?..
День, второй, третий, и еще один, и еще… Тарел ждал. Вернее, выжидал. Выжидал подходящий момент, начиная тяготиться двойственным положением союзника, готовящего предательство, стараясь избегать стратегических споров и поменьше участвовать в создании планов на будущее.
Конечно, друзья замечали, что с ним творится что-то неладное. Лагис, добрая душа, не раз пытался разговорить друга, выяснить, в чем дело, строя осторожные предположения относительно его мрачного настроения, но конечно, мысль о возможном предательстве ему и в голову не приходила… и от этого становилось только хуже. Тяжелее, что ли, будто он уже предал их всех. Тарел отговаривался пустяками и в конце концов Лагис оставил его в покое, но смотрел с тревогой, постепенно перераставшей в настороженность. Талланай хмурился и молчал, Ронна старалась держаться поближе к по-прежнему невозмутимому Келлоиру, Шоадери без конца строил планы по возвращению собственной сути, все как один смелые, стремительные и совершенно не выполнимые, Арадош тоже молчал и начинал уже поглядывать на Тарела с недоверием. Один только Скейл не изменил своего отношения к хозяину. Впрочем, могло ли быть иначе?
Через восемь дней отряд прошел мимо Рассекса, опустевшего, наполовину выжженного, мертвого. Угрюмо торчали сгоревшие остовы домов, обвалились деревянные резные крыши колодцев – и только ветер с веселым свистом гонял по улицам черный пепел. Лагис пробрался в поселок и вернулся бледный и замкнутый: сон сбылся наяву. И не оставил беглецам ни малейшего шанса, кроме одного-единственного: армии Сопротивления.
Путь их лежал вдоль побережья на северо-запад.
И армии Владыки шли туда же. В нескольких днях пути южнее.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Побережье изгибалось змеей, петляя и оскаливаясь бесконечными гротами. В них они и останавливались на ночь. И теплее – ветра почти нет, - и безопаснее - огня со стороны леса не видно, только с моря, но кто на ночь глядя в воду сунется?
Северо-запад вообще изобилует ветрами, порой они проникали даже в гроты. Вот как сейчас, ветер на миг прижал огонь к каменному полу грота, обдав всю пещеру теплым воздухом. Скейл лениво приподнял голову, фыркнул недовольно и снова улегся. Лагис проверил смотрителя - и провалился в мягкую теплоту. Остальные уже спали, наполняя грот тихим, спокойным дыханием.
Когда они проснулись, Тарела не было. Они обшарили все окрестные гроты и близлежащие заросли в поисках хоть какого-нибудь следа, но все напрасно. Теряясь в догадках, все пятеро снова собрались возле остывающего костра. Холодный северный ветер заплескивал внутрь грота волны, мутные от поднятого со дна песка, выбрасывал на камни плотно сомкнутые раковины мидий.
-Ничего? - спросил Келлоир. Вопрос был чисто риторическим.
-Ничего, - ответил за всех Лагис. - Его не убили и не похитили, нет ни малейших следов борьбы, в том числе – и магических. Он ушел сам. Добровольно.
-Но куда? - растерянно спросила Ронна. - И зачем? Почему тайком?!
-Все очень просто, - прозвучал неестественно спокойный голос Талланая. - У него изменилась точка зрения, только и всего. Вот он. - Чародей сидел перед Глубокой Далью, и страшная, непереносимая ненависть застыла в его глазах. Все сгрудились вокруг него. В зеркале отразилась стоянка армии Владыки, его собственный шатер, а возле него - сам Владыка. Перед Владыкой Мариссены стоял коленопреклоненный человек, и клинок Владыки покровительственно лежал на его плече. Когда он поднялся, у всего отряда вырвался невольный возглас: это был Тарел!
-Не верю! - крикнула Ронна посреди наступившего молчания. - Этого не может быть! Это не он... двойник... мОрок... не знаю, но не он! Не Тарел!
-Нет, это именно он, - холодно перебил ее Талланай. - Я настраивался на него, а Глубокая Даль не умеет лгать. Тебе придется смириться с этим. Тарел Литая Медь - предатель! Не знаю, зачем он сделал это, но факт есть факт. Он теперь заодно с Владыкой.
