*****
-Вставай! – тихий голос бога Мрака вывел Литую Медь из странного оцепенения, которое он впал сразу после перехода через Разлом. – Я предупреждал тебя, нельзя поддаваться… этому. Вставай!
Молодой маг с трудом открыл глаза.
-Вставай, - повторил Хелгар и отошел.
Литая Медь… нет, Тарел устало уронил голову на руки. Перед глазами замелькали кошмарные картинки-воспоминания вчерашнего безумного перехода.
Там, на дне Разлома был Растор. Он был невообразимо далеко, но отголоски его противоестественной жизни долетали даже сюда, к поверхности земли. Жар дышал в лица, опаляя волосы, брови, ресницы, смотреть вниз было нельзя, не смотреть – невозможно. Какое-то болезненное любопытство заставляло людей всматриваться в туманную глубину, пытаясь разобрать что-то там, куда не было хода живым, и они смотрели, смотрели, пока не падали вниз и только эхо долгого, протяжного крика долго гуляло от одной скалистой стены Разлома до другой, многократно повторяясь и наслаиваясь на новые крики. Погибло около двух десятков солдат, но их было бы больше, если бы не Теалей, который пригрозил, что вообще лишит их зрения. После этого воины шли, изо всех сил стараясь не смотреть себе под ноги.
Литая Медь и Теалей держали "мосты", которые состояли… страшно сказать, из чего. Молодой некромант впервые применял свои знания всерьез, и притом без поддержки или руководства учителя. Что использовал для "моста" Хелгар, он не видел, да и не до того ему было. Заглянув в Разлом, он понял, почему сходили с ума те, кто осмеливался посмотреть в лицо Тьме. Непосвященному этого не понять и не принять. Но не ему, некроманту, уподобляться тем, кто не наделен силой. К тому же, первый же взгляд туда, на самое дно Разлома, заставил что-то шевельнуться в нем самом, что-то, что неудержимо рванулось наружу и из человеческого рта вырвалось змеиное шипение, в котором прозвучала боль и… отчаяние. И воины отшатнулись, впервые испугавшись этого странного парня, ставшего некромантом по собственной воле и все же – против нее…
Он успел, загнав это что-то назад в последний миг. Мысленное прикосновение учителя придало ему сил и уверенности, что – не здесь, не теперь… Здесь нужен мост, и только мост. Литая Медь задумался всего на несколько секунд. После чего потянулся всей своей астральной сущностью вниз, к тем полупризрачным теням, что обитали там, считая Растор своим домом. Кроме них там, на дне, обитали еще и чудовища, и они-то и интересовали Литую Медь в первую очередь. Он зацепил одно из них, почти тем же способом, каким когда-то пытался избавиться от смертельного смерча. Казалось, все это происходило с ним в какой-то другой жизни. Тарела уже почти не осталось, а Литая Медь был гораздо более искушен в подобных заклятьях. Поэтому первая же попытка увенчалась успехом. Захваченная тварь немного посопротивлялась, потом покорно притихла, видимо, осознав, что враг ей не по силам. Только тихо, жалобно скулила где-то на краешке сознания некроманта. Чтобы привязать ее, можно было бы обойтись и без крови, но Литая Медь не собирался рисковать, тем более, что одной тварью он наверняка бы не обошелся. Крепко держа чудовище, он вытянул его наверх, не обращая внимания на волну панического ужаса, с силой толкнувшую его к самому краю Разлома. Само собой, никто из людей никогда не видел ничего подобного, но это, с точки зрения мага, не извиняло их. Воин должен быть готов ко всему, даже к тому, что ему прикажут идти в этот самый Растор, и на страх, равно как и на сомнения, он права не имеет. Еще немного – и некромант рисковал упустить тварь или же свалиться вместе с ней вниз, однако резкая команда кого-то из командиров прервала страхи воинов.
-Солдаты вы или пацаны сопливые? Не видите, что тварь под контролем? А ну, прекратить панику!
Литая Медь подтащил свою добычу к краю трещины. Названия этого чудовища он не знал, но выглядело оно более чем внушительно: сплошные когти и челюсти, закованные в броню. Маг удовлетворенно хмыкнул и подал знак Дейтону, давно уже маявшемуся у его за спиной. Глава Темных адептов, так и не признавший власть над собой молодого некроманта, но тем не менее подчинявшийся его приказам, сейчас же подтащил к нему молодого парня, задыхающегося от страха.
"Кровь! Так надо, Тарел, понимаешь? Так надо! Ты должен! Если ты сейчас откажешься, они убьют тебя и тогда – конец всему. Тогда все будет бессмысленно. Ты должен! Должен! И ты не имеешь права на сомнения. И на жалость – тоже. Это и есть тот самый принцип наименьшего зла, которому ты так долго сопротивлялся. Хотя ты и не простишь себе этого. Никогда. Но… Так надо."
-Так надо, - Дейтон словно подслушал мысли молодого мага. – Ты должен, если только ты действительно наш.
