Подъезд второй
(продолжение)
Этажом выше нашей квартиры проживала семья врачей Дубко. У них был сын Вадик младше меня года на два-три, что не помешало нам сдружиться.
Я нередко бывал у Дубко в гостях, и Вадим тоже часто приходил ко мне поиграть.
Родители Вадика занимались спортом, туризмом.
В годы так называемого «железного занавеса» – семидесятые – съездили во Францию по путёвке.
На какой-то праздник я и Вовка Паршуков гостили у Дубко. Мы играли в одной комнате, а взрослые сидели за столом в другой.
Меня посетила шальная мысль:
- Пацаны, давайте подшутим над гостями.
- Как? - сразу заинтересовался Володя.
- А что мы сделаем? - прошептал Вадик.
- Я придумал. У тебя вон мелки лежат. Будем потихоньку залазить под стол и черкать мелом на обуви взрослых.
Идея понравилась всем. Я как автор её первым на коленках удачно шмыгнул в намеченное место. Оставил метки на обуви пары человек и скорее обратно.
Затем хулиганить полез Володька.
Вернулся с озабоченным видом:
- Пока я разрисовывал одной тётке туфли, то мужик, что сидел рядом с нею, стал перекидывать ногу на ногу и не нарочно как двинет мне ботинком по морде! Я скорее обратно.
Занятие оказалось травмоопасным, и мы тут же прекратили его.
Вадим по окончании школы поступил в свердловский медицинский институт.
Тогда Дубко уже сменили место жительства. После рождения второго сына семье предоставили трёхкомнатную квартиру.
В годы обучения в ВУЗе я случайно повстречался с Вадиком на железнодорожном вокзале Свердловска.
Несколько лет не виделись и неожиданно пути наши пересеклись. Что и не странно: оба учились в одном городе и по возможности, конечно, ездили домой.
Всю дорогу проговорили...
Отец Вадима умер в возрасте 75 лет в 2009-ом году. До смерти работал анестезиологом. Болело сердце. Роберту Дубко сделали операцию по установке кардиостимулятора и внесли инфекцию…
На первом этаже жила очень красивая девушка Таня Онегина (!). Старше меня лет на восемь.
Мама Татьяны, Ольга Фридриховна, преподавала в школе. Инеллигентнейшая женщина. Одна воспитывала дочь и сына.
Когда у Тани появился ухажёр, мы с Вовкой не раз подглядывали за влюблённой парочкой. Выходя за ворота, они сразу же начинали страстно целоваться. А мы смотрели и похохатывали. Хотя в душе, наверное, завидовали тому пареньку.
Спустя годы, отец поведал мне, что Татьяна Онегина в юности не слишком блюла честь.
Ещё в школе у неё была связь с учителем. Дальше - больше.
Отец из прокуратуры нередко возвращался поздно.
Однажды, войдя в подъезд, услышал приглушённые звуки (то ли шёпот, то ли ещё что). Глянул налево, а там, в небольшом закуточке, спиной к нему стоит мужчина, из-за плеча которого видно лицо Онегиной. Мужик увлечён любовью в неудобной позе. Таня замечает отца и приветствует его кивком головы. Однако ситуация...
Отец на другой день вызывал к себе Онегину в кабинет, беседовал на темы морали. Папа мой в прокуратуре в те годы вёл дела по несовершеннолетним. В том числе и по развращению последних.
Выйдя замуж, Татьяна родила сына. Работала на заводе и даже стала кем-то вроде комсомольского вожака.
Остепенилась, в общем…
Ниже нас жил пожилой дядька Палладий Степанович Шмелёв. Жена у него умерла, и Шмелёв один вёл хозяйство.
Идёт, бывало, зимой по улице в шапке-ушанке с завязанными под подбородком клапанами. Красный от мороза. В руках старенькая хозяйственная сумка. На деревенскую бабу похож. Но взгляд какой-то отсутствующий.
Гонял ребятню за то, что по крышам гаражей носились. Сам имел гаражик и старый «Москвич-407», на котором выезжал крайне редко.
Беззлобный мужик. Его не боялись, но слушались. Поругивал нас, а родителям не жаловался.
В один день соседи Палладия Степановича забили тревогу: три дня Шмелёв не выходил из дому.
Вызвали, кого следует. Двери взломали и вошли в квартиру пропавшего.
Палладий Иванович лежал мёртвым на кухне. Рядом валялась пустая бутылка из-под водки.
Тогда этот факт всех удивил. Ведь Шмелёва никто и никогда пьяным не видел.
Отец как-то, встретив Палладия Степановича во дворе, поинтересовался, сколько же тому лет. Шмелёв неожиданно всхлипнул и жалостливо ответил: «Да уже восемьдесят стукнуло, Николай. А всё не помру. Скучно жить одному, тяжко».
- Я полагаю, Шмелёв таким несколько необычным способом покончил с собой, - выдвинул версию мой папа.
- С чего ты взял? - удивился я.
- Соседи слышали, как в день смерти Палладия вечером что-то звякнуло у него в квартире. Думаю, он выпил разом бутылку и упал замертво. Не хотел жить. И подумай сам: мужчина с больным сердцем, не пьющий, вливает в себя пол-литра. Он же прекрасно знает, к чему это приведёт…
- Что же он так не радовался жизни?
- После смерти больной, не встающей с постели жены, за которой Степаныч ухаживал несколько лет, он почувствовал себя крайне одиноко.
Родственников никаких. Тосковал мужик дико...
В двадцатые годы Шмелёв служил в милиции. А в Гражданскую войну – в Первой конной армии под командованием Семёна Михайловича Будённого.
В Красном уголке местного РОВД на стенде висело фото, на котором молодой Палладий Степанович запечатлён верхом на коне. На ремне шашка и кобура с револьвером.
Сейчас о семье Долининых.
Глава – Николай Кириллович – ответственный работник. Супруга – Мария Васильевна преподавала в музыкальной школе.
Был у них автомобиль «Победа» цвета «кофе с молоком». На вид – как новенький. Потому что Долинин водил машину очень аккуратно.
Помню, пошёл я покататься на велосипеде. Смотрю, с заднего двора показалась «Победа». Супруги Долинины куда-то направились.
Я взял велик из сарая и выехал на дорогу. Вскоре обогнал долининский автомобиль…
Николай Кириллович всю жизнь на руководящих должностях. Мой папа вспоминал, как впервые увидел Долинина в 1947-ом году. Отцу исполнилось 14 лет. Он был принят в футбольную команду. В доме пионеров получали спортивную форму. Николай Кириллович выдавал бутсы. Ребята окружили его со всех сторон. Каждый тянул руки и просил: «Николай Кириллыч, дайте мне». А отец ошибочно назвал Долинина Николаем Карповичем.
Футбольная обувка досталась ему последнему.
- Это тебе за то, что не знаешь моего отчества, - строго произнёс Николай Кириллович, вручая отцу ботинки.
А через много лет Долинин нередко консультировался у папы по различным вопросам. Конечно, тот давний случай он не помнил и не мог предположить, что разговаривает с тем самым футболистом... только повзрослевшим.
Окончание:
http://www.proza.ru/2010/10/12/656
26.09.2010.
Верхнее фото слева: Вадик и я;
Среднее фото: справа моя бабушка Поля (Пелягея Антоновна) по линии матери;
Верхнее фото справа: мой отец Николай Игоревич, 60-ые годы.