-Но как же так? – Ронна впилась взглядом в гладкую поверхность. – До армии Владыки не меньше восьми-девяти суток пешего пути, да и то если сократить привалы до минимума! Это не Тарел!
-Это Тарел, - тяжело упали слова Келлоира. Саур стоял на коленях, зажмурив глаза, обе его ладони плашмя лежали на камнях, а на лице застыло выражение крайнего сосредоточения. – Это Тарел, а из этого места еще не совсем выветрились остатки его заклятья.
-Заклятья? – вопросительно взглянул на него Шоадери.
-Заклятья, - чуть качнул головой саур. – Несложного, но очень сильного. Он просто-напросто усыпил всех нас. Правда, позаботился, чтобы никто не напал на нас и не потревожил наш сон. Мы проспали ровно столько времени, сколько понадобилось ему, чтобы добраться до армии Владыки. Так что… - не закончив фразы, Келлоир поднялся с колен, ни на кого не глядя, отошел в сторону. Губы его нервно подергивались.
-Он теперь заодно с Владыкой, - повторил Талланай.
-Нет, не с Владыкой. – Все взгляды обратились на Лагиса. Лицо зеленоглазого мага было холодным и замкнутым. – Владыка в армии – только номинальный лидер, только для людей, для общественного мнения. Настоящий предводитель – Хелгар. Тарел ушел именно к нему и мне странно, что никто из вас не подумал об этом. Или просто вы не хотите этого признать? Тарел был лучшим в своем потоке в институте Земных Систем, но магия Хелгара – это нечто новое, такое, чем мало кто владеет. И он хочет стать не только сильнее. Исключительнее, что ли. В институте за ним водилось такое. Он всегда стремился уметь то, что не подвластно другим. А тут такая возможность.
-Иными словами, ждать можно всего, чего угодно, - хладнокровно подвел черту Шоадери.
Арадош угрюмо молчал. Маленький леснячок никак не мог поверить в предательство Тарела. И что-то подсказывало ему, что он прав, что у молодого мага есть какой-то хитрый план, что измена его чисто формальная, показная, что в глубине души Тарел остался прежним и все еще готов отдать свою жизнь за любого члена их маленького отряда... но у леснячка не было доказательств. Никаких, кроме неясного предчувствия, которое в счет не шло. По крайней мере, сейчас. И все же…
-Он не предатель, - очень тихо сказал он, и четыре пары глаз напряженно уставились на него. - Это неправда. Это... игра, представление, это нельзя воспринимать всерьез!
-Это уверенность? - в упор взглянул на него Келлоир.
-Да, хотя она ничем не подтверждается. Просто я думаю, у него есть план, в который он не счел нужным - или опасным, как хотите, - нас посвящать. И я по-прежнему доверяю ему, только... только нам нужно поскорее уйти отсюда. Он ОБЯЗАН будет указать Владыке место ночевки, иначе ему не поверят.
-Мне кажется, Арадош прав, - неожиданно поддержал его Шоадери.
-А ведь только что ты утверждал обратное, - заметила Ронна.
-Я не утверждал, - возразил Зеленый бог, – я просто поддержал объяснение, показавшееся мне логичным.
-И что же изменилось?
Шоадери пожал плечами.
-Оба эти объяснения имеют право на существование. Но Арадош прав, нам лучше уйти отсюда поскорее.
-Что ж, - Келлоир обвел остальных взглядом. - Тогда - вперед! И да помогут нам Сумерки.
*****
С ночи погода испортилась. Зарядил мелкий противный дождь, больше напоминающий взвешенную в воздухе водяную пыль. Она пригибала траву в стыдливом поклоне, тянула вниз ветви деревьев, которые ветер изредка шутливо встряхивал, и тогда водяная пыль холодным потоком обрушивалась на лагерь. Вода хлюпала под ногами, стояла в бороздах и глубоких выбоинах, оставленных колесами, сыпалась сверху, стараясь окончательно затушить и без того чуть чадящие костры – она была везде. Не спасали ни плащи, ни глубокие капюшоны.
