МАЛЕНЬКАЯ ТРИЛОГИЯ
Посвящаю папе
Единоличницы
Начало января выдалось снежным. Снег валил хлопьями несколько дней, заставляя сонных и ленивых от праздничного безделья жителей выйти на улицу и взять в руки лопаты, чтобы прорыть маленькие окопчики от дома к дому. Но не успевали они закончить работу, как снега наметало снова, и приходилось всё начинать сначала.
Таким вот зимним непогожим днём старый Кузьмич вышел в сад, чтобы подкормить многочисленную армию пернатых, давно уже ждавшую угощения от щедрого хозяина. Положив в кормушку хлебных крошек и пшена, старик проторил себе дорожку к яблоне и развесил на её корявых сучьях кусочки козьего сала – любимого лакомства синичек.
- Угощайтесь, хохлатые! – пригласил он «к столу» весело гомонящую братию. Долго уговаривать птиц не пришлось: они тут же расселись на яблоне, по очереди подлетая отведать вкуснятины.
Кузьмич надел рукавицы и медленно пошёл назад, к дому. Но не успел он дойти до калитки, как услышал возмущённый шум, доносившийся с места пиршества. Оглянувшись, Кузьмич увидел, как на дерево опустились две сороки. Разогнав синичек, они тоже решили полакомиться салом. Сидевшие рядом птицы без умолка гомонили, видимо, таким образом пытаясь выразить негодование по поводу бесцеремонной наглости тех, кто крупнее и сильнее. Кузьмич хотел было шугнуть нахалок и восстановить справедливость, как вдруг удивлённо замер.
Сорока, сидевшая на ближней к старику ветке, наверное, решила, что оставлять сало на съедение вертихвосткам-синицам грешно. Наклевавшись вдоволь, она решила сделать запас лично для себя. Почти с яростью птица стучала клювом по ветке, на которой висело сало. Её старания скоро были вознаграждены: довольно увесистый кусок упал в снег, птица быстро «нырнула» за ним в сугроб и, поймав за нитку, понесла в клюве к соседнему дому.
Её подруга попробовала повторить «подвиг» и стащить с ветки ещё кусок, принявшись долбить клювом по соседней нитке. Но синицы, поняв, наконец, что в единстве сила, гуртом кинулись на сороку и с позором прогнали её, отвоевав законное право на пропитание.
-Молодцы, синички! – ухмыльнулся в усы Кузьмич и, решив, что отважные птицы заслужили добавки, поспешил домой за новой порцией сала.
Мартовская гостья
С крыши закапало, и в открытую форточку потянуло чем-то знакомым и долгожданным, называемым в народе «весенний дух». Старая собака Жулька выбралась из конуры и заползла на сухую завалинку около дома – греться на солнышке. Она блаженно щурилась, вытянувшись на тёплых досках, не обращая внимания на гомонивших рядом воробьёв. Соседский кот Фишка, выяснявший уже больше часа отношения с сиамцем Ролькой, тоже не вызвал у неё интереса. Даже головы не подняла, не гавкнула ради порядка. А ну их! Пусть себе воют сколько вздумается, изображая великих и ужасных. Гораздо приятнее нежиться в лучах первого весеннего солнца, пусть и холодного пока, но всё же - весеннего.
Из дома вышел Кузьмич с вёдрами в руках. Жулька лениво вильнула хвостом, приветствуя хозяина, и погрузилась в сладкую дрёму.
- Кап, кап-кап! – весело падали капли, пробивая аккуратные дырочки в наледи около крыльца. Кузьмич поставил под капель вёдра и свернул цигарку. «Ну, вот и до весны дожили, - подумал старик, - не успеешь оглянуться – лопату в руки брать». Вчера Полина попросила принести ведро запасённой с осени земли из сарая, чтобы посеять перцы и помидоры. Возвращаясь, Кузьмич заметил, как в щель у стены юркнула серая мышь, видимо, приблудилась случайно, потому что домашняя любимица Мурка давно истребила всё мышиное племя в округе. Охота была её любимым занятием, и такого непорядка, как спокойно разгуливающая в её владениях мышь, Мурка не потерпела бы ни за что. Наверное, она просто не знала ещё о появлении мартовской гостьи.
Кузьмич усмехнулся, постоял ещё немного, докуривая, и открыл дверь в дом. Мурка белым пушистым клубком выкатилась на улицу и навострила лыжи, точнее лапы, в сторону сарая. Ну, теперь держись, серая! Будет тебе сейчас небо в алмазах!
Старавшиеся перевыть друг друга коты на мгновение замерли, надеясь на расположение Мурки, но она не удостоила их даже взглядом: до любви ли, когда дома, в уютной коробочке, возятся котята, ещё не открывшие глазки? А посему гордо прошествовала мимо, не собираясь изменять намеченного маршрута даже ради палевого красавца Рольки.
После обеда Кузьмич по обыкновению прилёг вздремнуть на диване с полчасика. Сквозь сон он слышал, как скрипнула дверь. Наверное, вернулась кошка. Наловчилась, бестия, сама дверь открывать: зацепит когтями тряпичную обивку из коридора и тянет на себя.