Он нехорошо прищурился. Ну конечно, он только и ждал случая, чтобы снова занять свое место рядом с Хелгаром, с богом, которого он ждал всю свою недолгую жизнь и кому всегда был верен несмотря на вновь возрожденный культ Амбры. А Литая Медь… Кто он такой? Ренегат, предатель, неизвестно еще, что у него на уме. Жаль, бог Мрака не видел этих колебаний ученика. Ведь Литая Медь, несомненно, не хочет убивать этого парня, хотя и отлично знает силу настоящей крови и страха жертвы.
-Ты должен это сделать, Литая Медь. Не мне учить тебя, но ты же знаешь, сила крови и страха человеческого практически безгранична. – Дейтон стоял, держа наготове ритуальный нож Темных, готовый, если потребуется, принести эту жертву самому.
Литая Медь медленно шагнул к ним, сжимая в кулаке "удавку" твари. Парень в руках Темного адепта жалобно заскулил, не спуска с него круглых от ужаса глаз, и Тарел быстро, чтобы не давать времени новым сомнениям, полоснул ножом по горлу жертвы. Парень захрипел и начал медленно заваливаться набок. Дейтон с явным неодобрением посмотрел на некроманта.
-Это слишком быстро, - сказал он с плохо скрываемым презрением. – Может не подействовать.
-Это не твое дело, - огрызнулся Литая Медь. – Мне мучительство не требуется, а для того, чтобы привязать эту тварь, довольно и его страха.
Он оказался прав. Чудовище даже не дернулось, только шумно вздохнуло. Оно стояло на самом краю трещины, вытянувшись в струнку, и ждало.
Второе чудовище оказалось строптивее и подчинилось не сразу. Некромант взмок и запыхался, пока подтащил его к краю трещины, но все же тварь в конце концов сдалась. Вторую жертву Литая Медь принес, уже не дрогнув. Рубеж перейден и не все ли равно теперь, сколько их было: одна, две или больше, - это не имело значения. Поэтому рука его была тверда и второй парень хрипел гораздо дольше первой жертвы – ведь то, как долго мучилась жертва, тоже имело значение, тут Дейтон был абсолютно прав. Внутри молодого мага зияла уже настоящая бездна, зато в темных провалах Дейтона мелькнуло нечто вроде одобрения.
Литая Медь заставил уже покорившуюся тварь перебраться на другую строну трещины и сцепиться передними конечностями с первой тварью. Дейтон подал ему широкую чашу, в которой плескалась кровь обеих жертв (чтобы привязать тварей, выпускать всю кровь было бы расточительством) и медленно пошел по этому кошмарному мосту. Кровь тонкой струйкой лилась на напряженные спины тварей. Чудовища словно окаменели, замерев под жертвенной кровью. Некромант перешел на другую сторону Разлома и обернулся к тем, кто ждал его.
Солдаты с ужасом и плохо скрываемым отвращением смотрели на творение некроманта, но когда они взглянули ему в глаза, многие отшатнулись. В когда-то зеленых глазах плескалась кровавая муть.
-Идите! – прохрипел Литая Медь. – Идите же скорее! Долго я их так не удержу.
-Ну же! – рявкнул Дейтон и сотники, словно очнувшись, кинулись подгонять своих. Глава Темных адептов был знакОм с некромантией не понаслышке и уж он-то понимал, каких усилий стоит некроманту держать эту жуткую переправу. И боялся даже представить, что будет, если Литая Медь ослабеет раньше, чем люди окажутся на другой стороне Разлома.
Из леса вырвалась стая Слуг во главе с торогом и кинулась к людям. Звери, рыча, подгоняли растерявшихся солдат к мосту. Торог время от времени скалил зубы на своих, не давая вцепиться в человеческую плоть по-настоящему, и Слуги, огрызаясь, подчинялись, продолжая только гнать воинов вперед.
Литая Медь стоял на противоположной стороне трещины и, стиснув зубы, наблюдал за всем этим. Он чувствовал, как стремительно, словно вода в сухой песок, уходят силы, и уже был готов к тому, чтобы резать себе руки, поддерживая "путы" тварей собственной кровью. Однако Слуги, Дейтон, да и оправившиеся сотники знали свое дело. Окриками, пинками, затрещинами, а то и угрозами они загоняли людей на мост, а уж дальше их подталкивать не приходилось: солдаты перебегали мост с такой невероятной скоростью, с какой не бегали никогда в жизни, даже убегая от верной смерти.
Всё обошлось, хотя некроманту и пришлось-таки резать руку: путы начали ослабевать, твари зашевелились и никакие силы уже не могли заставить людей переправляться следом за своими товарищами. А когда наконец все было позади, Литая Медь просто оборвал путы и рухнул, не в силах даже бороться с оглушительной волной боли. Потом рядом оказался Теалей и его горячая ладонь не дала ученику скатиться в черноту беспамятства.
-Держись, - тихо проговорил бог Мрака. – Держись, не засыпай, слышишь? Не давай людям понять, что ты тоже всего лишь человек. Ты должен бороться с этим, как боролся с собственной кровью несколько часов назад. Не поддавайся, иначе те, кого ты держал, могут увести твою душу, ведь они запомнили тебя. Ты слышишь, Литая Медь? Они тебя запомнили, и теперь ты должен быть втрое осторожнее, пока мы находимся возле Разлома. Ты понял меня?