Владыка хмурился, поглядывая на свою армию, Хелгар насмешливо улыбался, вздергивая бровь, но молчал и не вмешивался. Что ж, и на том спасибо, хотя эта его улыбка начинала порядком раздражать.
Погода действовала на нервы прежде всего солдатам, а потому дисциплина в лагере оставляла желать лучшего. И без того взвинченные до предела вынужденным бездельем, люди зло огрызались друг на друга. Ото всюду неслась брань, там и тут то и дело вспыхивали острые драки. Не поединки, а именно обычная дворовая поножовщина с непременными кулачными элементами. Сотники сбивались с ног, пытаясь установить хоть какое-то подобие порядка и принимая для этого самые крутые меры, но помогало это плохо. К счастью, приступам раздражения были подвержены не все. Те, у кого нервы были покрепче, или те, кому доводилось ждать, старались как-то утихомирить своих товарищей, не без основания опасаясь ненужных жертв. В основном, это были ветераны. И маги.
Сидя на плоском камне, Тарел меланхолично острил клинки. Выкрутасы погоды его не беспокоили – уж он-то умел ждать! – и молодой маг даже едва ли замечал эту мелкую пакость. Он вообще сильно переменился за то время, что был в армии Владыки.
Всё оказалось очень просто и до невозможного легко. Он ушел от своих спутников ночью, когда все спали, ушел, без малейшего труда справившись со смотрителями Лагиса. Накинуть на всех сонное заклятье не составило труда. Тарел был уверен в собственных силах и не слишком скрывался, пробираясь по ночному лесу. Они проспят несколько дней, вернее, ровно столько, сколько ему потребуется, чтобы добраться до армии Владыки.
Дорога была легкая, без особенных препятствий. Полторы недели спустя Тарел был остановлен патрулем и доставлен к шатру Владыки. Человек холодно выслушал молодого мага и коротко кивнул в ответ на велеречивую просьбу о покровительстве и желание присоединиться к доблестной армии Мариссены.
Неизвестно, узнал ли его Владыка. На его красивом лице не дрогнул ни один мускул, только в глазах горел огонек удовлетворения: как он и предполагал, маги сами придут к нему. Как этот мальчик, который с таким неподдельным восхищением говорит о подвигах, славе, сравнивая его солдат с освободительными армиями древней истории. Нет, скорее всего, Владыка не узнал Тарела. А вот Хелгар – ТеалЕй, как его называли воины, - признал сразу. И глаза его зажглись темным огнем. Злым? Торжествующим? Победным? Или все сразу? Не важно. Перехватив этот огонь и быстрый взгляд, брошенный в сторону Владыки, Тарел в который раз порадовался, что не унаследовал глаза отца с вертикальным звериным зрачком. Иначе его ожидала бы участь Талланая – практически непрерывная иллюзия обыкновенных человеческих глаз. А так… Владыка не знает его в лицо, это факт, в противном случае его убили или пленили бы сразу же, едва только он переступил откинутый полог шатра. Но раз он до сих пор свободен и, более того, пользуется определенными привилегиями, его не узнали. И хорошо. Подольше не узнавай меня, Владыка.
Тарелу не пришлось долго убеждать Владыку в своей лояльности. Уже одно то, что маг пришел сам, добровольно, имело вес. А когда Теалей встал, подошел к парню и дружески приобнял его за плечи, все сомнения умерли в зародыше. Теалей, видимо, уже стал для обличенного властью человека правой рукой и его мнение о незнакомце было решающим. В тот же вечер молодой маг был официально принят под покровительство Мариссены. Владыка дважды ударил его по плечу плоской стороной меча, накинул на плечи черный плащ, какой носили все чародей в армии, - и часть дела осталась позади. Кстати, чародеев за Владыкой пошло очень не много, да и те – в основном травники. Настоящих боевых магов было меньше двух десятков, серьезную угрозу настоящему Воину могли представлять лишь половина из них. Тарела приняли спокойно, без излишних расспросов. Видимо, здесь никого не интересовало, кто ты и почему принял сторону Владыки в этом его конфликте с малыми расами. Что ж, тем проще и тем легче. Нет нужды отягощать память лишней легендой.