Как оказалось, Мурка вернулась не одна. Издав победный «мурк», она прыгнула на диван и расположилась прямо на груди у хозяина. Кузьмич открыл глаза и …потерял дар речи! Прямо на него смотрели зелёные кошачьи глаза. В зубах удачливая охотница держала знакомую уже старику мышь, явно ожидая похвалы за проявленное проворство.
Ливень
С утра распогодилось, и Кузьмич решил, что полоса дождей прошла. Ветер гнал по небу белые барашки облаков, солнце светило уверенно, в полную силу, и хотелось верить, что лето наконец-то наступило. Да, такого июля, как в этом году, старик не помнил давно: сено для козы приходилось сушить урывками, словно воруя у непогоды редкие дни без дождя. Трава нынче вымахала на славу, только коси. А вот с сушкой не повезло. Хоть печку топи да раскладывай копну на кирпичах, и это в середине-то лета!
Бабы уверяли, что всему виной високосный Касьянов год, грозивший людям ещё немалыми бедами и испытаниями. Кто его знает, рассуждал Кузьмич, может, и правда, затянувшееся ненастье объяснялось этим. Как бы там ни было, но сегодняшний день обещал быть солнечным и ясным. Как любил говаривать Кузьмич, на улице «объярыщилось».
Воспрянув духом, старик до завтрака решил скосить траву в огороде. Дотошная Мурка забралась на забор и, щурясь, наблюдала, как лихо хозяин кладёт траву в пышные валки, работает с удовольствием, в охотку. Несмотря на то, что стукнуло Кузьмичу семьдесят два, была ещё сила в руках, привычных с военного детства к нелёгкому деревенскому труду. Не умел старик сидеть без дела, а на молодых мужиков, одуревших от праздности и пьянства, частенько раздражался, не понимая, как здоровый и крепкий детина оказывается способным лишь на то, чтобы рюмки поднимать да языком без дела молоть. И суров с такими бывал, и резок, мог и обматерить, вполне, кстати, справедливо.
Мурка Кузьмича обожала. Прибилась она к дому несколько лет назад. Сосед Сашка по пьяному делу приволок её Бог весть откуда. Жена Галина хмельных доводов супруга слушать не стала и заставила отнести туда, где взял: и так в доме две кошки. И оказалась Мурка на улице, а потом перебралась с холодами к Кузьмичу на сеновал, где и обнаружил её старик морозным январским утром. Принёс в дом, в тепло, и Мурка поняла, что выпал её счастливый кошачий билет. Став полноправной обладательницей дома, даром хозяйский хлеб не ела: заплатила Кузьмичу сполна за доброту, переловив в доме всех мышей.
Увидев, что хозяин закончил работу и вытер косу травой, Мурка навострила уши: ага, сейчас пойдём завтракать! Бабка Полина, поди, уже оладий успела напечь, а кошке приготовила полную миску тёплого парного молока.
Неожиданно слабый ветерок тронул листья на яблоне, из-за леса показалась тучка, превратившаяся вскоре в тучищу, которая полностью закрыла солнце. Настроение сразу испортилось. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - с досадой подумал Кузьмич, - не успел обрадоваться, как Касьяна снова чем-то прогневал!» На лицо упали первые капли дождя, потом ещё и ещё. Ветер усилился, небо уже сплошь было покрыто серой пеленой. Где-то вдали раздались раскаты грома. Мурка тревожно посмотрела на хозяина: ну, чего застыл, надо под крышу скорей бежать, вон что из-за леса-то надвигается! И первая припустила к дому.
Не успели забежать, как начался ливень! Да такой, что невольно подумалось, а не всемирный ли потоп снова начинается. С резким ветром, с раскатами грома, с бешеным стуком капель по железной крыше! А впрочем, и не капель даже. Впечатление было такое, будто кто-то устроил обстрел старого дома из камнемёта. Дождь лил сплошной стеной, с каждым мгновением усиливаясь всё больше и больше. По двору сначала побежал ручей, вскоре превратившийся в маленькую речку. Бочка под капелью уже давно переполнилась, и теперь толстая тугая струя била, подгоняемая ветром, куда попало. Напор воды был такой, словно кто-то невидимый включил насос на полную мощность и поливал всё подряд из шланга. Светопреставление продолжалось около получаса, затем наверху, видимо, решили, что люди наказаны недостаточно. И дождь перевоплотился в град размером с китайские яблочки.
Мурка испуганно мяукнула и подняла на хозяина свои огромные зелёные глазищи. Кузьмичу и самому стало не по себе. ТАКОЕ! он видел на своём веку впервые. А непогода продолжала бушевать, грозя и в самом деле затопить всю округу.
Ливень закончился так же неожиданно, как и начался. Кузьмич открыл окно, и Мурка тут же высунула свой любопытный нос на улицу. Старик достал с полатей бахилы, обувшись, вышел в огород. И замер! Огорода как такового больше не существовало. Гряды, ровные картофельные борозды, трава, которую Кузьмич накосил около часа назад, – всё оказалось под водой! С горки бежал поток, вода прибывала, увеличивая размер стихийно образовавшегося в низине озера. Судя по всему, урожай погиб безвозвратно. Сколько трудов – и всё впустую!
Горестно вздохнув, старик в сердцах махнул рукой и, сутулясь, побрёл к дому.