-Да, - молодой некромант тяжело поднялся, опираясь на руку учителя. – Да, я понял.
Подошел Дейтон, коротко склонившись перед Хелгаром.
-Помоги ему, - приказал бог Мрака, отходя. – И по возможности не давай ему спать.
Седой адепт Амбры молча поклонился, однако в глазах его горел огонь. Хелгар понял, что при случае Темный, не задумываясь, всадит нож в спину его ученику. А потом его окликнул посланник Владыки. Он ушел и уже не видел, как Литая Медь снова упал на колени. Торог подбежал к хозяину, поскуливая и теребя его за одежду. Дейтон отступил на полшага. На губах его играла торжествующая улыбка.
*****
Глубокая Даль не желала повиноваться. Она не показывала ни Тарела, ни Хелгара, ни Владыку, и это не на шутку обеспокоило Критония. Что это еще за новости? Магическое зеркало не знает привязанностей, оно беспристрастно, в чем, впрочем, все уже успели убедиться. Но теперь складывалось такое впечатление, что оно не желает выдавать своего бывшего владельца и тех, кто служит ему. Оно соглашалось показать любой уголок Архипелага, любое его поселение, включая разоренные или те, где поддерживали Владыку, - все, что угодно, но только не его армию. Промучавшись без малейшего результата почти час, Критоний сдался и позвал Талланая.
-Посмотри. Как это понять?
Талланай (как Лаггирли его не воспринимали или, вернее, воспринимали считанные единицы, но он и не настаивал на этом, словно хотел и дальше оставаться только магом-ренегатом, когда-то служившим Владыке) быстро осмотрел зеркало, попытался вызвать несколько картинок и отступил.
-Боюсь, мы недооценили их.
-Кого? О чем ты говоришь? И вообще, разве возможно скрыться от Глубокой Дали?
-Нет, - саур покачал головой, - они не скрывались от нее. Они просто одели всю армию… Нет, не так. Они скрыли армию за защитным экраном. Если бы здесь был Арадош, он рассказал бы тебе больше об этом приеме. Когда-то он сам закрыл от меня Тарела. Это довольно сложно, но если экран выполнен правильно, зеркало не сумеет проникнуть за него. Похоже, Владыка знает, что Глубокая Даль со мной, и поэтому кто-то из его магов и создал "экран".
-Это возможно? То есть, я хочу сказать, разве возможно создать "экран" такой силы и таких размеров?
Талланай пожал плечами.
-Не знаю. Одному это не под силу, но их ведь много. И они прекрасно умеют действовать в Кольце. А если еще учесть силу и возможности Хелгара и его ученика… да-да, Критоний, не надо хмуриться! – если учесть еще и это, они вполне могли создать такой экран. И это значит, что нам придется действовать вслепую. Обычная разведка тут не поможет.
Он взмахнул рукой перед зеркалом и оно послушно потускнело.
Критоний помолчал, потом резко спросил:
-О чем ты думал, когда производил его на свет? Ведь ты знал, что ему уготовано. И не пытайся убедить меня в том, что ты ни о чем не подозревал, я знаю, на что способны сауры. Кроме того, у вас очень сильно чувство предвидения. Так зачем?
Талланай опустил голову.
-Знаешь, мне странно слышать это от тебя. Ты разве не знаешь, что значит любить? Просто любить, без оглядки, без раздумий, неистово и самозабвенно, отдавая всего себя и живя каждый миг так, словно этот миг – последний? Ты не знаешь, что это такое?! – он уже почти кричал и наставник вдруг узнал манеру Тарела убеждать. Он вот так же горячился, особенно когда был уверен, что прав. – Знаешь, наставник? А я любил ее. Я любил Тайшу, как не любил никого ни до, ни после нее. И люблю до сих пор только ее.
-Но ты не ответил…
-Это и есть мой ответ. Я просто любил его мать и я ни о чем не думал тогда. Я даже не вспомнил о ребенке, который не мог не появиться после той ночи. А ты знаешь, сколько было таких ночей? – в его голосе зазвучала сдержанная боль. – Одна. Она была только одна, потому что на следующий вечер меня схватили и я предстал сначала перед Владыкой, а потом – перед палачом. Ты хотел знать все обо мне, Критоний, так что теперь тебе придется выслушать меня до конца. Перед Владыкой я… прошу прощения, не я, Лессер предстал по обвинению в шпионаже. Конечно! Единственный саур, добровольно согласившийся на союз с керлом, не мог действовать от чистого сердца. Меня пытали, добиваясь признания, но я хорошо понимал, что за этим последует. Саурам не дали бы выбраться за пределы страны. Да и не собирался я признаваться и каяться в том, чего не совершал. Я молчал. Пытали меня керлы, словно мстя в моем лице Лаггирли, которому отомстить уже не могли. - Он невесело усмехнулся. – Знай они, что Лессер и Лаггирли – одно и то же, они не выпустили бы меня живым, даже до костра не довели бы. Но они не знали. Неделю спустя меня повели на костер. Помощь немного запоздала и потом мне пришлось серьезно лечить обе ноги – я успел обгореть почти по пояс. Ну, а потом я надел очередную маску и стал Талланаем. Как ты понимаешь, я не мог уже вернуться к моей Тайше. Если бы обман раскрылся, ее бы затравили. И ее, и ребенка. А мне так хотелось хоть раз увидеть ее не в зеркале, а так, просто. Покачать сына, хоть раз подержать его на руках... Знаешь, иногда я жалел, что помощь все-таки пришла. Лучше бы мне сгореть тогда, потому что жить наполовину… сохрани тебя от этого Сумерки. Душа все равно выгорела за эти годы. И я точно знал, когда умерла Тайша. Не видел, просто почувствовал, что ее нет больше. Я следил за сыном. Я все знаю о нем, но общения это все равно не заменит.