А через несколько дней, ночью, втайне от всех, Тарел стал учеником бога Мрака. Нет, Хелгар не пытался повлиять на молодого мага. Он не стал даже повторять предложения, сделанного у Темных Врат, понимая, что Тарел просто рассмеется ему в лицо. Протягивая ему руку, он понимал, что Тарелу придется либо принять ее, либо отказаться от ученичества, оставшись верным Свету, то есть погибнуть, потому что Светлому адепту не место в армии Владыки. Для него самого такое решение было бы не простым и бог Мрака терпеливо ждал, не пытаясь ускорить события. Просто стоял и смотрел на молодого мага, смотрел с легким любопытством и тенью непонятной улыбки на чуть полноватых губах.
Отказаться от такого заманчивого предложения не было ни малейшего желания, даже бродившие ранее в душе сомнения утихомирились, улеглись где-то в глубине. И Тарел вдруг понял, чт; в действительности подтолкнуло его на этот шаг: он хотел узнать темную сторону собственной силы, хотел владеть той магией, от которой с отвращением отворачивались наставники в институте Земных Систем, хотя и не боялись ее. Кровь отца оказалась слишком сильна: сумерки всегда были ему ближе света, а ночь – роднее дня. И когда Хелгар положил тяжелую, странно горячую ладонь на голову ученика, на Тарела неожиданно снизошел покой. Вернее, то самое невозмутимое спокойствие, которое так восхищало его в Келлоире. И с тех пор жизнь приобрела для Тарела совершенно иные очертания.
Он жил теперь странной двойной жизнью, непривычной, порой непонятной и даже немного пугающей, но от этого еще более притягательной. Днем он натаскивал молодежь в армии, но много времени это не занимало, присутствовал на военных собраниях, слушал рассуждения и невероятные стратегические планы, которые живо напоминали молодому магу Шоадери своей нелепостью и несбыточностью, а в основном – присматривался к людям.
Здесь было много добровольцев, искренне веривших в собственную непогрешимость и правоту командиров. Ветераны держались чуть особняком, молча усмехались, слушая воинственные клики мальчишек, еще не бывавших в настоящем кровавом бою. Настроения витали самые разные, но упаднических не наблюдалось. Ветераны ставили таких на место одной короткой фразой:
-ТрУсам здесь не место! – и потенциальные трусы стыдливо замолкали. В армии правили жесткие порядки, вплоть до физических наказаний и позора, и это навело Тарела на определенные мысли.
Во-первых, никто из них в бою не отступит. По двум причинам: его или заклеймят, как дезертира и предателя (а клейма Тарел уже видел, клеймили серьезно, на видном месте и очень глубоко, на всю жизнь), или же просто убьют в спину. Свои же, может, даже те, с кем вчера грелся у одного костра, кто делился хлебом и учил, как правильно острить меч. То и другое было одинаково страшно, особенно – для молодых, на кого и было, собственно, рассчитано. Ветераны шли в бой, не рассуждая, они не отступали и не сдавались, словно псы, почуявшие добычу.
Во-вторых, существовала жесткая система отбора сотен, помимо которых существовала еще и "зелень", новички, не обстрелянные, несмышленые, не бывавшие еще в серьезных боях. Из их числа сотни добирались после каждого боя. Перейти из разряда "зелени" в сотню считалось почетом и потому "зелень" в сражении старалась вовсю. Порой они были даже более опасны, чем ветераны, именно потому, что забывали о себе. В них гасла всякая осторожность и логика, их поступки и приемы боя становились непредсказуемыми, а с безумцами в бою очень трудно сладить.
В-третьих, Тарел подозревал, что перед серьезным боем "зелень" чем-то опаивают, помогая им впадать в боевое безумие, но доказательств у него пока не было.
