Храм на Говардхане, похожий на терем из розового камня, с овальными арками, белыми колоннами и куполами – он возвышается среди залитого горячим солнцем поля. Молчаливая дорога, извиваясь лентой, стремительно несется к Радха–Кунд, но в этом месте многозначительно замирает и, точно зачарованная, спрашивает меня: «Ты останешься здесь навсегда?» И худой черный рикша с голой спиной и головой, обвязанной влажной клетчатой гамчей, останавливает свою повозку перед розовыми каменными воротами, образуюшими арку. Оборачиваясь ко мне, он провозглашает: «Гаудиа Матх».
Солнце в зените, и на дворе невыносимая изнуряющая жара, ровно выстриженные газоны и кусты, бархатцы и розы, а в центре возвышается каменный лотос. Вокруг него собралась толпа людей. Звучит итальянская речь, английский и хинди…На ступенях центральной лестницы храма девочки в разноцвеных сари, среди этих ярких нарядов, словно в сердцевине раскрывающегося цветка, стоит Айс, она одна, хрупкая и тонкая в белом, она выжидательно смотрит перед собой и словно ничего не слышит.
«Ты все-таки приехала, - улыбнулась Айс и вдруг обняла меня. Ее объятье было легким, почти воздушным, на секунду мне показалось, что внутри белого сари нет тела, его заполняет прохладный эфир. Мы ждали чего-то. Девочки болтали на английском. Еще пару минут Айс внимательно разглядывала выражение на моем лице, а потом, точно металлическим кольцом, тонкими, но жесткими пальчиками сжала мое запястье и как жрица жертвенное животное потащила меня навстречу приближающейся толпе.
Окруженный толпой, в шафрановом дхоти и чалме, Шри Гуру медленно двигается навстречу, опираясь рукой о плечо одного из близких слуг. Толпа вокруг него расступалась, образуя по обе стороны его движения две нестройные шеренги. Пройдя пару шагов, он вынужден остановиться, кто-то падал ему в ноги и обнимал руками ступни, а кольцо людей вмиг смыкалось вокруг, словно поглощая вошедшего внутрь. Казалась, что еще минута – и эта стена из людей обрушится. Он гладит по голове седого индуса как маленького ребенка и легким жестом правой руки словно обещает ему «Мангалам бхавату. Все будет хорошо». Красота и изящество жестов, белая борода делают его красивым. Светлый, золотистый цвет кожи и необычные для индуса голубые глаза…глаза...
«О, это очень могущественная личность, - почтительно говорят немецкие фрау, закатывая оченьки, - Сат Гуру приходит из духовного мира, чтобы спасти наши несчастные падшие души.» «Сат Гуру может в один миг разрушить вселенную и в тот же миг вновь ее воссоздать,» - вещают американки. И только наивные русские бабешки пламенно восклицают: «Ах! Ты видела? У него такие голубые глаза!»
Не разжимая кольца пальцев вокруг моего запястья, Айс говорит:
- Это Калинди. Она хорошая, она художница и может нам помочь расписывать храм. Пожалуйста, скажите, может ли она остаться с нами на полгода?
Тихий взгляд остановился на моем лице и мне показалось, я падаю, я сейчас провалюсь под землю. Спокойствие взгляда все длится и длится, как будто читая меня, оно обжигает мне сердце.
***
Роса искрится на траве, каждая капелька точно бриллиант. Всеми цветами радуги. Я нанижу их на нить и получится ожерелье, такое, какого не было еще ни у одной царицы. Я украшу этим ожерельем шею моей Свамини, шея моей Свамини точь-в-точь как у лебедушки. И он не отведет взгляда от нее и утонет в синих озерах ее ненаглядных очей.
Такая мягкая трава, такие сонные цветы. Эй, цветы! Просыпайтесь! Просыпайтесь скорее!
Солнце уже потягивается ото сна своими лучиками. В его лучах тает утренний туман и сверкает роса, и силуэт Раманы, что стоит против солнца на фоне поля, залитого опаловым утренним светом, кажется сиренево-голубым. Лицо Раманы словно сияющий лотос, у Раманы бровь дугой, коралл - ее алые губы, сережки из жасмина украшают уши, а пальчики Раманы быстры и проворны.
- Что ты делаешь в лесу в такую рань, Рамана?
- Я собираю цветы для моей Свамини.
- А что это такое ты шепчешь?
- Я разговариваю с моими цветами, а они рассказывают мне свои судьбы.
- Какая же ты выдумщица, Рамана! Разве цветы умеют говорить?
- Конечно, потому что все мои цветы живые. У каждого цветка своя судьба...
Рамана наклонилась к цветам, и ее глаза, подведенные каджалом, озорно заблестели.
- Этот развелся с женой, и у него на руках осталась маленькая дочка. А эти двое всегда неразлучны и совсем скоро поженятся. А вот этот маленький красный бутон, - она прищурившись, улыбается и глядит прямо в глаза, - считает себя таким несчастным и думает, что никогда в жизни не встретит настоящей любви... Я соберу их для Свамини!