Он замолчал.
-Чего же ты ждал? На что надеялся? – тихо спросил Критоний. В его голосе звучало сожаление о том, что он начал этот разговор, но прерывать его теперь было бы слишком жестоко. Наставник мог только дать сауру выговориться.
-Готовил переворот, - не глядя на собеседника, проговорил Лаггирли. – В Мессарде у меня много сторонников, хотя они и не знают, кто я такой. Если бы не Тарел, не его безумный поступок, все могло бы окончиться иначе и гораздо меньшей кровью. Все было уже почти готово, еще несколько дней и… - он обреченно махнул рукой. – Не успел я. Совсем чуть-чуть! Ах ты… мальчишка… Я пытался даже остановить его, но безрезультатно. Тот, кто дважды спас мне жизнь, на этот раз помешал мне, и помешал окончательно. Но я не виню его, он просто ничего не знал о заговоре в столице.
-Арадош? – полувопросительно произнес наставник.
-Да, - кивнул саур.
-Но почему?! Насколько я знаю, лесняки никому не служат, они сами по себе и никогда не вмешивались в дела других рас!
Лаггирли грустно улыбнулся.
-Этого никто не знает. Ты будешь первым. Он меня вырастил. Это уже не только моя личная тайна и я не стану объяснять тебе, почему так вышло. Скажу лишь, что когда я попал к своим, мне было уже пятнадцать.
-Прости, - Критоний положил руку ему на плечо. Тот неопределенно мотнул головой.
-Не надо. Наверное, мне просто надо было выговориться. Ну ладно. – Он с силой расправил плечи, поиграл мышцами, словно скинул непосильную ношу, которую нес долгие годы, и повернулся к Оку Мира. – Надо что-то делать… с этим. Если зеркало и дальше будет капризничать, у нас будут серьезные проблемы. Мы слишком привыкли к его помощи.
-Вот именно, - Критоний набросил на мерцающую поверхность темную ткань. – Мы привыкли полагаться на него. Но у нас есть и другие способы разведки, те, о которых мы почти забыли. Мы просто вернемся к старым способам разведки и… - он немного подумал, потом хитро улыбнулся. – Владыка ведь тоже уверен, что мы полагаемся только на Глубокую Даль, иначе не стал бы тратить силы магов на этот "экран".
Хмурое лицо Талланая неожиданно прояснилось: он понял.
-Ну конечно! – воскликнул он. – У разведки есть шанс, и немалый, выяснить даже больше, чем с помощью магии! Он ведь… Нет, не буду говорить об этом вслух.
Критоний удовлетворенно кивнул.
-Я найду Болеора… Нет, лучше сразу Лагиса и Келлоира. Они поймут. И помогут выбрать тех, кто пойдет в первый рейд.
-Только не маги.
Критоний хотел возразить, но пристально посмотрел в лицо собеседнику – и промолчал.
-И еще, - уже на выходе догнал его голос Талланая. – Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше для нас.
-Об этом ты мог бы и не говорить, - уголком губ улыбнулся наставник. – Я знаю это.
Он вышел, а Талланай еще долго сидел перед Глубокой Далью, глядя на лагерь и в глазах его постепенно разгоралось холодное пламя. Он не видел картинок, которые показывало ему зеркало. Он думал о Тареле. Вернее, о Литой Меди, некроманте и ученике бога Мрака, и один вопрос бился в его мозгу: как далеко ты зашел? Много ли в тебе осталось Тарела, хватит ли тебе сил выдержать это и, главное, вернуться назад? Я понял тебя, мальчик, только я знаю, как это трудно, быть не тем, кто ты есть, дружить с теми, кого ты ненавидишь, соглашаться тогда, когда хочется перегрызть собеседнику горло… Я знаю, я сам прошел через все это. Но я сумел сохранить себя, а сумеешь ли ты… я не уверен. Темная Сила слишком притягательна и способна сбить с пути и не такого, как ты, мальчик. В былые времена даже те, кто был опытен и искушен в магии, случалось, теряли голову, едва только соприкоснувшись с силой бога Мрака, и уж они-то знали, что Темное всегда сильнее, потому что у него меньше запретов. Ты выдержишь, Тарел? Сумеешь? Сумеешь?!…
Ответа не было. Только тихо потрескивала Глубокая Даль, не успевая за мыслью хозяина.
*****
Он проснулся как-то внезапно, рывком. Сел, настороженно озираясь кругом… но видел только еловые лапы наспех сложенного шалаша. И еще – темноту. Вернее – Темноту, которая пристально рассматривала его. Казалось, все было спокойно, но все же это было не так. Он привык доверять своему чутью, иначе он просто не был бы магом. Непонятная тревога не проходила, наоборот, усилилась и вскоре выгнала его из шалаша.