Вторая жизнь молодого мага начиналась на закате и заканчивалась после полуночи, когда луна уже шла на отдых. Хелгар торопился, но учил серьезно, вдумчиво и требовательно. О да, он многого требовал от своего ученика! Хотя и начал с самого простого: с языка. Зная общепринятый язык заклинаний, на котором многие магистры говорили в повседневной жизни (не всегда, конечно, но довольно часто), он имел лишь поверхностное понятие о Мертвом языке, на котором говорили Темные адепты и составлялись кровавые заклинания некромантов, заклинания, язык которых понимали твари Растора и которых боялись многие земные твари, ну хотя бы те же лианы. Так что начинать приходилось почти с нуля. К радости Хелгара, Тарел оказался способным учеником, и бог Мрака не раз ловил себя на довольной мысли, что века заточения не притупили его умение видеть людей, особенно магов. Он не ошибся в этом парне, хотя тот и проявил поначалу никому не нужное упрямство, но в конце концов пришел сам.
Тарел впитывал в себя темную науку Хелгара, словно сухое растение – жизненно необходимую влагу. Все давалось ему легко, словно он лишь вспоминал то, что знал когда-то раньше. И чувствовал, как тает что-то внутри него, что-то, что составляло стержень прежнего Тарела, которого никто теперь не называл по имени. Тарела больше не было. С армией Владыки шел быстро набирающий темную мощь молодой некромант по прозвищу Литая Медь. И школьное имя больше не казалось ему смешным.
Он почти разучился удивляться. Он переставал быть человеческим существом и прекрасно понимал это. Он становился… нет, уже стал! – чем-то иным, однако это не тревожило его. Разум принял более упорядоченные формы, логика… ну, на ее отсутствие он никогда не жаловался, военная магия достигла апогея – никто из магов Владыки не смог бы устоять против него в открытом бою, - а темные силы все лучше и охотнее подчинились его заклятьям. Литая Медь постепенно становился собой, тем, кем был рожден, кем и был все эти годы, не зная этого.
Ты это имел в виду, сантей? Об этом намекал мне при нашем разговоре полгода назад? Да, наверное. Ты сразу же увидел меня. И уже тогда знал, чем все кончится, потому и старался отговорить меня от моей затеи, потому и старался остановить, не дать дойти до Алтаря Предков. А ты, Талланай? Кажется, теперь я тоже начинаю догадываться, кто ты. Ты тоже немного умеешь видеть будущее, которого увидеть нельзя, потому что оно еще не настало? Я не умею этого. Жаль. Но если я прав в своих подозрениях относительно тебя, я задам тебе много вопросов, когда мы снова встретимся.
Скейл выбежал из зарослей и подошел к хозяину. Он принял новое окружение легко, не задумываясь о причине. Раз хозяин так решил, значит, так надо и другого решения быть не может. Ведь он, хозяин и друг, господин и бог, не может ошибиться. Торог любил хозяина. И ради него шел на все. Слуги Хелгара, поначалу не принявшие новичка, сразу зауважали торога после его драки с вожаком стаи, Кретоном, жилистым темно-рыжим морхонтом. Побежденный, Кретон безоговорочно признал нового вожака - в среде Слуг властвовала сила.
Литая Медь рассеянно почесал торога за ушами. Это была его единственная привязанность, последняя ниточка, еще связывающая его с прежним Тарелом.
Молодой маг еще немного посидел, потом встал и неохотно затянул ремень. Сегодня надо проверить, чем занимаются Темные адепты Амбры, так попросил учитель. Ему не нравится их настроение в последнее время и он боится, как бы они не наделали глупостей раньше положенного. Время для жертв еще не настало, но они слишком упрямы и вполне могли пренебречь запретом. Рано. Сейчас еще слишком рано!
Размышляя, Литая Медь уже пробирался к заповедной поляне Амбры. Если они решились на это безумие, - пойти против воли учителя и принести жертву сегодня, - они там, на чуть ли не последнем сохранившемся алтаре бога Ночи. И, еще не добравшись до цели, понял, что не ошибся: из-за деревьев сдержанно доносился старинный гимн – воспевание.
Необъяснимый гнев приливом плеснулся из глубины Литой Меди. Они посмели! Рискнули! Что ж, они выбрали. Ты был прав в своих подозрениях, учитель. Но жертвы не будет. Я не допущу этого.
