Ещё на первом курсе университета у меня, наивного молодого человека, уже сформировались кое-какие догадки по поводу будущих взаимоотношений с Армией. А в середине пятого, зимой, я уже твёрдо знал, что через полгода точно буду проходить срочную военную службу в органах пограничной службы, и что не маловероятно, в родном городе. Меня неимоверно радовала та мысль, что я, в общем-то, человек с не очень крепким здоровьем, буду служить в элитных войсках, да притом у себя дома. А ещё представлял, как, уходя на «дембель», пройдусь в зелёном берете и тельняшке по центральной улице, и все встречные девушки не смогут оторвать от меня своего вожделенного взгляда!
Но уже весной я вдруг понял, что уходить из дома на целый год мне очень не хочется! Но поздно: маховики ужасной машины уже закрутились, втягивая тем самым в свою сущность мою судьбу! И в этом виноват, прежде всего, я сам! Зимой повестки мне не приходили, и с чувством уязвлённого мужского самолюбия, я пошёл в военный комиссариат. Оказывается, что там попросту потеряли моё личное дело. Счастью моему не было предела, когда мне официально вручили повестку и похвалили за сознательность. А вот теперь, почему-то, никакого счастья я не испытывал. Призвать меня должны были 15 июля, и чем ближе календарь приближался к этой дате, тем я становился грустнее и отрешённее.
И вот этот день настал. Помню, как мы, молодые призывники, стоим, возле ворот Областного военкомата, пытаемся показывать свою браваду перед родными и близкими, а в душе так пусто и одиноко! Открыли ворота, начали называть фамилии. Подкатил тугой ком к горлу - моя!
В этот день ни на минуту не покидали мысли, что целый год пройдёт где-то в стороне от меня, даже не задев. Я для него потерян, я для него никто. В этот день, я узнал, что ухожу служить вовсе не в пограничные войска, а во внутренние, и притом, за много сотен километров от дома…
Я стоял, как оглушённый, во дворе военкомата, возле летнего призывного класса. Вокруг меня были такие же обречённые. А потом я пошёл в туалет. Возле туалета, на улице я услышал жалобный писк. И тут заметил котёнка, ещё слепого. Кошки рядом не было, а он лежал на бочку и никаким образом не мог противостоять этому миру. Лишь безысходно мяукал. И тут снова этот злосчастный ком у меня в горле: «Боже! А я ведь тоже сейчас вот так барахтаюсь как этот котёнок, ничего не могущий, беззащитный!»
А утром, когда над Днепром вставало солнце, когда туман окутывал своим воздушным одеялом его берега и переливался в лучах утренней зари, в своём плацкартном вагоне, подъезжая к месту дальнейшей дислокации, я вдруг понял, что нахожусь в полной…
Радовала лишь одна мысль, что даже отдаляясь, я всё же уже начал обратный, необратимый путь назад к дому. В Армии есть пословица, я её не буду цитировать, кто служил, тот поймёт. Эту пословицу рассказал мне мой друг, который накануне пришёл в отпуск. Так вот, с сегодняшнего числа мне оставалось ровно 364 дня.
***
…В Армии я часто вспоминал все эти эмоции и переживания. Смешно. Нет, отслужить должен каждый! Это способ переосмыслить и переоценить многое. Здесь есть всё: и дружба, и лицемерие, и глупые, ненужные действия, но по своей сути, это всё же благо, хотя бы для характера. «То, что не убивает - делает сильнее».