Стояла глубокая ночь. Вероятно, было чуть больше "волчьего" часа. До рассвета еще далеко, но луна уже начала клониться к неровному краю видимости. Маг медленно огляделся.
Темно, тихо, сонно… Резко, жалобно вскрикнул какой-то зверек, попав в зубы ночному охотнику, - и смолк. Резко прошуршала где-то совсем рядом палая листва – и все снова стихло. Подул ветер, принеся сильный острый запах какого-то хищника, вперемешку с запахом серной гари… нет, не серной, но чего-то очень-очень похожего. Неподалеку раздались сдержанные голоса – сменялись патрули. Парень еще немного постоял, вслушиваясь в ночную тишину. Нет, сегодня она явно не такая, как обычно. Что-то происходило там, в окутанной ночью тайне, имя которой – Неизвестность. Что-то… не похожее ни на что, доселе испытанное, не похожее ни на Тьму, ни на Свет, ни на Добро, ни на Зло – вообще ни на что. Нет, даже не так – на все сразу.
-Третья Сила, - прошептали вдруг пересохшие губы. – Тритироний, Узел Равновесия, когда-то обещанный сумасшедшим Хартом, величайшим из предсказателей…
-Ты прав, - легким шелестом прозвучало из-за спины. Парень даже не вздрогнул, словно ждал этого голоса.
-Тритироний, - повторил он. – Ты знаешь, что это такое, учитель? Как он выглядит? Как действует? В каком виде он придет к нам?
-Я не знаю, - прозвучало в ответ. – Но Харт не ошибается. Единственный из всех, кто никогда не ошибается, не будучи магом. Единственный, словам которого я верю безоговорочно. Единственный, кто действительно видит дальше нас всех.
-Я знаю это. – Юноша зябко передернул плечами, будто ему вдруг стало холодно. – Но я не верю, что он не знает, каким придет Тритироний. Или, хотя бы, кем или чем. Он знает. Только почему-то не хочет говорить.
-Он безумец. А они видят хотя и много больше нас, но едва ли отчетливо. Потому он и говорит только то, что произойдет, не уточняя, в каком именно виде.
-Может быть. Но все равно он знает больше, чем хочет показать. И еще. Мне все чаще кажется, что его безумие… наиграно, что ли. Даже не так. Он, конечно, сумасшедший, но не намного больше, чем я или ты, учитель.
-Что ты имеешь в виду?
Парень пожал плечами.
-Не могу пока объяснить. Просто инстинкт.
-Интуиция…
-Нет, именно инстинкт! Здесь все мы поневоле становимся зверьми, но для меня это не просто метафора. Так оно и есть. Недавно я понял это.
В последних словах молодого мага прозвучала горечь, которую он и не пытался скрыть.
Юноша резко повернулся и быстрыми шагами пошел прочь из лагеря, в ночь, в которой сегодня родился Тритироний, Узел Равновесия. Его собеседник молча смотрел ему вслед, сосредоточенно прищурив глаза.
"Что ты имел в виду, когда сказал, что стал зверем? Да, все мы теряем человеческий облик на войне, нельзя иначе, но это только метафора! Просто… так говорится! Но ты не шутил. Ты был серьезен, как никогда. Что же ты такое? Оборотень? Или… может, ты не полукровка? Но глаза… твои глаза, мальчик! Кто ты такой?! Или… Или в тебе гораздо больше ИХ крови, чем ты думаешь! Значит, Харт был дважды прав! Интересно… Очень интересно…"
Он еще немного постоял, потом повернулся и медленно побрел прочь. Мысли его были очень далеко, но не странное поведение ученика явилось тому причиной. Он размышлял о Тритиронии. Вопросы парня затронули что-то глубоко внутри него. Значило ли это, что он знал, в каком виде проявится Узел Равновесия, или просто когда-то давно уже имел с ним дело? Или, может, ученику было открыто гораздо больше, чем он сам считал или хотел показать? И его странные слова насчет зверя…
"Что-то происходит со всеми нами, что-то происходит с тобой, Литая Медь. Но почему ты молчишь? Ты доверился мне еще когда пришел сюда. Ты не мог не понимать, что я узнаю тебя. И я знаю, кто ты. Почти знаю. Или – знал до сих пор. Не знаю только, что подвигло тебя на этот шаг, ведь ты так яростно сопротивлялся этому там, возле портала Темных Врат. Вероятно, поначалу это было для тебя только игрой, тяжелой, грязной, но необходимой. Вероятно, ты действительно жертвовал собой ради других, ради какой-то цели, казавшейся тебе великой и достойной такой жертвы. Но потом мало-помалу ты начал меняться. Ты, наверное, и сам не сразу заметил это. У тебя менялись взгляды, происходила переоценка сущего и существующего, ты по-иному начал смотреть на многие вещи и многие из прежних врагов уже не казались тебе врагами, просто людьми, взгляды которых не совпадали с твоими. Достаточно вспомнить хотя бы твой экзамен по ритуальному зомбированию. Ни один из моих прежних учеников не стал бы сжигать зомби после использования и уж конечно не стал бы провожать его как воина, погибшего в бою. Наконец, то, что ты блестяще выдержал испытание, став полноценным некромантом, окончательно перевесило чашу весов. Ты по-настоящему увлекся, ты увидел всю силу, все возможности Темной магии, - и ты принял некромантию. И теперь уже не настолько уверен в себе, как раньше. Ты уже не в состоянии, как раньше, не задумываясь, всадить нож в спину любому из нас, потому что ты больше не признаешь за собой права судить. Ты не знаешь, что тебе теперь делать. Я понимаю и отчасти даже сочувствую тебе, но выпутываться ты будешь сам. Хотя… я, кажется, догадываюсь, что тебе нужно. Дорион, без которого невозможно открыть Обманные Врата. Но зачем тебе это? Неужели ты еще не отказался от мысли вернуть керлам их боевое безумие? Для чего и ради кого? Или ты еще не до конца разобрался в себе, поэтому и не понял, что от керла в тебе слишком мало, чтобы ты жертвовал собой ради них. Они не стОят твоей вывернутой наизнанку души, искалеченной морали, покореженных принципов, - они не стОят всего этого. И я не понимаю тебя."