Раздвинув кусты, Литая Медь шагнул на поляну.
*****
...Они проиграли. То ли армия Владыки была более опытной, более искушенной в военных вопросах, то ли просто удача выкинула очередной финт, но войска Сопротивления вынуждены были отступить. Не сдаться, нет! И не отказаться от поставленной цели. Просто временно отступить, сохранив своих и не принося ненужных жертв. Разбились на множество мелких отрядов, рассыпались по окраине Темнолесья, разошлись в разные стороны, сбивая со следа погоню, чтобы встретиться в условленном месте.
В бою Лагис больше всего боялся наткнуться на знакомую магию Тарела. Он все еще не мог до конца поверить в предательство друга и ему все чаще казалось, что Арадош прав, что это все – лишь часть хитроумного плана, игра, жестокая и тяжелая игра, в которой надо поступиться своим добрым именем и стать предателем, не становясь им в действительности. Если так, то Тарел жертвует собой ради других. Вот только на что он надеется? С Хелгаром ему не справиться, это факт. И связаться с кем-то из их маленького отряда он не пытался, это тоже факт, время от времени Талланай смотрел на него в Глубокую Даль, но то, что показывало Око Мира могло скорее внушить уверенность в том, что молодой маг стал ренегатом, нежели рассеять сомнения. Ночью он вообще был недоступен и с каждым разом все больше мрачнел Келлоир. Мрачнел и молчал, не желая ни с кем делиться беспочвенными подозрениями. Правда, в последнее время Лагис и сам начал подозревать худшее.
"Ты всегда хотел, как он выражался, раскрыть себя. Запретная магия всегда тянула тебя, тянула сильнее, чем это было позволено молодостью или любопытством. Ты всерьез хотел овладеть ею, не считаясь с запретами и убеждениями наставников, и вот теперь – такой случай! Но почему ты молчишь? Я не верю, что у тебя не нашлось ни одной свободной минуты для связи с кем-то из нас, но ты молчишь! Словно не желаешь слушать нас! Не нашел ли ты там чего-то такого, что в корне переменило тебя, Тарел Литая Медь?"
Лагис сосредоточенно восстанавливал плетеный кожаный пояс, верхние слои которого были перерублены в последнем бою. Будь удар не на излете, а в полную силу, лежать бы ему вместе с другими на погребальном костре. Таким здоровенным двуручником его бы пополам перерубило! Его маленький отряд первым вышел к месту встречи с остальными и теперь воины разбивали лагерь не на ночь и даже не на сутки. Стоять здесь предстояло гораздо дольше. К примеру, Келлоир со своим отрядом ушел в противоположную сторону, им понадобится время, чтобы сделать круг по Темнолесью, путая погоню.
-Командир!
Лагис поднял голову. Теск, его правая рука. Парню всего девятнадцать, но он прирожденный стратег. В бою на него можно положиться, и зеленоглазый маг уже привык доверять его интуиции, которой мог позавидовать даже кое-кто из наставников института Земных Систем. Сейчас лицо парня было мрачным и озабоченным, за его спиной толпились встревоженные воины, мелькали короткие плащи магов. Теск шагнул вперед, поймав взгляд командира.
-Двое наших пропали. Ушли два часа назад, им пора бы уже вернуться. Я послал еще двоих вслед за ними и вот… - на траву у ног Лагиса упали два меча вместе с ножнами и поясами.
-Так. – Командир отряда поднял одни ножны, внимательно осмотрел. – Не разрезаны и не сорваны. Их будто бы сняли добровольно.
-Но это абсурд! – воскликнул Теск.
-Абсурд, – согласился Лагис, - Но смотри сам: ни разрывов, ни разрезов, ни сломанных пряжек. Нет, эти пояса сняли не силой.
Теск угрюмо молчал.
-Хорошо, - Лагис поднялся, отложив в сторону недоделанный пояс, подпоясался чужим, тем, который держал в руках, отцепив меч и прицепив ножны с шото. – Ждите здесь. Теск, ты остаешься за старшего. Я скоро вернусь.