Эй, цветочки мои, просыпайтесь! Не прячьте лица в траве! Ваше место в гирлянде моей Свамини!
***
Молчание пронизывает все вокруг.
Молчит трава у меня под ногами и на ветвях деревьев птицы. Женщина в белом выходит из тишины черного леса. Плавной тихой походкой.. и точно иглы ее взгляд, а я - бабочка, приколотая к паспарту и придавленная стеклом.
Мы познакомились с Айс на фестивале индийской культуры в Голландии, в лесу на морском побережье. Мне было 22 года, когда я покинула свою страну из-за бесперспективняка и отправилась штурмовать немецкий уни. Я решила поступить на факультет «свободного искусства» и, прикинувшись художником, устроила шоу на бератунгстермин для абитуриентов. В момент, когда я была готова станцевать на столе, немецкий профессор сказал: «А вы уверены, что живопись – ваше призвание? У меня чувство, что вам необходимо подать документы в театральный.. К тому же вы русская...»
Миновав профессора Хевеля, свободное искусство, и экзамены в Штудгартер академи, я отправилась в Голландию.
«Катарина, - сказала Манжу, - я знаю одну американскую художницу, покажи ей свои работы, они классные, она научит тебя рисовать!»
О!! Ее картины изумляли меня давно, волшебные, фантастические...
Так судьба привела меня к Айс.
Я разыскала ее сразу же в первый день фестиваля, Айс остановилась в небольшом бунгало. Когда я вошла, она сидела в лотосе и листала распечатки лекций.
-Ты пришла, потому что у тебя есть вопросы ко мне?- спросила Айс.
-Нет, нет у меня никаких вопросов.
-Тогда расскажи про себя.
-Я мечтаю рисовать с тобой, - от балды вставила я.
«Пожалуйста, пожалуйста!» - так и рвалось из меня наружу. Я не знала, что «пожалуйста», зачем я тут, и что она может сделать, но готова была вечность проторчать тут в этом бунгало или поехать с ней хоть на край света. Само пространство вокруг Айс закручивалось каким-то ядерным вихрем.
«Что это со мной? Кто она такая?»- мысли и чувства метались во мне.
Айс, тонко улыбнувшись, сказала:
- О, я вижу как распускается цветок..
Она взяла фото моих рисунков в свои тонкие полупрозрачные ладони и что-то воскликнула на английском.
- Через год ты приедешь ко мне в Индию, и мы с тобой будем рисовать, - сказала она.
- Куда? – переспросила я. Мне показалось, что я ослышалась.
- В Индию, - повторила Айс.
- Это невозможно! – изумилась я.
- Почему это невозможно? – спокойно спросила Айс.
- Я же из России, а Россия – это так далеко, это такая страна, где очень сложно получить визу, я же - русская…
- У тебя нет бабок?» - лукаво покосилась на меня Айс и снова тонко улыбнулась.
- Россия это же не Европа, для нас это намного сложнее - попыталась возразить я.
- Тогда молись, чтобы приехать в Индию. Молись и плачь. Рисуй картины, шли мне и учи английский, через год ты приедешь ко мне, и мы будем с тобой рисовать.
Я вышла от Айс окрыленная ее мистическим обещанием и тут же потерялась в ночном лесу. В небе сияли звезды, и где-то вдали на непонятном мне языке под гитару пели песни. Мое сердце билось.
Коварные немцы ни словом не обмолвились о том, что в придачу к своему живописному таланту Айс-монахиня.
***
- Калинди, Калинди!! - я почувствовала, как кто-то дергает меня за руку. Айс пропала из виду, на ее месте стояла Бхавани.
- Калинди, он на тебя так смотрел, так смотрел!!- розовощекое лицо Бхавани улыбалось улыбкой до ушей, глаза в кучу - вид совершенно дикий - Он вот так он на тебя смотрел!!
… Мама, неужели, он именно так на меня смотрел..
- Бхавани, а что он ответил? - спросила я.
- А ты чо, не слышала?
И тут я поняла, что я не слышала и по сути не видела.. и мне стало как-то не по себе.
Как будто по мне проехал каток и стер все мои чувства, мою память.
Белое сари Айс мелькнуло в огромной толпе и исчезло.
- Калинди, он тебе так ответил!!!
- Да что же он мне ответил?
- Он тебе так ответил!!
- Да скажи ты, наконец!
- Что самый прикол-то.. Калинди!!!Он ответил «ОК»!!!»
- Всего то,- подумала я.
- И я прямо поняла, что он очень хочет, чтобы ты осталась, прямо очень хочет…,- Бхавани пучила глаза, изображая, как Гуру джи хочет.
Бхавани никогда не прекращает ржать, наверное за это Гурудев назвал ее Бхавани, потому что она полна бхав, радости, эмоций...
Этим ранним опаловым утром, затерявшимся в череде земных лет...