Он очнулся, внезапно осознав, что стоит у входа в шатер Владыки. Изнутри доносились сдержанные голоса. Властные нотки повелителя Мариссены трудно было не узнать, но Теалей вскоре узнал и второй голос. Это был тот самый церковник, которого так испугал взгляд Литой Меди перед самым выступлением армии. И его голос, напряженный, едва не срывающийся на истеричный визг, очень не понравился богу Мрака.
Туманная струйка бесшумно скользнула под пологом шатра.
*****
Литая Медь не знал, куда несут его обезумевшие ноги. Да, бог Мрака был врагом всему, что было дОрого Тарелу, но Теалей был учителем Литой Меди, учителем и другом, а Теалей и Хелгар слились воедино настолько же, насколько были неразделимы Тарел и Литая Медь. Он впервые понял, что похож на бога Мрака, страшно, невыразимо и бесповоротно и намного больше, чем допустимо в его двойственном положении.
Предрассветные сумерки вязко колыхались вокруг, просачивались сквозь кожу и уходили, оставляя неприятное ощущение зыбкости и неуверенности, а некромант все шел и шел, бесцельно пробираясь куда-то и стараясь не думать о том, что происходит с ним в последнее время.
С некоторых пор он не мог заставить себя посмотреть учителю в глаза. Вообще-то, ложь давалась молодому магу легко, но лгать Теалею становилось все труднее. Может, это происходило оттого, что Литая Медь окончательно перестал понимать его. А понять – хотелось.
"Почему же ты молчишь, Хелгар, бог Мрака, живое воплощение вселенской Тьмы и, по поверьям, вселенского Зла? Ведь ты отлично знаешь, кто я такой, ты знал это с самой первой минуты моего появления в армии Владыки. Почему же ты не выдал меня? Что, какая неведомая сила остановила тебя? Ты знаешь, что я твой враг, что я хочу снова запереть тебя в твою темницу и выбросить ключ, не оставив потомкам и намека на использованное заклятье. Я враг тебе и всему, что тебе дорого! Я пришел сюда воровать, обманывать и шпионить, для тебя это никогда не было тайной, но все же ты спокойно позволил мне все это, не пытаясь ни разоблачить, ни проверить, ни отдать Вопрошающим Владыки, ни даже прочесть мои мысли! Вместо всего этого ты поддерживаешь мой маскарад, ты помогаешь мне, защищаешь от ненужных вопросов излишне любопытных и, более того, учишь меня! Ты берешь меня в ученики и я постигаю науку Тьмы, овладеваю Ее силами и принципами заклятий, я становлюсь некромантом и я знаю, что все это ты делаешь из-за какой-то странной, не понятной мне симпатии. Или ты знаешь обо мне больше меня самого? Но, как бы то ни было, я тоже привязался к тебе. И при этом так и не научился до конца доверять тебе, потому что не мог понять одного: зачем тебе все это? Зачем? Почему ты промолчал тогда и молчишь до сих пор? Почему помогаешь мне вместо того, чтобы одним словом, одним движением брови оборвать мою полную недомолвок и обманов двойную жизнь?
Но ты молчишь. И чем дольше, тем труднее дается молчание мне самому. Лгать тебе становится невозможным, как невозможно рассказать и всю правду. Что ты делаешь со мной? Что ты уже сделал из меня?.. Сегодня в разговоре с тобой я зашел гораздо дальше, чем того требует моя личная безопасность. Возможно, ты уже все понял. И теперь я полностью в твоих руках. Одного твоего слова будет достаточно, чтобы я оказался в застенках, в крепких руках Вопрошающих, а у них говорят все, даже немые и мертвые. Не рожден еще тот смертный, который мог бы промолчать под их вопросами. Что же ты решишь теперь, учитель?.."