Он жестом подозвал одного из магов (всего в отряде их было трое, но Гилиан был посильнее и чем-то напоминал Тарела, хотя это и несущественно) и что-то сказал вполголоса. Гилиан молча кивнул.
Лагис шагнул к зарослям. Возможно, это было чистой воды безумием, но бросать ребят на поиски хотелось еще меньше: молодой маг инстинктивно чувствовал глухую опасность, исходящую откуда-то из глубины леса, опасность древнюю и безжалостную, с которой не справится простой воин, да и маг – не всякий. Он почти не сомневался, что найти пропавших живыми не успеет. Что-то подсказывало ему, что он уже опоздал. Но он должен был знать эту опасность в лицо и именно поэтому шел ей навстречу. Кусты мягко сомкнулись у него за спиной. Он пошел по глухой неприязни, по недоброму следу, перекрывшему следы двоих его воинов, и лес настороженно притих, наблюдая за безумцем. Где-то вдали слышались голоса…
.…- Луна нас разбудит, на землю вернет
И сила плеснется по жилам седым.
На камень алтарный – кровавый поток:
Дай жизни нам, Амбра, под ликом твоим!
Лагис остановился и прислушался. Нет, ему не почудилось. Действительно, где-то пели, тихо, но четко и, главное, недалеко. Вот только слова… Песня была похожа на ритуальный гимн, что вкупе с кровавым смыслом приобретало зловещий оттенок.
Молодой маг невольно посмотрел вверх – и вздрогнул: между темными кронами неторопливо плыл огромный серебристый шар, окруженный темным ореолом. Полнолуние! И такая чистая, яркая луна, и этот ореол, которого не должно быть, которого не было до сих пор… Амбра. Покровитель темных сил Растора на земле, среди живых, покровитель оборотней-ликантропов, покровитель темных искусств, таких, как некромантия или магия мертвых… Сегодня Его ночь. Сегодня Его адепты набираются сил до следующего полнолуния, не зная, будет ли оно благоприятным для жертвоприношений. Даже бог Мрака сегодня не сладит с Ним, хотя они и похожи. Сегодня – та ночь, когда древние алтари насквозь пропитываются кровью и… Лагис содрогнулся. Попасть под нож ни в коем случае нельзя! Наставники тысячи раз предупреждали молодых магов: никогда, ни при каких обстоятельствах не допускайте жертвоприношения МАГОВ! И если уж попал в руки адептам темной магии – лучшим выходом будет самоубийство, ибо маг, принесенный в жертву тому же Амбре станет служить Ему даже мертвым. Только самоубийство разрушает душу мага, только тогда он умирает окончательно и только тогда его не в силах будет поднять ни один из Темных адептов. Кстати, магия не бывает темной или светлой. Есть просто – Магия. И намерения, с которыми ее призывают те, кто способен на это.
Пение стихло. Послышался далекий голос – или говоривший намеренно глушил его? Ночной лес имеет странную особенность разносить звуки далеко окрест. Но как парень ни прислушивался, он не разобрал ни слова, да собственно, и не очень-то стремился. Для него было важно понять, в какой стороне находится алтарь, чтобы не попасть на него.
Он шагнул в сторону, противоположную той, откуда слышались голоса. Поначалу ему показалось, что он прав, однако чутье впервые подвело молодого мага: едва он вышел на поляну, как оказался лицом к лицу с высоким, совершенно седым парнем, одетым в темную тунику, подпоясанную широким поясом. Глаза у него были темные, бездонные и, казалось, бездумные, словно он спал или не до конца проснулся. Он не сделал ни малейшего движения, но из-за его спины вылетело сразу несколько веревочных петель, которые упали на плечи Лагису и немедленно затянулись. Он рванулся, запоздало осознав, что седой парень просто-напросто притянул его взглядом, на несколько драгоценных мгновений лишив воли, но было уже поздно.