Внезапный толчок в грудь заставил его настороженно поднять голову. Уже почти рассвело, но от лагеря он не слишком отдалился, во всяком случае, не настольно, чтобы это могло вызвать беспокойство. Гораздо больше некроманта занимал чужой внимательный взгляд. Кто-то несомненно следил за ним из густого кустарника, но это вполне мог быть посланник Вайлиши (могло же у них случиться что-то из ряда вон!). Но Тарел вскоре отмел эту мысль. Будь это посланник, да еще и посланный с чрезвычайным делом, он давно бы перестал прятаться, убедившись, что некромант один. Нет, это не Вайлиша. И не Скейл, который в последнее время как-то нервно вел себя, стараясь никуда не отпускать хозяина одного. И не взгляд Теалея (имя бога Мрака Тарел предпочитал не упоминать даже мысленно).
Тарел выбрался на прогалину. Здесь, неподалеку от берега залива, скалы и лес все-таки сумели заключить перемирие и огромные, заросшие мхом, травой и мелким кустарником обломки скал попадались довольно часто. В этой части побережья маг никогда раньше не был. Вероятно, залив был уже не далеко, потому что валун, возвышавшийся посреди прогалины, был не просто камнем, а вершиной скалы, заросшей лесом. Приложив ухо к шершавой поверхности камня, он даже уловил слабый шелест волны, бьющейся о скалу где-то глубоко под землей. В двух шагах от Тарела темнело отверстие пещеры.
Поначалу маг не обратил на ветер никакого внимания. В последнее время он вообще стал малочувствителен к выкрутасам погоды, а ветер дул постоянно, то усиливаясь, то затихая. Но при одном из порывов, каком-то уж очень резком и злом, Тарела словно обожгло: он внезапно вспомнил тот смертельный вихрь, который мог бы стать последним в его жизни, если бы не Арадош. Тогда ведь тоже все началось с сильного ветра! А учитывая, что молодой маг, целиком захваченный ученичеством, практикой по Темной магии и своей игрой, так и не узнал, чей это был привет, усиливающийся ветер вполне мог быть напоминанием зазнавшемуся мальчишке: я вижу тебя! Не думай, что ушел от моего глаза!
Ветер взвыл, словно разозлившись на то, что его узнали. Он с треском раскачивал деревья, из-под корней фонтаном брызгала земля, но жизни в этой стихии не было. Тарел не мог уловить ничего похожего на ту, которую однажды пытался остановить.
Оставалось одно, последнее предположение: это просто ветер. Просто ураган, хотя и очень сильный.
Тарел стоял, прислонившись спиной к скальной стене. Да, ураган. Он ломает деревья, выдирает с корнем траву, даже поднимает в воздух животных, не успевших спрятаться, но в Темнолесье это не новость. Оно издавна славилось своим вздорным характером и такие ураганы в былые времена никого не удивляли. Правда, слух отказывался соперничать с неистовым воем урагана, а зрение – с песком и землей, летевшей прямо в лицо, но инстинкт мага бодрствовал. Ему все эти внешние помехи были нипочем и именно он толкнул мага под руку, когда из бушующей круговерти вылетело нечто большое и темное – прямо ему в лицо.
Коротко свистнул кор, врезаясь в летящую массу, и она рухнула наземь, словно ветер разом потерял к ней всякий интерес. Рухнула, оказавшись, к ужасу Тарела, молодым парнем, еще почти мальчишкой лет семнадцати. Маг выругался сквозь зубы, кидаясь к нему. Новый порыв ветра отшвырнул его назад. Тарел снова потянулся к парню, вытягиваясь в невозможно тонкую струну – и вдруг почувствовал, как все суставы стали очень подвижными и послушными, тело гибко изогнулось… Прежде, чем молодой некромант успел сообразить, что с ним происходит, огромная анаконда легко скользнула между скалой и ураганом, осторожно захватила петлей неподвижное тело мальчишки и так же легко вернулась под защиту скалы. Миг – и Тарел, так и не осознавший до конца своей метаморфозы, уже стоял на коленях над раненым.
Парень открыл глаза. Тяжелый, полный глухой ненависти взгляд камнем лег на грудь Тарела, но тот не дрогнул, быстро осматривая его рану. Он сразу понял, что парень обречен. Хотя ветер и немного сбил прицел кора, стальная звездочка врезалась парню в грудь, глубоко утонув в живой плоти всем своим острым угловатым телом. Вынимать ее было уже бесполезно.
Тарел нахмурился, прикусив губу. Это было бессмысленное убийство, нелепая случайность, трагическая ошибка, в которой не было его вины, но он не доверял случаю. И не верил в случайность подобных ошибок.
Игра зашла слишком далеко. Нервы были на пределе и все чаще и чаще толкали руку на удар, порой ничем не обоснованный и оттого еще более жестокий.
-Что же ты? – прохрипел парень, не сводя с некроманта горящего взгляда. – Доканчивай! Давай, залезь в мое сознание! Или тебе лучше дождаться моей смерти? Ну же, распни меня на этой стене, я ведь все равно не смогу помешать тебе, даже если буду еще жив. Чего ты ждешь, убийца? Или, может, те, кто до сих пор не верит тебе, правы? Тебе теперь ничего не стоит убить?
-Я не хотел этого, - угрюмо проговорил Тарел. – Это случайность. И я не понимаю, о чем ты говоришь.
-Уж будто бы? – скривился раненый и закашлялся, судорожно хватая ртом воздух. Тарел слегка приподнял его, давая отдышаться.
-Я не знаю, кто ты, но ты не из армии Владыки. Скорее всего, ты из Сопротивления. Зачем ты пришел сюда?
-Я искал тебя, - из взгляда парня плеснуло презрение. – И нашел… Что ж, пусть так.
-Зачем? – Тарел торопливо "плеснул" ему собственных сил. – Зачем ты меня искал? Ведь ты же знаешь, кем меня считают в Сопротивлении!
-Не все, - очень тихо сказал парень.
-Кто послал тебя? – Тарел начал понимать, что случилось что-то серьезное. Сам, по собственному почину, парень, конечно, не пошел бы на такой шаг.
-Келлоир, - он снова закашлялся и Тарел понял, что передать то, что ему было поручено, он, скорее всего, не успеет. Или – не успеет, пока жив. – Он не верит… в то, что ты… предал… по-настоящему. Да и многие не верят. Из-за тебя скоро может начаться раскол… но не в этом дело. Им нужен… четвертый артефакт. Очень нужен. Келлоир сказал, ты знаешь, какой. Ты можешь достать… если захочешь…
-Знаю, - одними губами произнес Тарел.
-Они хотят… хотят… то, что ты не… сумел… они… - Его голос прервался. Парень вздрогнул и повис на руках Тарела. Он был мертв.
Тарел бережно опустил тело наземь, закрыл оставшиеся полуоткрытыми глаза. Успел или нет? Это было все, что ты должен был мне сказать? Последнюю фразу угадать нетрудно. "Они хотят сделать то, что ты не сумел". Иными словами, открыть Темные Врата, а для ритуала им не хватает Дориона, четвертого артефакта. Хорошо, но что, если это не все?
Молодому магу очень не хотелось прибегать к некромантии по отношению к этому парню, погибшему так нелепо. Впрочем, нелепо ли? Ладно, еще будет время разобраться, был ли ураган очередным капризом Темнолесья или чьей-то волей. Но похоже, прибегнуть к некромантии все же придется. Рисковать нельзя, а этот парень мог сказать не все. Едва ли Келлоир послал его только затем, чтобы напомнить, что Сопротивлению необходим Дорион – ради этого не стоило рисковать чужой жизнью. Это Тарел знал всегда и сам упоминал об этом в том одностороннем разговоре, после которого Келлоир умер для Владыки и всей его армии.
Правда, раньше он никогда еще не менял форму, но он и сейчас еще не уверен, что все это ему не почудилось. Может, он просто подобрался к парню… ну, скажем, ползком? Но не змеей же! Это – привилегия чистых сауров. А не полукровок! Но все равно, это еще не причина для тебя, верно, сантей? Значит, как ни противно, этого парня придется "поднять". Ты разве не знал об этом?! Я же должен быть уверен, что он успел сказать все, за чем ты послал его ко мне!
В нем плеснулась злость и некроманту стоило немалого труда загнать ее внутрь. Келлоир мог не подумать о такой нелепой случайности, он мог не предусмотреть урагана (если, конечно, ураган естественный) и того, что рука Тарела окажется быстрее голоса его посланника.
Что ж, значит, придется. Прости, парень, я даже не знаю, как тебя зовут. Но провожу, как воина, обещаю тебе. Ах, если бы ты только не стал прятаться! Если бы подошел прямо, не пряча за спиной ножа!.. Все могло бы окончиться иначе. Но ничего не поделаешь. Прости.
Некромант уложил тело в нужное положение. Трава мешает, конечно, но ничего. Обрисовать нужный контур было делом нескольких минут. Тарел резко выдохнул, собираясь с мыслями и принялся за дело.
Тонкие линии Звезды, полускрытые травой, начинали слабо пульсировать от каждого слова, тело погибшего вздрагивало, потом пальцы его заскребли землю, вырывая с корнем траву и Тарел сам поразился неожиданной мощи заклятья. Спустя всего несколько минут парень открыл глаза.
Однако ничего нового он не сказал. Добавил лишь слова Келлоира: «Твое предательство спасло больше жизней, чем погубило. Возвращайся живой, ты слишком нужен нам. В тебе древний дар, и он очень скоро проявит себя. Будь осторожен. Если Владыка узнает об этом первым – ты погибнешь, и тебя не спасет даже Хелгар».
Тарел вздохнул, отпуская душу погибшего, так и не назвавшего некроманту своего имени, присел возле него, закрыл ему глаза. Внутри Литой Меди бился огонь Растора, тот, который он видел на дне Разлома. Одного прикосновения ко лбу погибшего оказалось достаточно, чтобы тело вспыхнуло с ног до головы.
-Легкой тебе дороги, парень, - Тарел стоял над быстро тающим телом, и лед в его глазах дрожал непрошеными слезами. – Прости меня. И прощай.
Тело посланника Келлоира сгорело за несколько минут, не оставив даже пепла. Тарел еще немного постоял, потом посмотрел вверх, вольно потянулся – и анаконда стрелой метнулась вверх, мгновенно достав огромной головой до вершины.
Тарел выпрямился во весь рост, глядя за открывшееся море расширенными глазами. Теперь он знал всё.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