Его подтащили к гладкому камню, уже обагренному чьей-то кровью и опрокинули на него спиной. Бездонные глаза, казавшиеся пустыми, крепко держали Лагиса, не давая даже шелохнуться, пока его привязывали. А он и не подозревал, какая страшная мощь скрыта в Темных адептах! Когда они выпустили его, он был беспомощен. Напоследок ему в рот влили какую-то безвкусную жидкость – и маг с ужасом почувствовал, как стремительно похолодели ладони. Седоволосый парень подошел к нему, держа в руке тускло блеснувшее лезвие… без рукояти! Его глаза вспыхнули восторженным огнем.
-О, Амбра, прими эту кровную силу…
-Прекратить! – ворвался в гимн чей-то металлический голос. Во всяком случае, именно металлический лязг вывел Лагиса из оцепенения. На поляну шагнула человеческая фигура в коротком черном плаще с низко надвинутым капюшоном. Седоволосый весь подобрался, словно хищник перед броском.
-Ты вмешиваешься не в свое дело, Литая Медь!
Лагис сдавленно ахнул. Седоволосый вскинул руку, но был остановлен повелительным
возгласом:
-Прекратить! Сегодня не та ночь. Разве тебя не предупреждали? Этот человек – мой.
-Нет! Он мой. И его кровь придаст мне сил!
-Надеешься встать рядом с Амброй? – жестко усмехнулся Тарел. Лагис уже не сомневался, что это он.
Седоволосый не ответил, только, упрямо сжав губы, поднял свое лезвие. Тарел шагнул вперед, сбрасывая плащ, и…
Никогда, до скончания дней его, не забыть Лагису того боя, короткого и жуткого, когда он, спеленутый, не имея возможности шелохнуться, с перебитой проклятым зельем магией, мог только беспомощно наблюдать за другом. Тарел с бешеным блеском в глазах метался по поляне и в руках его бесновались ожившие молнии, а с побелевших губ время от времени срывались Слова чужого языка - чтобы убить наповал очередного врага. Полумер он не признавал. Бил один раз - на поражение. Он никого не подпустил к связанному пленнику, и Лагис окончательно перестал понимать его. Зачем ты спасаешь меня сейчас, Тарел, саур - полукровка, сражавшийся сначала против Владыки, а потом - за него, и предавший тех и других ради сомнительного союза с Хелгаром?.. Волны темной мощи плескались в молодом маге, мощи дикой и необузданной, и мрачный огонь горел в глубине изумрудных, когда-то таких ясных глаз Тарела.
Лагис не спускал с него глаз. То, что не так давно измотало бы Литую Медь до полусмерти, теперь, казалось, доставляет ему удовольствие, словно любимая игра, и, когда он подошел к Лагису, чтобы разрезать веревки, его дыхание абсолютно не сбилось, ритм вздохов не изменился... Он даже не запыхался.
-Впредь будь осторожен, - коротко бросил он, одним взмахом руки срывая веревки. ("Голой руки!" - потрясенно отметил Лагис.)
Тарел отступил, поднял плащ, небрежно перекинул его через плечо и явно собрался уходить, но на краю поляны обернулся и сказал:
-И еще. Передай всем, чтобы не смели следить за мной! Так будет лучше. Для всех. - И, не прибавив больше ни слова, скрылся в зарослях.
Лагис отошел от алтаря. Его шатало, но он нашел в себе силы осмотреть одного из поверженных адептов.
Сила. Темная мощь – и ничего похожего на прежнего Тарела. Ничего! Словно его больше не было в теле, носящем прозвище Литая Медь.
Лагис отошел на несколько десятков шагов от алтаря Амбры.
-"Гилиан! Орин! Теск! Кто-нибудь слышит меня?" – сил было ничтожно мало, но на мысленную связь их должно было хватить. Хватило. Молодой маг ощутил теплое мысленное прикосновение - и стало легко, словно его поддержали под руки.
-"Мы слышим тебя! Где ты? Что с тобой случилось?"
-"Не сейчас. У меня мало времени. Дайте мне направление, сам я не доберусь до лагеря. И будьте осторожны! Темные адепты вышли на охоту!"
Его потянуло в сторону от алтаря – и он позволил Зову овладеть собой, пробираясь по зарослям и не выпуская из ладони эфес шото. Но мысли его были далеко: он не мог забыть бешеные глаза Тарела.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